Хищение в пользу третьих лиц
Верховный суд России готовит разъяснения по вопросу, взявшему нас за живое еще в советские времена: надо ли судить условного Юрия Деточкина?
Горячие дискуссии на эту тему развернулись на научно-практической конференции, организованной Верховным судом России “Проблемы применения судами законодательства об ответственности за мошенничество, присвоение и растрату”. Вопрос был поставлен, что называется, ребром: считать ли корыстью, когда человек брал не для себя, родных или близких, а отдал добытые сомнительным путем средства посторонним людям? Ведь с точки зрения Уголовного кодекса, когда нет корысти, то нет и хищения. Поэтому судьба доброго человека здесь крайне зависит от трактовки.
Подготовленные в ходе научной конференции рекомендации обязательно будут использованы для подготовки правовых позиций Верховного суда, так что голос ученых повлияет на судебную практику. Однако сейчас Верховному суду предстоит определиться, чьи же аргументы звучали убедительней. Единства нет: представители многих авторитетных юридических вузов страны проголосовали “против” Деточкина, зато целый ряд практиков выступили за его помилование.
До сих пор ответ казался многим однозначным, мол, даже добрый вор все равно остается вором. По этой логике место Робин Гуда либо в книге, либо в тюрьме. В конце концов, мы все видели кино “Берегись автомобиля” и прекрасно помним, чем там закончилось. А чем жизнь лучше?
Однако Верховный суд России обратил внимание на такую существенную деталь: по закону обязательным признаком хищения является корысть. Бескорыстное мошенничество или благородное присвоение – вещи, не вписывающиеся в Уголовный кодекс. Так как быть, если, скажем, директор госпредприятия продал по какой-то сомнительной схеме казенное имущество, а все вырученные деньги перевел в детдом, ничего себе не взяв?
Приговор зависит от того, как судья должен понимать корысть. Если узко, как заботу о личном кармане, то директора-благотворителя нельзя наказывать за растрату. Если широко, скажем, под корысть подвести удовольствие от совершения доброго дела, то статья Уголовного кодекса “Присвоение или растрата” здесь проходит на ура.
Поэтому Верховный суд России и озадачил лучших правоведов страны, что же считать корыстью. С неожиданным заявлением на конференции выступил представитель СКР кандидат юридических наук Георгий Смирнов.
– Наша позиция: корыстный мотив, когда лицо прямо не приобретало выгоды, отсутствует, – сказал он.
Принято считать, что правоохранители всегда предпочитают строгий взгляд, поэтому и показалось неожиданным, что именно представитель такого ведомства предложил сузить корысть до личного кармана и кармана родственников и друзей. Зато преподаватели многих юридических вузов, наоборот, отказывались прощать условного Юрия Деточкина. На практике, рассказывали они, наши граждане склонны к широким жестам, но кража, мол, всегда остается кражей. Например, недавно в Оренбурге некий гражданин похитил в цветочном киоске 101 розу и раздал цветы незнакомым девушкам в ночном клубе. Вроде бы человек дарил радость людям, но ведь делал это за чужой счет. Так что человеку вменяют кражу. Был случай, когда владелец некоего банка был осужден за отмывание миллиарда рублей. На суде выяснилось, что часть выручки (но не всю!) гражданин передавал детскому дому. В итоге банкир получил относительно мягкий срок, хотя в чистом виде Деточкиным он не являлся: тот все-таки ничего не оставлял себе.
Профессора из юридических вузов говорили, что раз человек завладел с помощью обмана чужим имуществом, это уже преступление. “Это его выгода. Даже если отдает незнакомым лицам, корысть есть”, говорила одна из выступавших. В ответ Георгий Смирнов поинтересовался, какой смысл тогда вообще включать корысть, как обязательный признак хищений, если сам факт распоряжения чужим имуществом считать преступлением? Объяснить это выступавший не смог.
“Мне представляется, что корысть – это незаслуженное обогащение, несправедливое обогащение за счет кого-то, когда один лишается имущества, а другой обогащается за счет этого, – сказал “РГ” эксперт Федеральной палаты адвокатов России Вадим Клювгант. – Поэтому, когда говорим о хищении, мы все-таки должны найти это несправедливое обогащение у того, кто привлекается к уголовной ответственности, либо у его близкого круга”.
