Искусство и польза и вред

Почему важно не оставлять попытки его понять, и целая дюжина аргументов в его защиту от эксперта и арт-менеджера Кати Тейлор.

Меняет взгляды на жизнь. Современное искусство ориентировано на то, чтобы думать, не просто смотреть. Я бы предположила, что главная его задача – побудить зрителя к осознанности, научить переосмыслять какие-то вещи, выйти за рамки.

Учит доброжелательности: искусство учит нас быть критичным по отношению к себе и проявлять эмпатию по отношению к людям.

Учит принятию. Искусство предполагает, что, заходя на его территорию, вы перестаете его осуждать. Это не значит, что вы должны его полюбить, или должны покупать, продавать или рисовать, чтобы это стало частью вашей жизни. Это лишь значит, что вы должны довериться и разрешить чему-то случится. Это возможно лишь там, где нет осуждения. Потому что осуждение – это стена, которой вы ограждаете себя от новых знаний.

Говорит о важном. Современное искусство занимается тем, что можно широко назвать актуальными вопросами. И старается не повторять того, что уже было сказано и сделано ранее. То есть художник – это новатор, который либо с помощью материалов, либо идей, создает нечто, чего не было до него. Это, как известно, потребность не только художника, но и любого человека. У художников творческая черта развита больше, чем у остальных.

Выходит за рамки рационального и обыденного.  А значит требует новых критериев оценки. Мы действительно можем в конечном счете назвать произведение искусства хорошим или плохим, но еще с конца XIX века больше не определяем это качеством исполнения предмета. Предположу, что к критериям оценки произведения современного искусства можно отнести следующее:

– актуальность и важность художественного высказывания;

– глубинное исследование темы;

– ясность интерпретации идеи.

Произведение может быть сделано хорошо или плохо по желанию художника. Это может быть даже реди-мейд (готовый предмет, купленный в магазине), текст, видео, звук и так далее, но это имеет значение только как наиболее подходящее средство выражения художественной мысли. А не как предмет сам по себе.

Учит отличать настоящее от ложного. Смысл – от его отсутствия. Допустим, вы пришли на выставку. Как обычно, вам ничего не понятно, на эмоциональном уровне произведения вы не чувствуете. Это вовсе не значит, что они невыразительны, а лишь означает, что у вас лично они не нашли отклика. Это не хорошо и не плохо. Просто так есть. Следующее, что вы можете сделать – это познакомиться с художественной идеей, прочитав концепцию или пресс-релиз. Пообщаться с художником или куратором. Из первых трех предложений, которые услышите, вы сможете сложить мнение об институции, художнике и его работе. Если это высококлассное учреждение, то с вами будут говорить на равных, четко, коротко и интересно. Идея будет донесена быстро и без лишней воды. Вы почувствуете, как с легкостью разгадывается ребус, который еще полчаса назад был для вас неким кибернетическим адом. Если же какое-то звено в этой цепочке слабое, то вы тоже довольно быстро это заметите. Для этого не нужно быть искусствоведом. Чтобы почуять фальш, достаточно быть просто эрудированным человеком.

Нужно быть готовым к тому, что фальши будет больше, чем стоящих вещей. Но отправляясь на поиски золотых приисков в Африку, вы ведь тоже не будете тешить себя тщетными надеждами на то, что без труда найдете тонны драгоценных металлов. Как и во всем остальном мире, в искусстве нужно сильно постараться, чтобы найти шедевр.

Важно добавить, что каким бы сложным ни был проект для понимания, какие бы философские и экзистенциональные идеи ни выражал художник – вам должны предельно просто объяснить, о чем этот проект. Так, чтобы понял даже пятилетний ребенок. Каждая серьезная и уважающая себя институция в мире умеет это делать на отлично. Поэтому, если на выставке вам говорят, что она о поисках неутомимой души на перфекционистском горизонте событий черных мучений – бегите оттуда поскорее.  Применяйте простые фильтры: актуальность, глубина, ясность.

Понятные ориентиры. Рынок искусства и процесс – это двойная звезда.  То есть они зависимы один от другого, но каждый развивается самостоятельно. Процесс – это Большая звезда. То место, где рождаются идеи, определяются направления искусства и пишется его история. Где обитают художники и теоретики, музеи и институты. Рынок – это Маленькая звезда, которая притягивается гравитационным полем большой. На Маленькой звезде совершаются продажи. Здесь обитают дилеры, аукционные дома, коллекционеры, хедж-фонды.

Важно помнить главное – художник живет на Большой. И если его имя звучит чаще на Маленькой, то скорее всего он умер. Или его перестал интересовать процесс создания нового, а следовательно свою миссию как художник он закончил.

