Есть ли польза от идеологии
Спор между Сергеем Чапниным и Игорем Ашмановым о цензуре в Интернете вполне логично уперся в феномен идеологии, в то, что ею считать. Действительно, вопрос, позволительна ли цензура в Интернете, и если да, то на каких основаниях, – это спор во многом идеологический. Как, впрочем, любой спор о цензуре, свободе мнений и роли государства, в котором присутствует политический подтекст. В связи с этим хорошо бы задаться вопросом, а что такое вообще идеология.
Возможен ли в Голливуде фильм о «хорошем Путине»?
Сергей Валерьевич Чапнин пишет, что он выступает «против единой государственной идеологии, пусть даже очень консервативной, именно с христианских позиций». Я, вопреки его словам, позволю себе не согласиться с тем, что он в данном споре выступает с сугубо христианских позиций, и пусть он меня за это простит.
С одной стороны, его опасения в свете опыта ХХ века более чем понятны, когда идеология в некоторых странах, и особенно в нашей, была не просто обязательной, а тотальной, претендовала на полное владение душами. Исповедование христианства было порой просто опасным для жизни, не говоря уже о карьере и прочих социальных благах
Но, с другой стороны, многие аргументы Сергея Чапнина тоже не свободны от идеологического наполнения и носят отчетливо либеральный характер: свободная конкуренция идей, желательность «отсутствия запретов, которые выдаются за “заботу” государства о своих гражданах», и т.д. Да и само императивное требование не вводить общую государственную идеологию тоже носит идеологический характер, продиктовано определенной идеологической позицией.
Положения нынешней Конституции о том, что в Российской Федерации «признается идеологическое многообразие», и что «никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной» – это обязательные требования из арсенала либеральной идеологии. Она настаивает на минимальном (по возможности) вмешательстве государства в общественную жизнь и праве каждого самому решать, каких взглядов ему придерживаться. Отсюда неизбежным становится и «идеологическое многообразие», и отсутствие обязательной государственной идеологии.
Подвох тут в том, что обязательная (и даже государственная!) идеология есть и в этом случае, иначе к чему эти нормы закреплять в Конституции и защищать силой государственного закона? Бесспорно, идеологические механизмы на «проклятом Западе», где либеральная идеология господствует, работают более тонко. Ашманов пишет, и в этом с ним можно согласиться, о «невидимой руке, которая неумолимо давит карьеры и бизнес тех, кто неправильно понял социальный заказ», о том, что вряд ли кто-то из занимающих важный пост сможет открыто нарушить «святые нормы» политкорректности. Действительно, вряд ли сегодня у кого-то в Голливуде получится снять фильм, например, о «хорошем парне Владе Путине».
Конечно, можно эти нормы и правила воспринимать как беспристрастный взгляд на вещи, но это будет наивно. Один из столпов теории идеологий Карл Маркс (а в этом качестве он признается и так называемыми «буржуазными учеными») много писал о неявных идеологических механизмах, о том, что идеология «любит скрываться» и не считает себя идеологией. Она воспринимает себя и свои постулаты как чистое беспредпосылочное сознание, которое думает, что видит все просто «как оно есть», словно впервые в утренних лучах Солнца после темной ночи.
Кстати, свою теорию идеологии или «превращенных форм» сознания Маркс выработал именно на основе анализа классической модели капитализма и классического либерального общества. И только потом на арену истории выступили идеология коммунистическая (к чему сам Маркс более чем приложил руку) и, еще позже, идеология фашистская. Эти три идеологии, несмотря на ожесточенное между ними соперничество, происходят из единого корня. Они словно близнецы-братья, вступившие между собой в прошлом веке непримиримую схватку.
Эндрю Уайет. Up in the studio. 1965
Что такое идеология
Три главные формы идеологии, которые правили бал в ХХ веке «войн и революций, – либерализм, коммунизм и фашизм – породили и разные промежуточные течения и варианты. Тем не менее, это три идеальных идеологических типа, к которым тяготеют и остальные.
А как же консерватизм? Разве это не идеология? Тоже идеология, но не совсем. Или идеология в наименьшей степени, и поэтому он стоит в каком-то смысле особняком. Что такое вообще идеология, и как она возникла как исторический феномен?
