Какую я пользу несу миру

Редактор прислала мне набранное интервью со мной. Это было пару месяцев назад, говорили мы долго, много часов. Много о вере и религии, издание религиозное.  Много о детях, приемном родительстве. Об особенном ребенке, реабилитации. О мировоззрении. О силе. О жизни в целом.
Этому человеку я очень доверяю,  я расслабилась и потекла. К интервью не готовилась, вот оно и видно. 26 листов  неструктурированного текста. Как она нарежет из этого статью – я не представляю. Но это ее профессиональная часть проблемы. Я же попробую себе тут  какие-то куски выкладывать. Хотя сегодня по тексту я явно вижу, что я была в ударе, в пике любви к себе. Если бы я писала это в эфир людям, а не трепалась на кухне подруге – я бы многие вещи отфильтровала, сделала причесаннее. Но может, в этом как раз и отдельная ценность этого текста.

 Польза миру от меня.

…это позволило мне набраться смелости и уйти с работы, освободиться от своей установки «быть полезной обществу». Это был единственный выход – освободиться от трудовой книжки и заняться ребенком. Да, это такая цена: для того, чтобы у моего ребенка было развитие, мне надо было проститься с работой: с понтами, с каблуками, с хорошей зарплатой и всем сопутствующим. Очень трудно это было сделать мне. Я застала время комсомола, и родители мои коммунисты, у них четкая была градация «хорошо-плохо», польза обществу и общественные интересы выше личных, я в этом выросла, что человек должен приносить пользу обществу.
Сейчас я очень сильно трансформировала это понятие пользы обществу в своей системе ценностей. Лучше быть, чем казаться. Очень часто то, что кажется пользой и правильным, на самом деле правильно ли? Под большим вопросом…
Тонкие внутренние моменты, душевные порывы, благородство – их и не видно-то снаружи, и пользы как бы в них нет. Но в них истинная польза. Они потом выльются в большой поступок, в какую-то силу – вырастить своего ребенка, а не сдать в детский дом, например. А снаружи никак не видно это. Поэтому польза обществу, которая измеряется зарплатой, местом твоим – это достаточно условно все.  И не про истинную пользу-то. Вот я училась в одном институте, потом в другом, в аспирантуре – я такая полезная-а-а. Да?А сегодня я внешне в состоянии безработной, никакой пользы обществу не приношу. Оно на меня тратится на пособие. Но я отдаю себе отчет в том, какую пользу я приносила 10 лет назад миру, и какую сейчас.

– Какую ты 10 лет назад пользу приносила?
– Ну, формально я была большой хороший экономист. Платила налоги. Много налогов. Но по сути я бы сейчас сказала, что 10 лет назад я готовила и формировала себя к себе сегодняшней и к сегодняшней своей пользе. Не более того. Я не склонна перечеркивать периоды предыдущей жизни. Надо уважительно относиться к себе и вчерашней и позавчерашней. И периоды какого-то не очень быстрого развития уважать, потому что это база, на которой ты строишь свои сегодняшние шаги. Поэтому хорошо и спасибо мне, что я делала карьеру и зарабатывала деньги, потому что когда мне надо было стартануть с ириной реабилитацией, у меня было и знание английского и жилье – тот момент, что мне не приходилось думать о крыше над головой и чем кормить детей, очень важен. Я могла освободить мозги и руки, не думать о хлебе насущном, а направить все ресурсы на Ирину.

