Честь мой бог умру охотно если должно умереть для пользы отечества
К 240-летию героя Отечественной войны 1812 г., командовавшего сибирскими полками в Бородинском сражении
“Я умру охотно, если должно,
чтобы умер я для пользы
моего Отечества”.
П. Г. Лихачев.
Историко-биографические вехи – не просто календарные даты. Они существуют для того, чтобы люди не забывали уроки истории. Вспоминая деяния исторических личностей, мы отдаем дань уважения боевым традициям по защите чести, достоинства и независимости своей Родины.
В нынешнем году исполняется 240 лет со дня рождения и 186 лет со дня смерти известного русского полководца Петра Гавриловича Лихачева.
Еще в студенческую бытность – в середине века – довелось мне проходить производственную практику в Центральном военно-историческом архиве. Результатом изучения документальных материалов явилось написание по разным «датским» случаям серии статей о воинских частях и людях, чья жизнь была связана с армией. Упомяну такие исторические публикации, как: «Сибирские мушкетеры», «Ширванские мушкетеры в Омске», «Сибиряки на Бородинском поле», «Сибиряки в войне с Наполеоном», «Против бодрствующего врага» и другие очерки и статьи, появлявшиеся в омской периодике и электронных СМИ. В том числе и о генерале Лихачеве – «Герой Бородина», декабристе Г. С. Батенькове – «Сын двенадцатого года»… Вот и в наше нынешнее непростое время вспоминаются слова выдающегося русского патриота, революционного демократа Н. Г. Чернышевского: «Славные опасности 12-го года побудили к новой жизни русскую нацию». А как насчет отечественных «славных опасностей» на исходе нашего бурного событиями нынешнего столетия?
***
29 июня 1758 г. (12 июля н.ст.) в семье помещика Псковской губернии Гавриила Лихачева произошло радостное событие – родился сын. Поскольку по месяцеслову был день святых апостолов Петра и Павла, то, следуя древней традиции, нарекли младенца при крещении Петром. По заведенному издревле обычаю на смотре дворянских недорослей по достижении ими 14-летнего возраста записали Петю в службу военную. Так уж повелось в дворянском сословии: «служба со шпагой» считалась предпочтительней других видов государственной деятельности. И с тех самых пор, как летом 1772 г его зачислили по ведомству Главной артиллерии во 2-й фузилерный полк, вся его последующая жизнь и судьба, вплоть до гробовой доски, окончательно и бесповоротно посвящена была богу войны Марсу. Знакомясь с его послужным списком, я обнаружил, что одни театры военных действий сменяются другими. В нем нет места тыловой, столичной, так называемой «придворно-паркетной» службе. Только одно – действующая армия. А поначалу все типично, как у всех. Ничего примечательного.
К моменту достижения «совершенных лет» он уже сержант. В унтер-офицерских чинах продолжает службу во 2-м Канонирском, а затем Бомбардирском полках. Настоящее же восхождение по ступеням военной карьеры штык-юнкер Лихачев начал под командованием А. Суворова. В 1783 г. во время закубанских походов, при покорении Крымского полуострова и разгрома ногайцев… Свой первый обер-офицерский чин подпоручика Петр Лихачев получил в бытность службы в Кубанском егерском корпусе. Во время боев под Керменчиком.
Летом 1788 года молодого офицера направляют в престижное по тем временам учебное заведение – Инженерный кадетский корпус. Но там поручик Лихачев задержался недолго – началась очередная военная кампания, на сей раз морская. И он вновь возвращается в свой Бомбардирский полк. Весь период войны со Швецией (1788–1790 гг.) Лихачев провел в десантных войсках Балтийского галерного флота. Командиром батареи на бомбардирском корабле. Участвовал в ряде морских сражений. Его крупнокалиберные артиллерийские орудия оказывали поддержку десанту «при разбитии шведского флота в финских водах, взятии шведских батарей у Куписа, при занятии неприятельских островов в Киргисари».
Как свидетельствует служебный формуляр, в 1800 г. заслуги капитана Лихачева были отмечены «награждением командорским крестом святого Иоанна Иерусалимского». Знак сего ордена, надо отметить, не отечественного происхождения. Но русский император Павел I увлекался в ту пору рыцарской романтикой, к тому же его избрали великим магистром мальтийского ордена. Тут и придворный бард Г. Р. Державин подсуетился с одой в честь нового гроссмейстера, за что тоже получил сей крест, но с бриллиантами. Тогда в армии вместо отечественного знака военного ордена практиковалось награждение рыцарским крестом святого Иоанна. Среди кавалеров этого ордена мы видим и А. В. Суворова.