Впервые этот термин ввел французский философ и экономист Дестют де Траси в начале XIX века для обозначения учения об идеях, которые позволят установить твердые, научные основания для политики и этики. Дело в том, что идеология как таковая — это исторический феномен, который связан с попыткой эмансипации человека от религии в Новое и Новейшее время.
Дословно идеология – это учение об идеях. О каких? Об идеях, претендующих на проникновение в логику истории и, на основе этого, на обладание единственно правильным знанием о том, как должно быть устроено человеческое общество. Идеология предлагает проекты того или иного типа общественного устройства, которые объединенное человечество должно воплотить в жизнь, и наконец-то прочно и надежно устроиться на Земле. В этом смысле, осмелюсь сказать, любая идеология носит внехристианский или открыто антихристианский характер, ведь ее цель – устроиться без Бога на Земле собственными силами. Поэтому, скажем, выражение «христианская идеология» в этом смысле напоминает оксюморон деревянное железо.
Либерализм как идеальный тип делает ставку на индивидуальное «я», социализм или коммунизм – на коллективное «мы», но, по сути, они во многом едины: это попытка земного счастливого самоустроения, для чего, как говорил Лаплас (правда, по другому поводу), «гипотеза Бога уже не нужна». Человек благодаря наукам экономики, истории, политики, этики и т.д. наконец-то познал законы истории и то, как должно быть устроено общество. Чтобы достичь общественного блага, это единственное знание принимается как «руководство к действию».
О своеобразии консерватизма
По сравнению с либерализмом и социализмом консерватизм наименее идеологичен. Да, он тоже претендует на общественное руководство, но он исторически всегда был реакцией на то или иное общественное и идеологическое движение, охваченное идеей общественного переустройства. Один из основоположников консерватизма как философско-политического и идеологического течения – англичанин Эдмунд Берк, консервативные размышления которого были реакцией на Великую французскую революцию (см. его «Размышления о Французской революции»).
В новоевропейской истории консерватизм всегда был за сохранение в той или иной степени status quo, сложившегося положения дел. Если он и был за творческое развитие – в лице своих лучших представителей, – то на основе уже сложившихся исторических, традиционных ценностей и институтов, а не путем их слома. При этом консерватизм никогда не являлся какой-то универсальной теорией, обладающей набором непременных идей, обязательных к исполнению. Недаром Константин Леонтьев говорил, что это либерализм один на всех, а консерватизм у каждого народа свой: у русских один, у китайцев другой, у турок третий и т.д. В этом смысле он парадоксальным образом носит более творческий характер, потому что не обладает набором уже данных универсальных идеологем, а требует поиска и следования только своему, особенному, которое часто еще только предстоит понять и отстоять.
Консерватизм также наименее проективен. Его приверженцы наиболее скупы на выдачу конкретных идеологических рецептов и схем. Они элементарно меньше конструируют и поэтому могут показаться идейно бедными по сравнению с либералами и социалистами. Интересно, что самый оригинальный русский мыслитель (даже по признанию своих оппонентов) и консерватор Константин Леонтьев свое позитивное учение об обществе (семь столпов новой культуры – гептастилизм) изложил буквально на нескольких листочках, которые так и остались в набросках, неопубликованными.
В том числе и меньшую активность «консервативных» блогеров по сравнению с «либеральными», о чем говорил Игорь Ашманов, следует объяснить не серостью и унылостью консерваторов, а просто тем, что не они – атакующая сторона. Либеральные блогеры более активны, поскольку их больше не устраивает окружающая действительность, им постоянно приходится что-то осуждать, призывать срочно поменять и т.д. У человека, которого более или менее устраивает имеющееся общество, просто и меньше поводов к высказываниям. Это как в атаке: соотношение атакующих к обороняющимся должно быть как 3 к 1-му, чтобы у атаки был шанс на успех.
Любая идеология ущербна
В отличие от других идеологий консерватизм всегда был гораздо более тесно связан с Церковью, с традициями исторической жизни вообще. Тем не менее, любая идеология ущербна, в том числе и консерватизм, если он на первое место вместо Бога начинает ставить нацию или государство. Они тогда тоже превращаются в идолов. В формуле славянофилов и русских консерваторов «Православие, самодержавие, народность» принципиально важным было то, что Православие стояло на первом месте. Как говорил тот же Леонтьев, ему не нужна, не интересна будет Россия, если она перестанет быть православной.