Искусство – это определение не качества, а категории предмета. Со временем мы выделили те вещи, которые сделаны лучше других и нравятся большему количеству людей, – и решили именовать их искусством. Мы хранили эти вещи лучше и наделяли их качествами, которыми они, может, и не обладают. Мы называем это культурным и человеческим достоянием. Это достояние сегодня хранится в музеях и представляет тысячи лет истории в две стороны от рождества Христова. В этих музеях мы видим все самое прекрасное и ужасное (все же критерии красоты различались у разных народов) и восхищаемся этим. Например, в музее Метрополитен есть несколько залов с трофеями индейских племен. Эти вещи вряд ли можно назвать привлекательными, но они тоже проходят по разряду искусства.

Нашим вкусом руководим не мы сами – наше сознание утрамбовано в коробку с ценностями маленького западного общества. Мы приходим в музей и оцениваем с высоты цивилизации весь творческий путь человека от наскальной живописи до медиа-скульптуры, и на ней почему-то спотыкаемся. Какая-то древняя деревянная статуя с соломой на голове и колом в руке, на который сажали неверных, не вызывает у нас столько негодования, как современное искусство. Мы понимаем больше в африканской или индийской скульптуре, их символах, значениях или эстетике?  Будем честными, нам это просто безразлично. Но современное искусство нас задевает.

Давайте представим, что современный художник – это ваш ребенок, который учится, скажем, в пятом классе. Он приходит из школы и показывает вам сочинение. Там множество ошибок. Но в одном предложении есть хорошая мысль. Пронзительная. До того, как написать это сочинение, ваш ребенок учился пять лет, много читал. Он, черт возьми, знает все то, что вы уже успели забыть. Вы смотрите на это сочинение и говорите ему: «Ты идиот. Ты прочитал десятки книжек великих писателей, делаешь домашнее задание на айпаде, пользуешься мобильным телефоном, всеми благами цивилизации и достоянием прошлых открытий, а пишешь, как бездарь».

Скажете так? Не думаю. Вы скажете, что у него в сочинении есть отличная идея, и как здорово, что он ее придумал, и что если рассмотреть глубже, она вообще открывает глаза на многие вещи, о которых вы не подозревали.

И это не будет лестью. Это будет другой точкой зрения. Точкой зрения без критики и апломба. Интересно, что это даст возможность открыть творчество и в ребенке, и в вас.

Представьте, что художник, готовя свое исследование, результатом которого станет выставка или перформанс или что-то еще, – это ваш ребенок. Что за ним стоит все культурное наследие, все художественные достижения и таланты прошлого. Поверьте, если он хороший художник, то знает обо всем этом. И он стоит перед вами не для того, чтобы доказать, что он рисует лучше, чем Рубенс, а придумывает безумнее, чем Босх. Он не лучше, и не хуже. Он не двигается только вверх, только в одну сторону в погоне за совершенством исполнения. Он находится в погоне за смыслами и новыми идеями. И какая к черту разница, как он их преподаст – так, как вам нравится, или как-то иначе. Мастерство может быть инструментом для выражения художественной идеи, но не может быть целью произведения.

Хорошее искусство от плохого отличается в своем корне. В идее, а не в изображении.  Принято считать, что художники, которые умерли до начала ХХ века – это котики, а авангардисты и иже с ними – козлы. Штука в том, что общество, которое не способно критически мыслить, не считается образованным и цивилизованным. Не принимать искусство – это как не принимать науку. Если она вам не нравится, вы ее не знаете – это не значит, что она никуда не годится. Возможно, любому врагу современного искусства стоит сначала прочесть Уилла Гомперца, Эрнста Гомбриха, Франсуазу Барб-Галль и Сьюзи Ходж – и тогда уж действительно аргументированно говорить о роли искусства, его достоинствах и недостатках. Ведь ругать то, чего не только не понимаешь, но и не пытаешься понять – это невежество.

Искусство улучшает вкус.Чем больше смотрите на произведение искусства, тем больше оно будет влиять на вашу повседневность. Это просто – так.

Развивает. Например, рассказывает и показывает историю человечества. Все процессы, которые происходили и происходят в искусстве, тесно связаны с прогрессом, обществом, политическими и экономическими процессами. История сквозь историю искусства может быть весьма занимательным знанием.

Принято считать, что есть два искусства – старое и новое. Штука в том, что это одно целое, связанное историей. Одна цепь, каждое кольцо которой – это имя художника, который что-то изменил, придумал то, чего не было до него. Это тоже процесс эволюции. Но эволюции сознания, а не эстетики. Сейчас кажется, что искусство перестало быть визуальным, привлекательным. Но ведь это никогда и не было его главной задачей. В разные времена, в соответствии с тем, как прогрессировало общество, искусство менялось, поддаваясь актуальным вкусам и канонам. Но оно никогда не ставило перед собой задачи быть просто красивым. Интересно также, что мастерство (ремесленничество) и искусство спелись воедино на долгие тысячелетия, но при этом никто не помнит людей, которые просто делали красивые поделки. Зато все помнят художников, которые отображали реальность своего времени и рефлексировали. То есть, все они были современными художниками своей эпохи.

На фото: работа Леси Хоменко из проекта «Перегляд», фото Port creative hub.