– Ты много пишешь в ЖЖ. Исходя из твоего постулата, что мы все все делаем для себя, ты так мысли свои структурируешь?
– Да, структурирую. И еще когда я пишу, я проживаю свои эмоции. И это на сегодняшний день самый безопасный 🙂 способ для окружающих – такое мое проживание моих эмоций. Я правда мощная. Я очень долго стеснялась об этом говорить, как-то нескромно и некрасиво сказать, что я большая. Но это так. Если я сержусь, трясутся стены. Если я испытываю любовь, ее чувствует не только тот, на кого она направлена, а еще 50 человек вокруг, которые попадают в поток. Это природное качество, и люди мне за жизнь уже очень много обратной связи об этом дали, настолько, что я уже осмелела признавать это в себе. Это, конечно, не со всеми так, а с теми, с кем у нас ниточки имеются. Но их достаточно много. И вот так проживать мои страдания и победы в журнале – это безопаснее всего для окружающих, их так меньше задевает рикошетом. Потому что если мне больно, то получается больно близким, я бы переносила это на них. Мы все так делаем в той или ной степени. А так я это проговариваю, эмоции структурируются, они там в строчках выплескиваются. Ну ты же видишь: выкладываешь какой-нибудь текст, и год идут круги по воде, потому что люди видят за словами сильную эмоцию, жизнь, а слова – это способ передать поток, энергию, и если этой энергии много – она задевает многих. И слова вроде обычные, но когда ты их не просто складываешь красиво, а нанизываешь в процессе проживания своего потока, люди это очень чувствуют. Я так рефлексирую, искренне, по-человечески проживаю.

Я в какой-то момент поняла, что лучшее, что мы можем сделать – это искренне проживать свою жизнь. Я достаточно устойчива и спокойна, чтобы позволить наблюдать это другим людям, потому что в какой-то момент мне стало видно, что это важно для других, которые, может быть, не так сильно свое проживают. Чужое наблюдать полегче. Тем более, если это опыт преодоления. Если этот опыт успешный, хоть и трудный, это людей поддерживает. Конечно, это и моя польза, я прежде всего проживаю свое. Ну и мне не жалко, если кто-то по ходу может для себя что-то взять, я только рада.

Еще один из моментов. Я хорошо усваиваю. Мне не надо 10 раз повторять, я за два понимаю. И дальше я могу поделиться. Понимаешь, как-то так жизнь устроена, что момент озарения: «о, я понял!» – это мало стоит. Понять конечно хорошо, но это ни про что пока. Человеку надо много раз носом, носом, носом, опытом, опытом. И когда ты это понимаешь, то соглашаешься, что не будешь уворачиваться – это опыт, тяжелый, трудный, но он-то и ценен. И на мне это хорошо видно. И человек перестает уворачиваться.

Более того, когда ты это понимаешь, ты начинаешь этот опыт искать. Вот эти люди, которые идут волонтерами, помогают в хосписе, еще где-то, это же не их личное горе, хотя, конечно, есть и те, у кого это болит. Но есть люди благополучные, с этой темой лично не соприкоснувшиеся, но они интуитивно чувствуют, что мы приходим в этот мир за опытом – он ценен, он важен. Только собственный опыт, только собственное проживание ты можешь трансформировать в свою силу. Ничего снаружи не заплатив, не переболев, не превозмогая – сильнее ты не станешь. Знания – да, но силы, внутренней устойчивости, умения быть большим – не добавляется. Для этого надо проживать. Люди, которые интуитивно это чувствуют, они идут – помогать, проживать, они берут часть не своих человеческих проблем и боли на себя. Я думаю, что некоторые природно это знают – что не уворачиваясь от жизни, ты приобретаешь. Это та цель, за которой мы в том числе приходим. Поэтому когда мне начинают говорить: «Инга, сил вам!» или «За что вам столько?!» – я улыбаюсь. Ну, как я объясню – за что мне столько. Наверное, я этого хочу, наверное, я готова это все делать.