***
Минуло почти два десятилетия напряженной походной службы… Участие в ряде сухопутных и морских сражений сопровождалось не только отличиями по службе, но и расстройством здоровья. Осенью 1791 г. по собственному прошению майор Лихачев вышел в отставку. Рецидивы болезни вследствие полученных ран давали о себе знать. Удалился в свое поместье – Прохоровскую деревеньку. Там в сельской тиши и хозяйственных заботах молодой организм быстро окреп. И через год в чине подполковника он вновь в строю. На сей раз в столичном Санкт-Петербургском гренадерском полку. Но «придворная» служба для боевого офицера была не по нутру. Он просится на Кавказский театр военных действий. С начала 1793 г. получил назначение в Кубанский егерский батальон.
Кавказская война – очередная страница его биографии. В «горячих точках» Кавказской пограничной линии он прослужил до самого начала наполеоновских войн. С 1793 по 1808 гг. В 1798 г. уже в генерал-майорском чине назначен шефом 17-го егерского полка.
Здесь состоялось более близкое знакомство с другим известным военачальником – будущим начальником войск Сибирской инспекции генералом Глазенапом. О нем мы уже упоминали в других публикациях. Именно благодаря Глазенапу, впоследствии ставшему командующим Отдельным сибирским корпусом, генерал Лихачев после очередной отставки для поправки здоровья был назначен командиром Томского пехотного полка. Лихачев – один из самых деятельных боевых соратников Глазенапа. Они вместе участвовали во многих делах и операциях. В том числе и знаменитом в истории кавказских войн дагестанском походе и бескровном покорении Дербентского ханства.
17-й егерский полк, которым командовал Лихачев, располагался в крепости Константиногорской. Под ее охраной находились минеральные источники Пятигорского поселка, куда съезжались на лечение раненые и увечные воины. Константиногорское укрепление на границе с Кабардой было местом довольно неспокойным. Постоянные набеги горских народов снискали ему печальную известность на Кавказской пограничной линии. С назначением Лихачева шефом егерского полка хищным кабардинцам стало неповадно разорять окрестности и заниматься легкой наживой.
Приведем краткий перечень этапов большого пути, пройденных войсками под командованием Лихачева с начала XIX века в закубанских экспедициях: Кабарда, Куба, Баку, Казыкумское ханство, Чечня…
Лихачев знал путь к сердцу солдата и высоко ценил его доблесть. Будучи противником прусской муштры, он возрождает в своих частях передовые принципы обучения и воспитания воинов, воспринятые им от полковника А. В. Суворова. Ломая рутинные приемы, царившие в армии со времен Павла I, Лихачев насаждает в войсках суворовскую «Науку побеждать». Преобладающее внимание в обучении уделяет гимнастике, стрельбам, применению к местности… В солдатах он воспитывал стойкость, наступательную активность, взаимовыручку. Лихачев — первый генерал российской армии, который в своем егерском полку отступил от уставной форменной амуниции. Отменил тяжелые кивера, обтяжные мундиры и прочие «прибамбасы», как ныне выражаются. Усовершенствовал обмундирование и солдатское снаряжение. Применительно к условиям военно-походного быта. Ввел удобные куртки и шаровары защитного цвета. Словом, «отец-командир» личными качествами снискал любовь и уважение не только подчиненных ему солдат и офицеров.
В боевых действиях Лихачев личным примером показывал подчиненным образцы храбрости и героизма. За это боевой генерал, как свидетельствует его послужной список, неоднократно представлялся командованием к наградам «за мужество и неустрашимость». За заслуги перед Отечеством в период кавказских войн он награжден орденами: св. Владимира 3 ст., св. Анны 1 кл., св. Георгия 3 кл. и именным императорским «перстнем с Высочайшим вензелем».
***
На Кавказе Лихачев прослужил 15 лет. Позади у него был уже, что называется, 35-летний «термин выслуги». И старые раны давали о себе знать. В начале 1808 г. он, казалось бы, уже навсегда отправился в отставку «с ношением мундира и половинным пенсионом жалованья». Но это, как говорится, был «еще не вечер». Началась война с Австрией, и походная труба вновь позвала его в строй. Как истинный патриот, Лихачев считал, что его место в рядах защитников Отечества.
Лучшие регулярные части сибирских полков по распоряжению императора Александра I двинулись к западным границам империи…
Весной 1809 г. его назначают шефом Томского пехотного полка. С ним он и совершил поход в австрийские владения в Галиции. Не останавливаясь на деталях, замечу, что вся дальнейшая служба Лихачева связана с командованием сибирскими полками.