По словам эксперта, так называемое “хищение в пользу третьих лиц” (проще говоря – тот самый казус Деточкина) было допущено в 70-х годах в одном из постановлений пленума Верховного суда СССР. “С тех пор эта практика все ширится и ширится, и доходит до запредельных вещей, – говорит Вадим Клювгант. – Я считаю, это не отвечает ни доктрине, ни духу закона”.
Кстати, в свое время сценарий фильма “Берегись автомобиля” отказывались утверждать, ссылаясь, мол, на то, что люди начнут угонять друг у друга автомобили. Предлагали также изменить фабулу, мол, а пусть герой просто сообщает в ОБХСС о расхитителях. К счастью, авторам удалось отстоять идею. Правда, через несколько лет после выхода фильма в постановлении пленума Верховного суда и появилось разъяснение по поводу “хищения в пользу третьих лиц”. Может ли сегодня практика измениться? Подождем, увидим.
В любом случае, делать добро за чужой счет надо осторожно. Схема Юрия Деточкина, к слову, однозначно попадает в Уголовный кодекс: так как за угон автомобиля наказывают независимо от того, была ли корысть.
Источник
Постановлением Пленума Верховного Суда РФ № 48 от 30.11.2017 признано утратившим силу ранее действовавшее постановление Пленума № 51 от 27.12.2007 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате», разъяснены по-новому отдельные вопросы уголовной ответственности по делам данной категории, в том числе за мошенничество.
Пленум конкретизировал, что способами хищения чужого имущества (или приобретения права на него) при мошенничестве являются исключительно обман или злоупотребление доверием, под воздействием которых владелец имущества или иное лицо передают имущество или право на него другому лицу либо не препятствуют изъятию этого имущества или приобретению права на него другим лицом.
Верховный суд раскрыл конкретные понятия обмана и злоупотребления доверием. При этом обман должен быть направлен непосредственно на завладение чужим имуществом. Если же обман используется только для облегчения доступа к чужому имуществу, действия виновного мошенничеством не являются, а в зависимости от способа хищения могут образовывать состав кражи или грабежа.
Так, Верховный суд указал, что будет кражей, а не мошенничеством, если лицо похитило безналичные средства, используя конфиденциальную информацию, которая ему была передана самим держателем платежной карты под воздействием обмана или злоупотребления доверием. Как кражу следует квалифицировать и хищение чужих денежных средств из банкомата путем использования заранее похищенной или поддельной платежной карты.
Кражей, а не мошенничеством, должны признаваться и действия лица, которое как тайно, так и путем обмана воспользовался, например, телефоном потерпевшего, подключенным к «мобильному банку», или авторизовался в системе интернет-платежей под известными ему чужими данными, если он не оказывал незаконного воздействия на программное обеспечение серверов, компьютеров или на сами информационно-телекоммуникационные сети.
Пленум подчеркнул, что мошенничество является оконченным в момент, когда чужое имущество поступило в незаконное владение виновного или других лиц, и они получили реальную возможность (в зависимости от потребительских свойств этого имущества) пользоваться или распоряжаться им по своему усмотрению. При этом, окончанием преступления, связанного с хищением безналичных средств, является момент изъятия этих средств с банковского или электронного счета, в результате чего владельцу причинен имущественный ущерб.
Важным нововведением является указание Пленума на необходимость дополнительной квалификации по ч.1 ст. 327 УК РФ, если хищение лицом чужого имущества или приобретение права на него путем обмана или злоупотребления доверием, совершены с использованием подделанного этим лицом официального документа, предоставляющего права или освобождающего от обязанностей (ранее подделка официального документа в качестве способа совершения мошенничества дополнительной квалификации по ст. 327 УК РФ не требовала).
При этом, если лицо, подделав официальный документ, по независящим от него обстоятельствам фактически им не воспользовалось, то Пленум требует квалифицировать содеянное по ч.1 ст. 327 УК РФ, а также в соответствии с ч.1 ст. 30 УК РФ как приготовление к мошенничеству, в том случае, если обстоятельства свидетельствуют о направленности умысла лица на использование подделанного документа для совершения квалифицированных составов мошенничества, являющихся тяжкими преступлениями (ч. 3, 4, 6, 7 ст. 159, ч. 3, 4 ст. 159.1, ч. 3, 4 ст. 159.2, ч. 3, 4 ст. 159.5 УК РФ).