Мне кажется, мы все априори согласны на тот путь, которым мы идем и который проживаем. Поначалу я расценивала свои сложности как наказание, я искала, что я такого сделала, где я прокололась и оплошала, за что мне. Сейчас я считаю, что это скорее поощрение. Я себя чувствую любимым учеником. Правда. Вот смотри. Когда я решаю сложные вопросы – я выдыхаюсь, я чувствую истощение большее, чем я копала бы или занималась в тренажерном зале. Я физически очень вынослива. Но психическую усталость я чувствую быстрее. А после такой как с Иришей нагрузки – я уже научилась выдыхать, расслабляться. Я просто знаю, что оно решится. У меня уже есть этот опыт, что завтра все равно наступит и там что-то будет, откроется, появится. Нету паники. И опыт мне подсказывает, что так или иначе я извлеку из этого свою пользу. Иногда бывает, что ситуация ухудшается, усугубляется, чтобы набрать обороты. Решись она на верхнем слое, я бы не докопалась до чего-то важного. Но вот она все хуже и хуже, но потом она становится так плоха, что ты, для того чтобы ее разрешить, хоп – и домик подвинешь. И сразу много слоев вскрывается и много для кого это становится проявленным. Так это наказание или поощрение?

Опять же. Если у тебя есть представление о себе, что ты великий – это одно, это не сильно кому-то помогает. Но я как раз понимаю что это моя норма, у каждого есть его норма. И нечего тут гордиться и стесняться нечего. Бери и делай свое. Мне с детства хватало смелости идти самой, мне не было интересно вешать фотографии Модерн токинга, хотя они были у всех девочек в классе, не носить модное, ходить не туда и транслировать свое. Но это не моя заслуга – я это получила в стартовом пакете. Значит, я это использую. Если я могу словом поддержать человека на Дальнем Востоке или в Нью-Иорке, то для чего-то ж эта возможность мне дана? Журнал, на мой взгляд, это одна из лучших форм употребления этой возможности. Ириша – тяжелая задача, но тем она и вовлекает очень много людей. И раньше мое слово только ты и знала, а сейчас его будут знать и твои читатели: кто-то свое решит, извлечет, провернет свое. И когда я говорю в интернете – это как сто газет. И они и сегодняшние и завтрашние. А кто-то и через пять лет прочтет. Иногда я вижу, как человек делает перепост того, что я написала три года назад. Т.е. до него эта волна вот сейчас только дошла. Но она дошла, а не пропала, в землю не ушла. Это я не на кухне подружке, хотя оно и на кухне подружке хорошо, но силу и доступность слова сегодня я вижу другую.

Ну и опять же, как правило, отклики приходят, когда мне они нужны,  а может я их лучше вижу тогда, когда мне плохо, когда я кусаю одеяло и вопрошаю: «Что я делаю? Зачем мне это? Может, я не туда иду?». И тут мне приходит письмо: «Инга, знайте, что вашу Иришку знают и любят за Уралом». И тогда я все понимаю и говорю: «Господи, прости-прости, больше никаких вопросов!» И живу дальше.  Вот такой постоянный обмен и переток.

 еще кусочки разговора тут

10 Февраля

И Моисею сказал Он: взойди к Господу ты и Аарон
(Исх. 24, 1)

«Возвожу очи мои к горам», — говорит Псалмопевец, — это точно ответ на призыв: «Взойди ко Господу». А за очами пусть подымаются душа и жизнь к Нему, ухватившись за руку Божию, которая простирается вниз, чтобы поднять и приблизить.

Невозможно самому освободиться от греха и гнетущей плоти, взобраться по крутизне искушений и соблазна к небу. Но рука об руку с Тем, Который открыл и проложил дорогу, душа устремится вверх, и то, что раньше служило ей преткновением и поводом к падению, станет ступенями восхождения. Грех и плоть попираются, побеждаются, и шаг за шагом мы простираемся вперед и вверх. Иакову жизнь представилась в виде лестницы, по которой спускались и подымались Ангелы; наша жизнь — тоже лестница, на нижнюю ступень которой снизошел Сын Божий для того, чтобы поднять и привести нас к Богу, иной раз и тернистой тропой, но благословенной, потому что на ней — Его следы.

«Ближе Господь к Тебе,
Ближе к Тебе,
Хотя бы крестом пришлось
Подняться мне!»