Почему любая идеология ущербна? Потому что она стоит на обмане, она обещает безусловное общественное благо, земное счастье, но никогда не даст его и дать не сможет. Счастливое земное устроение, общественное и личное, невозможно.
Представим, что везде, во всех странах победил политический плюрализм, идеологическое многообразие, права любых меньшинств и политкорректность. Почему это ужасно? Даже не потому, что это было бы невыносимо скучно, что человеческая история бы прекратилась. В этом содержался бы грандиозный обман. Это давало бы повод думать и надеяться, что возможно надежно и счастливо устроиться на Земле, раз существует одна единственно правильная идеология, одно единственно правильное общественное устройство. Но зачем тогда вообще религия? Небо становится не нужно.
Подлинное идеологическое многообразие будет иметь место, если не равнять все страны под одну гребенку, если не считать, что только одно общественное устройство является единственно верным для каждого уголка земного шара. Поэтому совершенно правильным является и нынешний «тренд» борьбы с воинствующей пропагандой гомосексуализма и однополых браков в России. Как это не может показаться нелепым, это не просто курьез в духе Венички Ерофеева: «А надо вам заметить, что гомосексуализм в нашей стране изжит хоть и окончательно, но не целиком. Вернее, целиком, но не полностью. А вернее даже так: целиком и полностью, но не окончательно. У публики ведь что сейчас на уме? Один только гомосексуализм».
Почему гомосексуализм?
Сергей Чапнин в ответе Игорю Ашманову недоумевает, почему сегодня в России качестве порицаемых грехов особенно выделяют гомосексуализм. Он напоминает слова апостола Павла, что Царства Божия не наследуют не только мужеложники, но и воры, прелюбодеи, идолопоклонники, пьяницы и др. (1. Кор. 9-10). Всего у апостола упоминается 10 грехов, говорит Чапнин, а в России почему-то выделяют лишь один. Вероятно, это потому, что «пропаганда утверждает: они ж там, в Америке, в Европе живут, а у нас если вдруг и есть, то завезены “оттуда”… А вот блудники, идолопоклонники, воры, лихоимцы и прочие – у нас самые что ни на есть свои, а своих не сдают. Поэтому следует промолчать».
На мой взгляд, этому есть более правильное объяснение. Дело в том, что из перечисленных пороков гомосексуализм сегодня – единственный грех, который претендует на норму, на то, чтобы он как грех больше не воспринимался. Любой вор все равно в глубине души понимает, что он занимается малопочтенным делом, и общественная мораль в этом подозрении его пока не разубеждает. Нигде не проходят «пьяные парады гордости», да и прелюбодеи при всей нынешней свободе нравов все-таки не требуют, чтобы их способ поведения был признан безупречным. Или, например, нигде в законодательство не вносят статьи, признающими хищничество законным способом приобретения имущества.
В случае же с пресловутой «пропагандой гомосексуализма» происходит самая настоящая ревизия не только христианского, но вообще традиционного понимания того, что такое «хорошо» и что такое «плохо». Тревожность ситуации в том, что порок (при всей анекдотичности ситуации) начинает агрессивно и напористо претендовать на место добродетели. Поэтому и сопротивление этому прогрессивному тренду со стороны консервативной России более чем оправдано.
Смотрите также:
Как и зачем контролировать Интернет?
Источник
Так уж исторически сложилось, что основным источником конфликтов является идеология. В мире постоянно происходят религиозные и политические конфликты. Но, что же это такое, эта самая идеология, большинство представляют весьма поверхностно. А некоторые граждане старой советской закваски считают идеологию мощнейшим клеем, способным объединить страну в некий монолит способный противостоять любой вражеской силе. И вот в этом вся беда идеологии всегда противостоящей другой идеологии, религии или политике. В основе любой идеологии заложено мессианство, стремление к Глобализму.
В нашей современной виртуальной реальности Глобализмом заменили скомпроментировавшее себя понятие Империализма и продолжают как ни в чём не бывало рекламировать видоизменённую мессианскую политику Бога Единого с помощью демократии называемой властью народа. А правят почему-то выходцы из богатейших родовых политических кланов, за которыми спрятались богатейшие олигархические кланы. Аристократы были плохими империалистами тоталитаристами, а олигархи являются хорошими мягкими глобалистами. Всё бы хорошо, но в результате распространения глобализма количество военных конфликтов не уменьшилось. В мире богов декларирующих всемогущество не может быть иначе.