Если же лицо использовало изготовленный им поддельный документ для хищения чужого имущества путем обмана или злоупотребления доверием, но по независящим от него обстоятельствам не смогло изъять имущество потерпевшего либо приобрести право на него, то Пленум предлагает квалифицировать содеянное по совокупности преступлений, предусмотренных ч.1 ст. 327 УК РФ, и ч.3 ст. 30 УК РФ и соответствующей ст. Особенной части УК РФ, предусматривающей ответственность за мошенничество.
Хищение же лицом чужого имущества или приобретение права на него путем обмана или злоупотребления доверием, которое совершенно с использованием подделанного иным лицом официального документа, не требует дополнительной квалификации по ст. 327 УК РФ, поскольку полностью охватывается составом мошенничества.
Если лицом совершено хищение чужого имущества с использованием чужих официальных документов (паспорта, пенсионного удостоверения и т.п.), при этом указанные документы были предварительно похищены, то его действия должны быть квалифицированы по ч. 1 или 2 ст. 325 УК РФ и по соответствующим статьям УК РФ, предусматривающим ответственность за мошенничество.
Если в результате мошенничества гражданин лишился права на жилое помещение, то действия виновного требуется квалифицировать по ч.4 ст. 159 УК РФ независимо от того, являлось ли данное жилое помещение у потерпевшего единственным и (или) использовалось ли оно потерпевшим для собственного проживания. Пленум определил понятие жилого помещения по смыслу указанной нормы УК РФ в ее взаимосвязи с примечанием к ст. 139 УК РФ и ст. 16 ЖК РФ РФ. Не влияет на квалификацию преступления то, что, например, жилое помещение может не соответствовать санитарным, техническим и иным нормам, а равно быть непригодным для проживания. При этом в качестве жилого помещения не могут рассматриваться объекты, которые не являются недвижимым имуществом, например, палатки, автоприцепы, дома на колесах, строительные бытовки, иные помещения, строения и сооружения, не входящие в жилищный фонд.
Пленум разъяснил, что то в действиях виновного отсутствует признак лишения гражданина права на жилое помещение в том случае, если в результате мошенничества потерпевший лишился не права на жилое помещение, а возможности приобретения такого права. Например, в случае хищения денег при заключении фиктивного договора аренды жилого помещения либо хищения денег под видом привлечения средств для участия в долевом строительстве многоквартирных домов.
Кроме того, отметил, что ответственность за привлечение денежных средств граждан в нарушение требований законодательства об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и (или) иных объектов недвижимости при отсутствии признаков мошенничества наступает в соответствии со ст. 200.3 УК РФ.
При этом, не требует дополнительной квалификации по ст. 172.2 либо 200.3 УК РФ состав мошенничества (ч. 1, 2, 3 или 4 ст. 159 УК РФ) или мошенничества, сопряженного с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности (ч. 5, 6 или 7 ст. 159 УК РФ), если у лица был направлен умысел на хищение чужого имущества путем обмана или злоупотребления доверием под видом привлечения денежных средств или иного имущества граждан или юридических лиц для целей инвестиционной, предпринимательской или иной законной деятельности, которую фактически не осуществляло.
Однако, мошенничество, совершенное посредством неправомерного доступа к компьютерной информации или посредством создания, использования и распространения вредоносных компьютерных программ, требует дополнительной квалификации по ст. 272, 273 или 274.1 УК РФ.
Важным аспектом является акцентирование внимание Пленумом на то, что в целом мошенничеством следует признавать деяние лица, которое получает чужое имущество или приобретает право на него, не намереваясь при этом исполнять обязательства, связанные с условиями передачи ему этого имущества или права, лишь если умысел, направленный на хищение чужого имущества или приобретение права на него, возник у лица ДО получения этого чужого имущества или права на него.
Что именно может свидетельствовать о наличии такого умысла, Верховный суд подробно описал: это в частности, заведомое отсутствие у лица реальной возможности исполнить обязательство в соответствии с условиями договора, использование лицом при заключении договора поддельных документов, в том числе документов, удостоверяющих личность, уставных документов, гарантийных писем, справок, сокрытие лицом информации о наличии задолженностей и залогов имущества, распоряжение полученным имуществом в личных целях вопреки условиям договора и др.
При этом Пленум указал, что судам следует учитывать – указанные обстоятельства сами по себе не могут предрешать выводы о виновности лица в совершении мошенничества. В каждом конкретном случае необходимо с учетом всех обстоятельств дела установить, что лицо заведомо не намеревалось исполнять свои обязательства.