Один умирающий ребенок жалобно просил: «Подымите меня выше, выше!» Отец взял его на руки и приподнял его высоко, но дитя продолжало просить обрывающимся голосом до последнего вздоха: «Выше, выше!» Скоро Господь принял его к Себе, из дрожащих рук земного отца в любящие объятия Отца Небесного. На его могиле рядом с именем ребенка начертали слова: «ПОДНЯТ ВЫШЕ!»

Господь зовет нас всех к Себе, выше, ближе к Нему, и хочет поднять нас от земного к небесному.

11 Февраля

Устремлюсь путем повелений Твоих, когда Ты расширишь сердце мое. Буду ходить свободно, потому что я взыскал повелений Твоих
(Пс. 118, 32, 45)

Когда сердце расширено, то легче повиноваться Божественному закону, а когда исполняешь послушание, то тем самым сердце расширяется. В этом нет противоречия, и каждый может убедиться в том на собственном опыте. Исполняя волю Божию, узнаете истину, и истина освободит вас. Соблюдая заповеди Его, пребудете в Его любви, а пребывая в Нем, принесете много плода (Ин. 8, 15).

Хорошо, когда сердце расширено, не так ли? Вместо того, чтобы чувствовать себя в каком-то заключении и вечно мучиться бесплодными сожалениями. Когда сердце расширяется, дышишь свободно, идешь прямо и скоро, не чувствуя усталости и видя ясно цель перед собою. Но ни один человек в мире не может расширить мое сердце, даже если он в состоянии поставить меня властелином громадного царства.

Сколько я ни буду повторять: «Я свободен», мое сердце все же будет в тесном заключении и в порабощении греху, пока Господь не расширит его и не освободит меня от греха и соблазна.

По нашей природе мы — рабы, но Господь в Своем милосердии дал нам свободу Он купил нас ценою Своей Крови, Он повелел нам прикоснуться с верою к спасительному Кресту Иисуса Христа и сказал нам: «Ты свободен». Слышал ли ты этот Голос? И не почувствовал ли ты, как спали с тебя оковы и как сердце твое расширилось? Ты не мог двинуться, а теперь можешь и должен следовать внутреннему стремлению. Послушание стало для тебя возможным, легким, радостным. Перед тобой открывается огромное пространство, и ты чувствуешь в себе силу его перешагнуть, потому что ты сознаешь себя свободным и спасенным. Ты можешь творить свое дело, потому что в тебе уже совершилось дело Господа твоего, и ты испытал истину этих слов: «Если Сын освободит вас, то истинно свободны будете» (Ин. 8, 36).

12 Февраля

Если же друг друга угрызаете и съедаете, берегитесь, чтобы вы не были истреблены друг другом
(Гал. 5, 15)

Угрызать, съедать! Какие сильные выражения! Но не слишком сильные, когда мы смотрим на действительность. Какой напор злобы и зла со всех сторон! И как пагубно действует оно на души свежие, молодые, еще не изведавшие горечь и неумолимость людских суждений! Когда-нибудь откроются перед нами плоды нашей земной вражды, и мы ужаснемся. Бог хочет миротворцев, а мы ссоримся! Бог хочет созидателей, а мы разрушаем! Бог хочет милосердных самарян, которые бы израненного пожалели, подняли и перевязали; а мы над ранами греха, и своими и чужими, часто смеемся, или осуждаем немилосердно в ближнем то, что оправдываем в себе. Если же такое озлобление проявляется между верующими, если люди относятся с горечью, с недружелюбием друг к другу по каким-нибудь личным причинам или по узкости своих взглядов, то какой это позор на Имя Христа, пришедшего соединить в Себе и дальних и ближних и усмирить Крестом Своим всякую вражду!

Итак, пусть высшее подавит низшее. Пусть любовь, которую Один Бог может дать, победит все восстающее против этой любви. Пусть послушание этому слову, — «ищи мира и стремись к нему» (Петр. 3, 11), восторжествует над всеми раздорами, которые отравляют жизнь и сердце. И если мы — искренние христиане, то пусть опасение огорчить Христа заглушит в нас все личные обиды и побудит нас словом, делом и помышлением прославлять Его святое Имя.