Испокон веков повелось, что сын сапожника становится сапожником и сей бизнес испокон веков кормит его род. Так же и сын президента учится от своего папы навыкам управления страной и людьми. Это нормальное расслоение общественной жизни было основой человеческих взаимоотношений десятки тысяч лет. И вдруг на планете Земля появились гуру разделявшие семьи с помощью идей непослушания родителям и традициям. Появляются идеи создания идеального общества, где каждый сапожник может стать президентом. Вот она высшая социальная справедливость. И тысячи работников ручного труда, ранее называемые рабами, оставив своё родство, ринулись руководить страной с помощью новой правильной идеологии.
Все происходящие в обществе процессы конечно гораздо сложней, чем описание простой схемы. Эксперимент социального равенства многим казался возвращением в Золотой век жизни на земле, когда насилия не существовало как и политических игр. Но любая революция, это насилие которое порождает насилие и сопротивление. В старые времена идеологическое насилие называли закабалением, а сейчас называют политизацией общества. Люди наслушавшись идеологических лозунгов начинают мыслить глобальными категориями власти и им начинает казаться, что они знают как управлять государством. И в самом деле, что тут сложного?
Так же и в 1917 году многим казалось, что стоит всё отобрать, раздать и мужики сами смогут наладить достойный быт под руководством мудрых партийных идеологов из своих, из простого народа. Всё бы хорошо, но со временем партийные чиновники стали считаться элитой с определёнными привилегиями и повышенной «уважаемостью». Так появилось понятие номенклатура, а дети элиты стали называться мажорами. И эти дети уже не будут работать руками, они являются родоначальниками новой аристократии. Так начался конец красивой сказки и монолит Советского Союза склеенный еженедельными политинформациями и программой «Время» распался в один миг. А вся идеологически подкованная масса не-рабов, послушно пошла в новое светлое капиталистическое будущее, с надеждой уцепившись за новую идеологию свобод, которых их лишали по пути к коммунизму.
Уравниловка кончилась и после двух десятилетий полной демократии, начавшейся как полная анархия, начались раздаваться голоса о необходимости создания государственной идеологии. Но вот незадача, в это время какие-то умники впихнули в Конституцию РФ странную и непонятную для бывших не-рабов статью. Читаем 13-ю статью Конституции: «Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной». Вот так, можешь молиться любому богу, а единого не будет. Почему так получилось?
Всё расшифровывается просто. Идеология — это инструмент власти использующий идеи для конструирования рычагов влияния. То есть выходит, что государство сознательно лишает себя как систему, не только прапорщиков и помполитов, но и основного рычага влияния. Казалось бы, у государственной машины огромные возможности для творения и распространения по государственным каналам новых полезных лозунгов, а государство взяли и лишили такого мощного инструмента влияния.
ЗАЧЕМ ГОСУДАРСТВО ЛИШИЛО СЕБЯ ИНСТРУМЕНТА ВЛИЯНИЯ?
Вспомним времена холодной войны между социализмом СССР и западной капиталистической системой. У СССР была коммунистическая идеология, а у США и ЕС демократическая. Демократическая победила и захватила огромное пространство и людские мозги на всей территории бывшей страны Советов. Казалось бы, что ещё надо победителям? Теперь за публичную критику даже в откровенно истерическом стиле не садят в психушку на несколько лет как во времена Брежнева. Хочешь сбаламутить толпу и повести за собой — нет проблем, иди к чиновнику и договорись о где, когда и сколько. Вот она свобода демократии.
Но почему-то по странной закономерности человеческой натуры, аппетит приходит во время еды и свободным гражданам хочется диктовать государству свои условия игры. Типа, мы хотим пройтись по вип проспекту в час пик — такой себе прайм-тайм как высшая категория эффективности пиара. А лучше соберёмся где хотим и плевали мы на законы государства закрепощающие свободу побесноваться. Это видимо такая общая болезнь молодой демократии. В Европах и Америках самый мощный в мире полицейский аппарат и любое закононепослушание пресекается водомётами и резиновыми пулями.