Таким образом, само по себе неисполнение обязательства, связанного с условиями передачи лицу имущества или права, причинившее материальный ущерб, если умысел, направленный на его неисполнение возник после получения чужого имущества или права на него – мошенничеством являться не может, а данные правоотношения должны рассматриваться как гражданско-правовые.
Необходимость возникновения у лица прямого умысла, направленного на хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество, до получения такого имущества или права на него, требуется и при квалификации состава мошенничества, предусмотренного ч. 5-7 ст. 159 УК РФ, сопряженного с умышленным неисполнением принятых на себя виновным лицом обязательств по договору в сфере предпринимательской деятельности, сторонами которого являются только индивидуальные предприниматели и (или) коммерческие организации. Размер причиненного ущерба индивидуальному предпринимателю или коммерческой организации надлежит исчислять исходя из стоимости похищенного имущества на момент совершения преступления, он должен составлять 10 тыс. руб. и более.
Не будет состава мошенничества в сфере кредитования, если индивидуальный предприниматель либо руководитель организации представил кредитору заведомо ложные сведения о хозяйственном положении или финансовом состоянии не с целью хищения денежных средств, а с иной целью (например, для получения кредита либо льготных условий кредитования, намереваясь при этом исполнить договорные обязательства). Такие действия, если они причинили крупный ущерб кредитору (свыше 2 млн. 250 тыс. руб.), подлежат квалификации по ч.1 ст. 176 УК РФ.
При отсутствии же как совокупно, так и отдельно таких обязательных признаков, как противоправность, корыстная цель, безвозмездность изъятия и (или) обращения чужого имущества в пользу виновного или других лиц, содеянное не является мошенничеством, но может быть квалифицировано как причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием при отсутствии признаков хищения, по ст. 165 УК РФ.
Пленум указал, что при решении вопроса о том, имеется ли в действиях лица состав преступления, предусмотренного ст. 165 УК РФ, требуется установить, причинен ли собственнику или иному владельцу имущества реальный материальный ущерб либо ущерб в виде упущенной выгоды, то есть неполученных доходов, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено путем обмана или злоупотребления доверием, и превышает ли сумма ущерба 250 тыс. руб.
Документы
Вы можете получить доступ к документам оформив подписку на PRO-аккаунт или приобрести индивидуальный доступ к нужному документу. Документы, к которым можно приобрести индивидуальный доступ помечены знаком “”
| 1. | Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30 ноября 2017 года № 48 | 256.3 KB | 18 |
Источник
Пленум о мошенничестве, присвоении и растрате ВС России No48 от 30 ноября 2017г. дал новое толкование некоторых вопросов по уголовной ответственности (УО), включая и ответственность за мошеннические действия и признал потерявшими силу положения постановление Пленума о мошенничестве присвоении и растрате ВС No51 от 27.11.2007г.
Пленум уточнил, что похищение имущественных и финансовых активов или присвоение их в собственность при помощи мошеннических действий может происходить при использовании доверия из корысти или при помощи обмана, в результате которых предается право собственности на имущественные и финансовые активы другому гражданину или не препятствуют такому действию.
ВС РФ уточнил, что именно понимается под обманом или использованием доверия из корысти при мошенничестве. В этом варианте обман должен использоваться исключительно для присвоения чужих денежных или имущественных активов. Если он используется лишь для упрощения доступа к чужим денежным или имущественным активам, такой поступок нельзя считать мошенническим и в зависимости от того, каким образом произошло присвоение, обман можно квалифицировать как грабеж или кражу.
Пленум ВС уточнил что не мошенническими действиями, а кражей необходимо называть похищение денег с банковской карточки если конфиденциальные данные о ней сообщил преступнику владелец из доверия к мошеннику, либо обмана потерпевшего. Хищение денег из банкомата при использовании украденной или поддельной банковской карточки также следует считать кражей.
Мошенническими действиями не должно называться похищение денег через «мобильный банкинг» телефона или с электронного кошелька по данным тайно или обманом полученным от потерпевшего, и должны обозначаться как кража.