В начале 1811 г. он становится начальником 24-й сибирской пехотной дивизии. Под его командованием сибирские полки вписали новые страницы в историю доблести и славы русского оружия. В период наполеоновского нашествия на Россию наиболее крупная операция, в которой принимала участие 24-я дивизия, была Смоленская. Как писал современник: «Тут вышло наивеличайшее убийство. Рвы наполнились трупами. Истинно 32 тысячи убито». Таковы были потери противника.
Ведя арьергардные бои, дивизия отступала к Подмосковью. Участник войны Ф. Глинка в своих воспоминаниях упоминал: «Генерал Лихачев от тяжкой боли едва передвигал ноги. И совсем не владея руками, ездит на дрожках при своей дивизии и бывает в сражениях». Вот что значит война Отечественная!
Перед Бородинским сражением дивизия Лихачева находилась в резерве командира I западной армии. Приехал фельдмаршал Кутузов. Объезжая вместе с Лихачевым сибирские полки, говорил с солдатами простым, понятным каждому языком: «Вам придется защищать родную землю. Послужите верой и правдой». Отслужили молебен…
Во время Бородинской битвы развернулась ожесточенная схватка за центральные позиции, занимаемые корпусом генерала Раевского. Когда обескровленные подразделения Раевского были выбиты с Курганной батареи численно превосходящим противником, командующий армией Барклай де Толли бросил в бой части генерала Лихачева. Семь батальонов сибирской пехоты полегло смертью храбрых, защищая редут Раевского. Даже раненые русские солдаты хватали за ноги французских гвардейцев, стремясь свалить их на землю.
В донесении фельдмаршалу М. И. Кутузову командующий I армией Барклай де Толли отмечал особое мужество и храбрость, проявленные дивизией генерала Лихачева, а также Иркутским и Сибирским драгунскими полками. В центральном военно-историческом архиве хранится ведомость потерь Западной армии в сражении при селе Бородино. Среди сибирских частей, бывших в деле, наибольшие потери понесла дивизия Лихачева. Против нее Наполеон бросил свою «Молодую гвардию». 48 батальонов противника вели непрерывные атаки. Сибиряки стойко отстаивали свои позиции под огнем 85 орудий. Как свидетельствовали очевидцы, генерал Лихачев, сам раненый, сидя на походном стуле среди защитников батареи, преодолевая телесные недуги, подбадривал солдат: «Стойте, ребята, смело! И помните – за нами Москва!»
Почти все были ранены в ожесточенных рукопашных схватках. Желая разделить участь со своими храбрыми павшими солдатами, Лихачев, собрав последние силы, с обнаженной шпагой кинулся на врагов. Он был пленен, получив несколько штыковых ран.
В реляции М. И. Кутузова, посланной императору Александру I, о сем случае кратко сообщалось: «… неприятель… собрав большие силы, во множество колонн пехоты и кавалерии, атаковал Курганную батарею. Битва была наикровопролитнейшая. Несколько колонн неприятельских были жертвою столь дерзкого предприятия. Но… умножив силы свои, овладел он батареей… в сем случае генерал-майор Лихачев был ранен тяжело и взят в плен».
О дальнейшей его судьбе во вторичных источниках информации имеются разночтения. В одних – он был отправлен в Париж, но по дороге скончался от ран в Кенигсберге. В других – умер в своем родовом имении на 54 году жизни. Как свидетельствует «Книга формулярных списков № 2153», «генерал-майор Лихачев I, Петр Гаврилович, Высочайшим приказом 28 ноября 1812 г. исключен из списков умерших от полученных ран».
***
Чем дальше уходит время былых деяний исторических личностей, тем больше они обрастают домыслами и ошибками, которые повторяют разные краеведы – последователи.
Мне уже приходилось в 1962 г. выступать в местной периодике по этому поводу. В частности, в период празднования 150-летия Отечественной войны 1812 г. местный музейщик-краевед А. Ф. Палашенков опубликовал в «Омской правде» статью «России верные сыны». Носящую следы поспешности и недостаточного знания историографии вопроса. Не говоря уже об архивных источниках. Так, с его легкой руки Лихачев превратился в «генерал-лейтенанта», «нашего земляка», хотя он никогда в Сибири не бывал. Анекдотическим является и тот факт, что восхищенный его мужеством, Наполеон дал ему свою шпагу. Он никогда не дарил своей шпаги даже французским маршалам за самые выдающиеся победы. Не говоря уже о пленных генералах. В дореволюционной литературе, в частности публикациях Г. Потто речь шла о том, что командир, к которому доставили Лихачева, выразил восхищение доблестью его солдат и приказал вернуть ему шпагу. Но Лихачев ее отверг; заявив: «плен лишил меня шпаги и я могу принять ее обратно только от моего государя». Мы уже не говорим о других грубых ошибках в освещении событий войны 1812 г., которые кочуют из публикации в публикацию.