Так чего же хотят наши современные демонстранты, что они демонстрируют? Всё просто, они хотят закрепить демократию как государственную идеологию. То есть, лозунги которые им подсовывают, говорят об обязательности сменяемости власти у государственной кормушки как в США и Европах. Оказалось, что идеология демократии не совсем завоевала Россию. И агенты демократического влияния вашингтонского обкома не жалеют денег для наиболее активных и распиаренных лидеров, в надежде пробраться к государственной кормушке России с помощью демократических и левых партий.
ГОН НА ПРЕЗИДЕНТА
И вот мы уже который год наблюдаем в Одноклассниках и других сетях особую активность по распространению картинок с анекдотами и информации негативного характера, основным героем репертуара которых является российский президент. Почему президент? Причин несколько, но основной является отсутствие в РФ государственной идеологии. Если бы была идеология, эта демократическая суета была бы направлена против партии на основе которой базируется эта идеология. Именно поэтому весь негатив протестантов направлен на Путина и всех на ком он опирается.
Стал Путин лидером Единой России и вся протестантская рать кинулась против Единой России. Символично. Круто посмеялись над демократами, хотя им в большинстве своём всё равно, относительности целостности России. Начал Путин поддержку Православной церкви и появилась целая орда хулителей идеологии Христа. Вернее, они не против Христа, а ополчились на руководство Православной церкви. А когда Путин как любой нормально мыслящий правитель окружил себя надёжным окружением, которое не удастся купить ни за какие глобально демократические миллиарды, это окружение как и государственные компании начали блокировать с помощью санкций — законов запрещающих торговую деятельность. США мешает России торговать и производить продукцию, налоги от которой идут в российскую казну. А если бы налоги шли от тех же компаний в американскую казну, проблем бы не было.
И ПРИЧЁМ ЗДЕСЬ ИДЕОЛОГИЯ?
И именно санкции показали истинные цели прикрываемые идеологией. Западу нужен контроль за российской экономикой, а все эти демократии — это инструмент внедрения в российскую власть своих лоббистов. История повторяется. В 1936 году Сталин начал погромы в среде партии Большевиков под лозунгов чистки партии от врагов народа. Кто же были, эти враги? Те кто устроили Голодомор, продавая зерно за границу, чтобы рассчитаться с долгами по кредитам щедро выделяемым западными банкирами новой власти после революции 1917года. В Украине сейчас очень похожая ситуация. А вот в 1936 году Сталин садил и расстреливал именно лоббистов запада, так называемых коммунистов-интернационалистов. А сейчас их место заняли либералы и демократы.
История повторяется и мы рассмотрим, кто же эти современные агенты влияния запада, которые так активно выступают против российской государственности. Начнём с рассмотрения политической схемы демократии. У этой схемы есть очень древний лозунг, — Разделяй и властвуй. А демократия занимается именно разделением людей на левых, правых и разных цветных: зелёных, ЛГБТ и тд. Но основой разделения является идеология образа борьбы добра и зла. Правда учёным всё-таки пришлось признать относительность этих понятий, но в политике в этом признаваться не принято и хорошим стилем считается поливание зла помоями. Причём в итоге оказывается, что все в дерьме, а две умные стороны обзывают друг друга дураками и другими лозунгами.
Откуда же вся эта деструкция вечной возни и суеты вокруг конструктора правильных лозунгов? Ведь идея сделала человека человеком разумным, а идеология как порождение политической мысли идеи добра и зла, делает из людей животных идиотов — демонов с соответствующей атрибутикой различного рода оскалов и капающей слюной. И прощай свобода мысли. Если видишь зло, значит ты раб добра периодически меняющегося со злом местами в извечной конкуренции за мозги рабов. Тяжёлый случай, как сказали бы специалисты института мудрости и ясности ума, если бы имели место быть в этом мире дуальных ценностей.
Государственная пирамида — это организационно-экономический институт не имеющий ничего общего с моралью добра и зла. Государственный чиновник не имеет права судить, какой гражданин хороший, а какой плохой. Для этого есть статьи уголовного кодекса. Люди могут хоть на голове ходить и с ума сходить в рамках установленных законом и конституцией правом. Государство 13й статьёй Конституции лишает себя права судить граждан за их убеждения. Но оно оставляет себе право как организационному институту устанавливать допустимые нормы сумасшествия. Именно поэтому была запрещена протестантская секта Свидетелей Иеговы, потому как её мессианские усилия распространения своей идеологии были слишком назойливыми. И Путин резонно решил, а это по всей видимости именно его волевое решение, что мягкое грузилово красивыми идеями, является грузиловом сопоставимым с грубыми наездами на личность. Что является недопустимым явлением в нашем обществе.