Пленум по присвоению и растрате также подтвердил, что мошеннические действия могут считаться результативными, если чужие денежные или финансовые активы перешли в собственность к лицу или группе лиц, совершивших противоправные действия, и эти лица получили возможность пользоваться полученными активами по своему желанию. Окончанием преступных действий, результатом которых стало снятие средств с электронного или банковского расчетного счета потерпевшего.
Новым и важным указанием Пленума стало то, что в статье 327 (ч.1) Уголовного Кодекса следует дополнительно квалифицировать поступки гражданина, похитившего или присвоившего, воспользовавшись доверием потерпевшего или при помощи обмана, чужие имущественные или финансовые активы, используя подделанный им лично документ, дающий полномочия или освобождающий от них. В более раннем постановлении ВС подделка документа для свершения мошеннических действий по ст.327 Уголовного кодекса отдельно не квалифицировалась.
Ситуации, когда гражданин подделал документ, но в результате ситуации, не зависящей от его воли, подделку не использовал, следует согласно правовым нормам статьи 327 (часть1) Уголовного кодекса РФ и ст.30 (ч.1) 30 Уголовного кодекса России квалифицировать как подготовку к совершению мошеннических действий. Когда подобные действия свидетельствуют о целенаправленном замысле использовать подделанный документ для мошеннических действий, они квалифицируются, как тяжкие преступления (ст.159, ч.3-7, ст.159.1, ч.3-4, ст.159.2, ч.3-4 Уголовного кодекса России).
Ситуации, когда гражданин воспользовался подделанным им лично документом для похищения чужих финансовых или имущественных активов, используя доверие потерпевшего в целях личного обогащения или при помощи обмана, но изъять их по не зависящим от него обстоятельствам или воспользоваться ими не смог Пленум о мошенничестве, присвоении и растрате предлагает квалифицировать, как мошеннические действия по совокупности преступных деяний согласно правовым нормам ст.30, ч.3 и ст.327, ч.1.
- Если гражданин для похищения чужих имущественных активов, используя доверие потерпевшего или при помощи обмана, пользуется поддельным документом, изготовленным другим лицом, эта ситуация не нуждается в дополнительном определении согласно ст.327 Уголовного кодекса, так как она в полном объеме соответствует определению мошеннических действий.
- Если гражданин для похищения чужих имущественных активов, используя доверие потерпевшего или при помощи обмана, использует чужие, предварительно похищенные документы (пенсионное удостоверение, паспорт и прочие), ситуация определяется ст.325, чч.1-2 Уголовного Кодекса и по иным статьям УК России, устанавливающим уголовное наказание за мошеннические действия.
- Если результатом мошеннических действий стало лишение гражданина права собственности на жилье, то действия подозреваемого в мошенничестве квалифицируется ст.159, частью 4 Уголовного кодекса вне зависимости от того проживал ли в нем потерпевший и есть или нет в его владении другие жилые помещения.
Постановление пленума о мошенничестве, присвоении и растрате определило понятие термина «жилое помещение» по сути указанной статьи Уголовного кодекса и ее связи по смыслу с примечаниями к ст.16 Жилищного кодекса и ст.139 Уголовного кодекса России. На определение вида противоправных действий и их тяжести не оказывает влияния соответствие техническому состоянию и санитарно-гигиеническим нормам и можно ли в нем проживать или нет. Однако объекты, не относящиеся к категории недвижимого имущества, такие как дома на колесной платформе, жилые палатки, бытовки строителей, автоприцепы и иные подобные объекты, не следует рассматривать как жилые помещения.
Постановление пленума о мошенничестве присвоении и растрате разъясняет, что такой признак, как лишение права собственности потерпевшего на жилье отсутствует, если после совершения подозреваемым мошеннических действий потерпевший потерял не само жилье, а потенциальную возможность его приобретения. Например, когда похищены деньги у потерпевшего под видом использования их, как долю участия потерпевшего в возведении жилого дома на правах долевого участия или под видом заключения фальшивого договора об аренде жилья.
Кроме того, в решении Пленума о мошенничестве указывалось, что уголовное наказание за привлечение денег с нарушением действующих законов о долевой застройке жилых домов и других недвижимых сооружений, когда не обнаружено признаков мошеннических действий, налагается согласно правовым нормам ст.200.3 УК России.