***
Об имущественном и семейном положении Лихачева мне известно лишь, что он из дворян Псковской губернии. Был женат на дочери надворного советника Ивана Ладыженского – Наталье.
Публикуемый здесь портрет Лихачева, принадлежащий кисти художника Кисквина, находится в Эрмитажном собрании «Военной галереи героев Отечественной войны 1812 г.».
А сибирские полки, которыми некогда командовал генерал Лихачев, за отличие в боях были награждены георгиевскими знаменами, серебряными трубами и другими знаками отличия.
Само поле Бородинского сражения – памятник славы русского оружия. В период столетнего юбилея близ Курганной батареи был сооружен памятник воинам-сибирякам дивизии генерала Лихачева. Быстротечно время. Вот и нынешним летом очередная дата – не только 186 лет с того дня, как Лихачев завершил свой земной путь, но и одной из героических страниц бессмертного подвига русского народа в «Священной памяти двенадцатого года»…
Лучшие воинские традиции прошлого и их носители во все времена должны быть объектом национальной гордости и почитания. И среди них русский патриот, солдат Отечества Петр Гаврилович Лихачев.
Генерал Лихачев: «Честь – мой Бог!» : к 240-летию героя Отечественной войны 1812 г., командовавшего сибирскими полками в Бородинском сражении / Евгений Евсеев // Время. – 1998. – 8–14 июля (№ 27). – С. 5.
Источник
Я – участник Бородинского сражения
Сочинение
Ученика 8 класса МБОУ СОШ № 60 реабилитации детей-инвалидов
г. Улан-Удэ Дондик Игоря
Руководитель: учитель русского языка и литературы Зубкова Г. П.
Честь – мой бог!
Посвящается всем, погибшим на Бородинском поле.
“Честь – мой бог! Умру охотно, если должно умереть для пользы Отечества”
П.Г. Лихачев
Ожесточённый бой. От разрыва снарядов дрожит воздух. Удар. Толчок. И – провал…
Медленно открываю глаза. Невероятная тишина. Кто я? Где я? Постепенно возвращается сознание. Находятся ответы. Я – генерал русской армии Петр Гаврилович Лихачев. Где нахожусь – не знаю. В моей дивизии было семь полков,… Помню, как дрались пехотинцы, как возле меня упал артиллерист, как снаряд попал в лафет орудия, как рвы наскоро построенного редута почти покрылись трупами солдат и как я сам, преодолевая боль в ногах, поднялся со своего походного стула и обнажил шпагу. Рукопашный бой. Удары штыком, прикладом и … эта тишина.
Прислушиваюсь к себе. Ощущаю боль в плече. Нет, это всё моё тело разрывается от боли. Шум в ушах мешает сосредоточиться. Слышу откуда-то издалека голоса. Говорят по-французски. Восхищаются храбростью какого-то пленного. Пленный – генерал. Да это же обо мне! Это я пленный? Холодная волна окатывает меня от этой ужасной догадки. Лучше смерть, чем плен. Но ничего, я русский и у меня ещё есть силы доказать этим французишкам, что так просто русские генералы не сдаются. Открываю глаза и в упор гляжу на своих врагов. Они не обращают на меня внимания, суетливо поправляют волосы, одёргивают мундиры, спешно выстраиваются в два ряда. Три человека идут между ними прямо ко мне. Я узнаю в средине французского императора. Так вот какой он; человек, снискавший славу в своих завоеваниях и посягнувший на моё Отечество. Бонапарт обращается ко мне. Я понимаю, о чём он говорит, но моё сознание уплывает и мысли путаются. Я слаб после ранения, но стараюсь не показать виду. Понимаю, что Наполеон говорит что-то хвалебное в мой адрес, ему подносят мою шпагу.
Я пытаюсь приподняться, но не затем, чтобы принять оружие, а чтобы достойно отказаться от такого подношения:
«Благодарю, ваше величество, но плен лишил меня шпаги, и я могу принять ее обратно только от моего государя”.
Опять – провал.… Очнувшись вновь, понимаю, что дни мои сочтены.