Сейчас обиженные протестантские массы активистов вместе с такими же обиженными судьбой свидомыми украинскими активистами, ведут активный перепост картинок негативного содержания, призывающего к бойкоту голосования по изменениям в Конституцию. Зачем они это делают, ведь каждый может голосовать за или против изменений и дополнений? А это им всё-равно, у них своя программа — это их протестантская сущность в противлении любым инициативам российской власти. Поэтому, если ты отличаешь Зюганова от Жириновского, стоит пойти и высказать свою точку зрения на голосовании по вопросам Конституции.
Некоторые считают, что идеологий уже нет, они ушли в прошлое. Те, кто более трезво оценивает происходящее, не торопится списывать старые идеологии как безвредный хлам. Есть и такие, кто даже приветствует идеологии, не разделяемые им самим, к примеру, православное христианство. Исходя из такой установки: вреда от него уже нет, а вот польза может быть: духовность, вечные ценности и т.п. Есть и такие, которые прямо считают идеологии (некоторые) благом. Дошло до того, что православный поддерживает ислам, как аналогичную его собственной «традиционную религию», вроде как объединение перед лицом врага. Все эти люди в целом составляют абсолютное большинство населения. На самом деле, есть два типа идеологии: традиционная, явная, и ещё современная, скрытая. У них очень много общего за исключением одного — методов.
Скрытая идеология заинтересована в создании впечатления, что её нет, то есть отсутствии самих подозрений в её существовании, если быть точным. Отношение скрытой идеологии к явной двойственное. Все фильмы, тексты, выступления, содержащие скрытую идеологию, выставляют себя как верх свободомыслия и опровержения всяческих догм и штампов. Особенно хорошо это заметно по голливудскому кино. Сегодня в одном журнале читал огромные полемические комментарии бывшего россиянина, давно живущего в США, который заявляет, что в России всем промывают мозги, зато в Америке всё «объективно». Можно даже капитализм критиковать. При этом он называет себя патриотом Америки и с гордым видом рассуждает, как они на следующих выборах скинут всех «не тех», которые пришли к власти и посадят в кресла правильных ребят, и всё будет прекрасно. И вообще, что он платит налоги, ходит на выборы и всё зависит именно от него, такого просвещённого и информированного! Как вы понимаете, это уже крайняя степень идеологизированности, граничащая с фанатизмом, и ведь это не коренной житель.
Вот так действует скрытая идеология, под видом опровержения идеологий, особенно чужих.
Есть ли смысл бороться с идеологиями? Уверен, что есть. Как только я начинаю такую борьбу, причём как с явными, так и скрытыми идеологиями, я тем самым разрываю с ними окончательно и освобождаюсь от их цепкой хватки. Во-вторых, тем самым актуализируется проблема, которую многие не замечают и не считают важной. Это помогает другим также преодолевать идеологии, не какую-то одну, а все. В-третьих, борьба с идеологиями позволяет объединиться инакомыслящим, что немаловажно. Но есть и четвёртый резон. Любые идеологии сильны тем, что их разделяет большинство, или очень значительное количество людей. Чем сильнее борьба с идеологией — тем слабее её позиции, как бы она не выигрывала. Сам факт «неверия» другого подрывает веру верующего. Неверующему сомнение не страшно, это — его оружие. А вот верующему вдруг приходит в голову «бесовская» мысль- «а вдруг я не прав?», » а вдруг я не тех слушаю и не тем доверяю?». Речь не только о религиозной вере, но о любой идеологии. Я не одобряю атеистов, но одобряю антирелигиозников, которые действуют словом и убеждением (не советских, конечно же). И вообще, борцов с любыми идеологиями, если только они не придерживаются других идеологий. Прежде чем очищать сознание от множества въевшихся стереотипов, что я считаю главной философской задачей, следует сначала освободиться от идеологий и помочь в этом другим.
Источник
Источник