13 Февраля

Писать вам о том же для меня не тягостно, а для вас твердо
(Флп. 3, 1)

Апостол Павел не тяготится повторением одних и тех же наставлений, уверенный, что это повторение полезно для тех, к кому оно обращено. Люди ищут и любят все новое. Напрасно старики предлагают юношам те книги, которыми они питались в молодости. Молодежь ими не довольствуется, и потому воспитание представляет столько затруднений. Ребенку надоедает твердить постоянно одно и то же; не усвоив азбуки, он спешит узнать те науки, которые ему еще недоступны.

В духовном мире мы встречаем то же самое, и не раз приходилось нам слышать жалобы на то, что в проповедях нам повторяют все одно и то же. Но неужели можно допустить, чтобы проповедники, ради новизны, упускали единое на потребу, единое неизменное и вечное?

Истина едина, как Един Бог и одно Искупление. Вот почему для христианина не может быть тягостным читать и перечитывать Слово Божие. При постоянном чтении Священного Писания его будет поражать то, что сначала прошло незамеченным. Наша неохота перечитывать одно и то же не есть ли признак нашего равнодушия и поверхностного отношения к той истине, которая возвещает нам о нашем спасении и обещает вечное блаженство? За желанием новизны обыкновенно следует блуждание по собственным путям.

Человек отрывается от векового корня, и его бросает во все стороны. Он очень скоро сбивается с дороги и, не находя почвы, или предается все большему легкомыслию и пустоте, или разочаровывается во всем и предается горечи.

Один путь Божий проложен был для человека от начала времен, тот путь, на котором сосредоточены все Его благословения, который протекает с Ним и ведет прямо к Нему. Это путь старый, а вместе с тем всегда «новый и живой» (Евр. 10, 19). Это путь твердый, потому что основание его, от начала до конца, есть Слово Божие; вместе с тем это путь, на котором встречаются самые разнообразные опыты, чудные открытия, живые источники, неугасающий свет. Найти его легко, надо только попасть в ту дверь, от которой он исходит. Иисус сказал: «Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется» (Ин. 10, 9).

14 Февраля

Жаль Мне народа, что уже три дня находятся при Мне, и нечего им есть
(Мк. 8, 2)

Какая забота о немощном, голодном народе! Отметим все подробности: они отощали, некоторые из них живут далеко, они могут ослабеть в пути — все это видит и перечисляет Господь. Это не поверхностное какое-то общее благотворение, которое не входит в подробности и едва касается чужой нужды. Он не только сожалеет о тех, которые уже ослабели, Он не только видит то, что прямо бросается в глаза. Нет, Он не хочет допустить до того, чтобы люди ослабели в дальнем пути, и ради этого остается с ними до позднего вечера. И кормит Он их руками тех самых людей, которым незадолго до того наскучила эта голодная толпа так, что они просили отпустить ее, доказывая, что накормить нечем.

Ученики тогда еще бывали иной раз нерадивы; усталость брала верх, усердие ослабевало; но, несмотря на все это, они были послушны, и когда Господь им вложил в руки хлеб и повелел раздавать — они раздавали. Восприняв вновь от Духа Его, оживилось и притупленное чувство, и они стали передавателями Его щедрот.

Да научит нас Господь жалеть искренно и глубоко, вникать в страдания наших ближних и помнить, что если мы не имеем чем накормить от себя не только их душу, но даже и тело, то кормит за нас Господь. Предадим наш скудный запас в Его руки, и Он сделает его достаточным.

Возблагодарим Его за эти слова: «Вы дайте им есть» (Мк. 6, 37). Он, Податель всего, хочет употребить нас, как Свои орудия, и наделять, насыщать, утешать через нас.