Вспоминаю, как воевал с Суворовым, как был пожалован орденом св. Георгия 3-ей степени, как пятнадцать лет служил на Кавказе и как из-за болезни, последствия старых походов и ран, обострилась сильная ломота и параличное состояние ног, и я уже не мог ходить без посторонней помощи. Но чувство долга пересилило телесные недуги и заставило опять взяться за оружие. Что же стало с солдатами и офицерами из моей дивизии?
Верю, что Бородинская битва завершится победой, которую я, к сожалению, уже не увижу. Но я рад, что смог верой и правдой послужить своему Отечеству и что остался до конца верен своему долгу.
40 тысяч русских воинов сложили свои головы на Бородинском поле. Неважно, кто они были: генералы или простые солдаты. Их объединяла любовь к Отечеству и к своему народу, стремление победить. Все они с честью выполнили свой долг, навсегда оставшись примером мужества и самоотверженности для своих потомков.
Источник
К 240-летию героя Отечественной войны 1812 г., командовавшего сибирскими полками в Бородинском сражении
«Я умру охотно, если должно,
чтобы умер я для пользы
моего Отечества».
П. Г. Лихачев.
Историко-биографические вехи – не просто календарные даты. Они существуют для того, чтобы люди не забывали уроки истории. Вспоминая деяния исторических личностей, мы отдаем дань уважения боевым традициям по защите чести, достоинства и независимости своей Родины.
В нынешнем году исполняется 240 лет со дня рождения и 186 лет со дня смерти известного русского полководца Петра Гавриловича Лихачева.
Еще в студенческую бытность – в середине века – довелось мне проходить производственную практику в Центральном военно-историческом архиве. Результатом изучения документальных материалов явилось написание по разным «датским» случаям серии статей о воинских частях и людях, чья жизнь была связана с армией. Упомяну такие исторические публикации, как: «Сибирские мушкетеры», «Ширванские мушкетеры в Омске», «Сибиряки на Бородинском поле», «Сибиряки в войне с Наполеоном», «Против бодрствующего врага» и другие очерки и статьи, появлявшиеся в омской периодике и электронных СМИ. В том числе и о генерале Лихачеве – «Герой Бородина», декабристе Г. С. Батенькове – «Сын двенадцатого года»… Вот и в наше нынешнее непростое время вспоминаются слова выдающегося русского патриота, революционного демократа Н. Г. Чернышевского: «Славные опасности 12-го года побудили к новой жизни русскую нацию». А как насчет отечественных «славных опасностей» на исходе нашего бурного событиями нынешнего столетия?
***
29 июня 1758 г. (12 июля н.ст.) в семье помещика Псковской губернии Гавриила Лихачева произошло радостное событие – родился сын. Поскольку по месяцеслову был день святых апостолов Петра и Павла, то, следуя древней традиции, нарекли младенца при крещении Петром. По заведенному издревле обычаю на смотре дворянских недорослей по достижении ими 14-летнего возраста записали Петю в службу военную. Так уж повелось в дворянском сословии: «служба со шпагой» считалась предпочтительней других видов государственной деятельности. И с тех самых пор, как летом 1772 г его зачислили по ведомству Главной артиллерии во 2-й фузилерный полк, вся его последующая жизнь и судьба, вплоть до гробовой доски, окончательно и бесповоротно посвящена была богу войны Марсу. Знакомясь с его послужным списком, я обнаружил, что одни театры военных действий сменяются другими. В нем нет места тыловой, столичной, так называемой «придворно-паркетной» службе. Только одно – действующая армия. А поначалу все типично, как у всех. Ничего примечательного.
К моменту достижения «совершенных лет» он уже сержант. В унтер-офицерских чинах продолжает службу во 2-м Канонирском, а затем Бомбардирском полках. Настоящее же восхождение по ступеням военной карьеры штык-юнкер Лихачев начал под командованием А. Суворова. В 1783 г. во время закубанских походов, при покорении Крымского полуострова и разгрома ногайцев… Свой первый обер-офицерский чин подпоручика Петр Лихачев получил в бытность службы в Кубанском егерском корпусе. Во время боев под Керменчиком.
Летом 1788 года молодого офицера направляют в престижное по тем временам учебное заведение – Инженерный кадетский корпус. Но там поручик Лихачев задержался недолго – началась очередная военная кампания, на сей раз морская. И он вновь возвращается в свой Бомбардирский полк. Весь период войны со Швецией (1788–1790 гг.) Лихачев провел в десантных войсках Балтийского галерного флота. Командиром батареи на бомбардирском корабле. Участвовал в ряде морских сражений. Его крупнокалиберные артиллерийские орудия оказывали поддержку десанту «при разбитии шведского флота в финских водах, взятии шведских батарей у Куписа, при занятии неприятельских островов в Киргисари».