Не требуется применение правовых норм ст.200.3 или ст.172.2 Уголовного кодекса в части состава определяемого, как мошеннические действия, квалифицируемого по ст.159, ч.1-4 Уголовного кодекса или мошеннических действий, выражающихся в невыполнении обязательств по бизнес-договору, квалифицируемых статьей 159, ч.1-4 Уголовного кодекса, если у гражданина присутствовал замысел на похищение денег или имущественных активов, принадлежащих иному лицу, пользуясь его доверием из корысти или при помощи обманных действий под видом привлечения имущественных или финансовых активов юрлиц или физлиц для бизнес-проектов, инвестиций или другой деятельности, которая не производилась.
Следует отметить, что мошеннические действия, совершенные при помощи противозаконного получения информации с электронных носителей или с применением специального компьютерного программного обеспечения должны дополнительно квалифицировать по ст.274, ст.273, ст.272.
Не менее важным является указание Пленума по присвоению и растрате на то, что по определению под мошенническими действиями необходимо понимать действия физлица, получающего имущественные или денежные активы, не имея намерения выполнять взятые на себя обязательства, в которых оговаривалось передача ему этих активов, если замысел по хищению имущественных или денежных активов появился у гражданина до получения прав на эти активы или получения их.
Свидетельством такого замысла по определению Пленума о мошенничестве, присвоении и растрате могут быть:
- отсутствие у гражданина возможности реально выполнить взятые по договору на себя обязательства;
- использование гражданином фальшивых документов (паспорта; устава предприятия; справок, удостоверяющих отсутствие задолженности и прочее);
- сокрытие сведений о наличии имущественного залога или задолженности;
- использование имущества, полученного по договору, в личных целях и т.п.
Пленум о мошенничестве, присвоении и растрате разъяснил судебным инстанциям, что перечисленные выше особенности мошеннических действий, как таковые, не являются доказательствами виновности подозреваемого в них. При рассмотрении каждого отдельно взятого случая, учитывая все обстоятельства произошедшего, необходимо доказывать, что гражданин заранее не планировал выполнять свои договоренности.
То есть неисполнение условий договора как таковых, связанных с передачей имущественных или финансовых активов, нанесшие ущерб потерпевшему, когда замысел не выполнять появился после того, как чужие имущественные или финансовые активы уже получены, не может рассматриваться в качестве мошеннических действий, и должны квалифицироваться как противоправные гражданско-правовые поступки.
Появление замысла похитить имущественные или финансовые активы до того, как они получены или до получения прав собственности на них, необходимо и при определении действий, как мошеннических согласно ст.159 (ч.5, ч.6 и ч.7), когда подозреваемым умышленно не выполняются взятые на себя обязательства по бизнес-договору, в случаях, когда договаривающимися сторонами являются субъекты предпринимательства. Ущерб в количественном измерении нанесенный индивидуальному предпринимателю или субъекту финансово-хозяйственной деятельности с правами юрлица требуется рассчитывать, отталкиваясь от размера похищенного в финансовом выражении на время совершения противоправных действий и размер ущерба должен быть не менее 10 000 рублей.
Нет состава преступления в виде мошенничества при проведении кредитных операций, если субъект предпринимательства дал инвестору неверные данные о своем хозяйственно-финансовом состоянии не с умыслом похитить деньги, а с другими намерениями, среди которых может быть, например, привлечение инвестиций на льготных условиях при обоснованном намерении выполнить заключенный договор. Эта ситуация должна квалифицироваться в соответствии с правовыми нормами статьи 176, (ч. 1), если ущерб инвестора превысил сумму в 2,25 миллиона рублей.
Если такие обязательные мотивы по отдельности или совокупно, как корысть, нарушение норм действующего законодательства, хищение или присвоение чужих имущественных или финансовых активов в пользу подозреваемого или группы граждан отсутствуют, то преступные деяния не следует квалифицировать, как мошеннические действия и они должны определяться, как нанесение имущественных или финансовых потерь пострадавшему и квалифицироваться по ст.165, как обман и использование доверия в корыстных целях.
Пленум о мошенничестве рекомендовал при определении состава противоправных действий в соответствии с правовыми нормами ст.165 устанавливать, нанесен ли собственнику ущерб или потери выражаются в виде упущенного дохода, который собственник получил в обычных условиях финансово-хозяйственного оборота, если бы его деятельность не нарушалась при помощи использования его доверия в корыстных целях или при помощи обманных манипуляций. Кроме того, необходимо устанавливать больше или меньше 250-ти тысяч рублей сумма нанесенного ущерба.
Источник