Как свидетельствует служебный формуляр, в 1800 г. заслуги капитана Лихачева были отмечены «награждением командорским крестом святого Иоанна Иерусалимского». Знак сего ордена, надо отметить, не отечественного происхождения. Но русский император Павел I увлекался в ту пору рыцарской романтикой, к тому же его избрали великим магистром мальтийского ордена. Тут и придворный бард Г. Р. Державин подсуетился с одой в честь нового гроссмейстера, за что тоже получил сей крест, но с бриллиантами. Тогда в армии вместо отечественного знака военного ордена практиковалось награждение рыцарским крестом святого Иоанна. Среди кавалеров этого ордена мы видим и А. В. Суворова.
***
Минуло почти два десятилетия напряженной походной службы… Участие в ряде сухопутных и морских сражений сопровождалось не только отличиями по службе, но и расстройством здоровья. Осенью 1791 г. по собственному прошению майор Лихачев вышел в отставку. Рецидивы болезни вследствие полученных ран давали о себе знать. Удалился в свое поместье – Прохоровскую деревеньку. Там в сельской тиши и хозяйственных заботах молодой организм быстро окреп. И через год в чине подполковника он вновь в строю. На сей раз в столичном Санкт-Петербургском гренадерском полку. Но «придворная» служба для боевого офицера была не по нутру. Он просится на Кавказский театр военных действий. С начала 1793 г. получил назначение в Кубанский егерский батальон.
Кавказская война – очередная страница его биографии. В «горячих точках» Кавказской пограничной линии он прослужил до самого начала наполеоновских войн. С 1793 по 1808 гг. В 1798 г. уже в генерал-майорском чине назначен шефом 17-го егерского полка.
Здесь состоялось более близкое знакомство с другим известным военачальником – будущим начальником войск Сибирской инспекции генералом Глазенапом. О нем мы уже упоминали в других публикациях. Именно благодаря Глазенапу, впоследствии ставшему командующим Отдельным сибирским корпусом, генерал Лихачев после очередной отставки для поправки здоровья был назначен командиром Томского пехотного полка. Лихачев – один из самых деятельных боевых соратников Глазенапа. Они вместе участвовали во многих делах и операциях. В том числе и знаменитом в истории кавказских войн дагестанском походе и бескровном покорении Дербентского ханства.
17-й егерский полк, которым командовал Лихачев, располагался в крепости Константиногорской. Под ее охраной находились минеральные источники Пятигорского поселка, куда съезжались на лечение раненые и увечные воины. Константиногорское укрепление на границе с Кабардой было местом довольно неспокойным. Постоянные набеги горских народов снискали ему печальную известность на Кавказской пограничной линии. С назначением Лихачева шефом егерского полка хищным кабардинцам стало неповадно разорять окрестности и заниматься легкой наживой.
Приведем краткий перечень этапов большого пути, пройденных войсками под командованием Лихачева с начала XIX века в закубанских экспедициях: Кабарда, Куба, Баку, Казыкумское ханство, Чечня…
Лихачев знал путь к сердцу солдата и высоко ценил его доблесть. Будучи противником прусской муштры, он возрождает в своих частях передовые принципы обучения и воспитания воинов, воспринятые им от полковника А. В. Суворова. Ломая рутинные приемы, царившие в армии со времен Павла I, Лихачев насаждает в войсках суворовскую «Науку побеждать». Преобладающее внимание в обучении уделяет гимнастике, стрельбам, применению к местности… В солдатах он воспитывал стойкость, наступательную активность, взаимовыручку. Лихачев — первый генерал российской армии, который в своем егерском полку отступил от уставной форменной амуниции. Отменил тяжелые кивера, обтяжные мундиры и прочие «прибамбасы», как ныне выражаются. Усовершенствовал обмундирование и солдатское снаряжение. Применительно к условиям военно-походного быта. Ввел удобные куртки и шаровары защитного цвета. Словом, «отец-командир» личными качествами снискал любовь и уважение не только подчиненных ему солдат и офицеров.
В боевых действиях Лихачев личным примером показывал подчиненным образцы храбрости и героизма. За это боевой генерал, как свидетельствует его послужной список, неоднократно представлялся командованием к наградам «за мужество и неустрашимость». За заслуги перед Отечеством в период кавказских войн он награжден орденами: св. Владимира 3 ст., св. Анны 1 кл., св. Георгия 3 кл. и именным императорским «перстнем с Высочайшим вензелем».
***
На Кавказе Лихачев прослужил 15 лет. Позади у него был уже, что называется, 35-летний «термин выслуги». И старые раны давали о себе знать. В начале 1808 г. он, казалось бы, уже навсегда отправился в отставку «с ношением мундира и половинным пенсионом жалованья». Но это, как говорится, был «еще не вечер». Началась война с Австрией, и походная труба вновь позвала его в строй. Как истинный патриот, Лихачев считал, что его место в рядах защитников Отечества.
Лучшие регулярные части сибирских полков по распоряжению императора Александра I двинулись к западным границам империи…
Весной 1809 г. его назначают шефом Томского пехотного полка. С ним он и совершил поход в австрийские владения в Галиции. Не останавливаясь на деталях, замечу, что вся дальнейшая служба Лихачева связана с командованием сибирскими полками.
В начале 1811 г. он становится начальником 24-й сибирской пехотной дивизии. Под его командованием сибирские полки вписали новые страницы в историю доблести и славы русского оружия. В период наполеоновского нашествия на Россию наиболее крупная операция, в которой принимала участие 24-я дивизия, была Смоленская. Как писал современник: «Тут вышло наивеличайшее убийство. Рвы наполнились трупами. Истинно 32 тысячи убито». Таковы были потери противника.
Ведя арьергардные бои, дивизия отступала к Подмосковью. Участник войны Ф. Глинка в своих воспоминаниях упоминал: «Генерал Лихачев от тяжкой боли едва передвигал ноги. И совсем не владея руками, ездит на дрожках при своей дивизии и бывает в сражениях». Вот что значит война Отечественная!
Перед Бородинским сражением дивизия Лихачева находилась в резерве командира I западной армии. Приехал фельдмаршал Кутузов. Объезжая вместе с Лихачевым сибирские полки, говорил с солдатами простым, понятным каждому языком: «Вам придется защищать родную землю. Послужите верой и правдой». Отслужили молебен…
Во время Бородинской битвы развернулась ожесточенная схватка за центральные позиции, занимаемые корпусом генерала Раевского. Когда обескровленные подразделения Раевского были выбиты с Курганной батареи численно превосходящим противником, командующий армией Барклай де Толли бросил в бой части генерала Лихачева. Семь батальонов сибирской пехоты полегло смертью храбрых, защищая редут Раевского. Даже раненые русские солдаты хватали за ноги французских гвардейцев, стремясь свалить их на землю.
В донесении фельдмаршалу М. И. Кутузову командующий I армией Барклай де Толли отмечал особое мужество и храбрость, проявленные дивизией генерала Лихачева, а также Иркутским и Сибирским драгунскими полками. В центральном военно-историческом архиве хранится ведомость потерь Западной армии в сражении при селе Бородино. Среди сибирских частей, бывших в деле, наибольшие потери понесла дивизия Лихачева. Против нее Наполеон бросил свою «Молодую гвардию». 48 батальонов противника вели непрерывные атаки. Сибиряки стойко отстаивали свои позиции под огнем 85 орудий. Как свидетельствовали очевидцы, генерал Лихачев, сам раненый, сидя на походном стуле среди защитников батареи, преодолевая телесные недуги, подбадривал солдат: «Стойте, ребята, смело! И помните – за нами Москва!»
Почти все были ранены в ожесточенных рукопашных схватках. Желая разделить участь со своими храбрыми павшими солдатами, Лихачев, собрав последние силы, с обнаженной шпагой кинулся на врагов. Он был пленен, получив несколько штыковых ран.
В реляции М. И. Кутузова, посланной императору Александру I, о сем случае кратко сообщалось: «… неприятель… собрав большие силы, во множество колонн пехоты и кавалерии, атаковал Курганную батарею. Битва была наикровопролитнейшая. Несколько колонн неприятельских были жертвою столь дерзкого предприятия. Но… умножив силы свои, овладел он батареей… в сем случае генерал-майор Лихачев был ранен тяжело и взят в плен».
О дальнейшей его судьбе во вторичных источниках информации имеются разночтения. В одних – он был отправлен в Париж, но по дороге скончался от ран в Кенигсберге. В других – умер в своем родовом имении на 54 году жизни. Как свидетельствует «Книга формулярных списков № 2153», «генерал-майор Лихачев I, Петр Гаврилович, Высочайшим приказом 28 ноября 1812 г. исключен из списков умерших от полученных ран».
***
Чем дальше уходит время былых деяний исторических личностей, тем больше они обрастают домыслами и ошибками, которые повторяют разные краеведы – последователи.
Мне уже приходилось в 1962 г. выступать в местной периодике по этому поводу. В частности, в период празднования 150-летия Отечественной войны 1812 г. местный музейщик-краевед А. Ф. Палашенков опубликовал в «Омской правде» статью «России верные сыны». Носящую следы поспешности и недостаточного знания историографии вопроса. Не говоря уже об архивных источниках. Так, с его легкой руки Лихачев превратился в «генерал-лейтенанта», «нашего земляка», хотя он никогда в Сибири не бывал. Анекдотическим является и тот факт, что восхищенный его мужеством, Наполеон дал ему свою шпагу. Он никогда не дарил своей шпаги даже французским маршалам за самые выдающиеся победы. Не говоря уже о пленных генералах. В дореволюционной литературе, в частности публикациях Г. Потто речь шла о том, что командир, к которому доставили Лихачева, выразил восхищение доблестью его солдат и приказал вернуть ему шпагу. Но Лихачев ее отверг; заявив: «плен лишил меня шпаги и я могу принять ее обратно только от моего государя». Мы уже не говорим о других грубых ошибках в освещении событий войны 1812 г., которые кочуют из публикации в публикацию.
***
Об имущественном и семейном положении Лихачева мне известно лишь, что он из дворян Псковской губернии. Был женат на дочери надворного советника Ивана Ладыженского – Наталье.
Публикуемый здесь портрет Лихачева, принадлежащий кисти художника Кисквина, находится в Эрмитажном собрании «Военной галереи героев Отечественной войны 1812 г.».
А сибирские полки, которыми некогда командовал генерал Лихачев, за отличие в боях были награждены георгиевскими знаменами, серебряными трубами и другими знаками отличия.
Само поле Бородинского сражения – памятник славы русского оружия. В период столетнего юбилея близ Курганной батареи был сооружен памятник воинам-сибирякам дивизии генерала Лихачева. Быстротечно время. Вот и нынешним летом очередная дата – не только 186 лет с того дня, как Лихачев завершил свой земной путь, но и одной из героических страниц бессмертного подвига русского народа в «Священной памяти двенадцатого года»…
Лучшие воинские традиции прошлого и их носители во все времена должны быть объектом национальной гордости и почитания. И среди них русский патриот, солдат Отечества Петр Гаврилович Лихачев.
Генерал Лихачев: «Честь – мой Бог!» : к 240-летию героя Отечественной войны 1812 г., командовавшего сибирскими полками в Бородинском сражении / Евгений Евсеев // Время. – 1998. – 8–14 июля (№ 27). – С. 5.
Я — участник Бородинского сражения
Сочинение
Ученика 8 класса МБОУ СОШ № 60 реабилитации детей-инвалидов
г. Улан-Удэ Дондик Игоря
Руководитель: учитель русского языка и литературы Зубкова Г. П.
Честь – мой бог!
Посвящается всем, погибшим на Бородинском поле.
«Честь – мой бог! Умру охотно, если должно умереть для пользы Отечества»
П.Г. Лихачев
Ожесточённый бой. От разрыва снарядов дрожит воздух. Удар. Толчок. И — провал…
Медленно открываю глаза. Невероятная тишина. Кто я? Где я? Постепенно возвращается сознание. Находятся ответы. Я — генерал русской армии Петр Гаврилович Лихачев. Где нахожусь – не знаю. В моей дивизии было семь полков,… Помню, как дрались пехотинцы, как возле меня упал артиллерист, как снаряд попал в лафет орудия, как рвы наскоро построенного редута почти покрылись трупами солдат и как я сам, преодолевая боль в ногах, поднялся со своего походного стула и обнажил шпагу. Рукопашный бой. Удары штыком, прикладом и … эта тишина.
Прислушиваюсь к себе. Ощущаю боль в плече. Нет, это всё моё тело разрывается от боли. Шум в ушах мешает сосредоточиться. Слышу откуда-то издалека голоса. Говорят по-французски. Восхищаются храбростью какого-то пленного. Пленный – генерал. Да это же обо мне! Это я пленный? Холодная волна окатывает меня от этой ужасной догадки. Лучше смерть, чем плен. Но ничего, я русский и у меня ещё есть силы доказать этим французишкам, что так просто русские генералы не сдаются. Открываю глаза и в упор гляжу на своих врагов. Они не обращают на меня внимания, суетливо поправляют волосы, одёргивают мундиры, спешно выстраиваются в два ряда. Три человека идут между ними прямо ко мне. Я узнаю в средине французского императора. Так вот какой он; человек, снискавший славу в своих завоеваниях и