15 Февраля

У множества уверовавших было одно сердце и одна душа
(Деян. 4, 32)

Нам бы следовало чаще обращаться мысленно к первым временам христианства, когда вся жизнь Спасителя нашего была еще свежа в памяти Его современников. К несчастью, это воспоминание слишком скоро изгладилось из памяти, испарился дух единения и любви, царивший между первыми последователями Христа! Далеко нам теперь до того, чтобы иметь «одно сердце и одну душу». Именно вопросы веры чаще всего порождают вражду и распри между теми, которые должны бы сплотиться в одной общей, всеобъемлющей, все покрывающей вере. Даже если мы различно понимаем и чувствуем многое в области религии, мы должны помнить, что Бог Един для всех и что общая вера, соединяющая людей между собой, должна привести нас к единодушию, а не к распре.

Покидая эту землю, Спаситель оставил ученикам Своим священный завет: «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам» (Ин. 14, 27), говорил Он, и страшно подумать, как немногие христиане сумели сохранить его! Если даже нам случается встречать мнения, с которыми мы согласиться не можем, будем все-таки стараться сохранять всегда дух кротости, которым только и можно победить.

Силою Духа Святаго, «очистив души к братолюбию, научимся любить друг друга» (1 Петр. 1, 22).

Плод вселения истины Христовой в сердце есть любовь. Не разъединять нас, а мирить между собою, вселять, в нас нелицемерную, братскую взаимную любовь должна вера во Христа и учение Его.

Ибо Он есть истина живая и вечная, которая воскрешает мертвую душу человека, которая во все времена неизменно та же, которая не перестает давать жизнь всему тому, с чем она соприкасается: «Итак, будем искать того, что служит к миру и ко взаимному назиданию» (Рим. 14, 19).

16 Февраля

Народы эти чтили Господа, но и истуканам своим служили. Да и дети их и дети детей их, как поступали отцы их, так и они поступают до сего дня
(4 Цар. 18, 41)

Потомство этих народов размножилось до легиона: на каждом шагу встречаем мы подобных им, «служащих Богу и маммоне», (Мф. 6, 24), «хромающих на оба колена» (3 Цар. 18, 21), «ни холодных, ни горячих» (Откр. 3, 15), или, выражаясь обыкновенным слогом, готовых угодить и нашим и вашим.

Вот в чем заключается грех «народов этих»: не придерживаясь ни той, ни другой стороны, они служат одновременно Богу и маммоне, а в сущности, извлекают из того и другого лишь выгоду для самих себя.

Невозможно отдать себя наполовину Богу и наполовину вражьей силе, которая так искусно овладевает людьми; невозможно только изредка придерживаться слова Божия и лишь отчасти иметь в нем основу своей жизни, и, вместе с тем, ставить мерилом своих действий и решений — «дух мира сего».

Господи, неужели я скажу Тебе, когда Ты зовешь меня: «Приди позднее, я не готов»?

Неужели я заглушу то, что Ты сейчас хочешь мне сказать, и обращусь к Тебе лишь тогда, когда я покончу с миром? Могу ли я безнаказанно делить надвое свою жизнь, свое сердце, свои стремления и отдавать Тебе лишь часть всего этого? Колеблясь между двумя путями, я живу той двойственною жизнью, которая так опасна, не сознавая, что Бог в сердце может занять только первое место или никакого.

А дети чему научатся от шатких родителей? К чему все наставления, старания, угрозы, когда в жизни родителей не видно того твердого начала, того Божественного авторитета, которому если бы подчинились родители, то покорились бы и дети. «Дети, храните себя от идолов. Аминь» (2 Ин. 5, 21).

17 Февраля

Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно
(Мф. 6, 18)

Господь наш Иисус Христос в одной из первых глав Евангелия от Матфея обращается к постящимся и говорит о том посте, который угоден Богу. «Не будьте, как лицемеры», — не поститесь, как лицемеры, не молитесь, как лицемеры, не благотворите, как лицемеры. Все эти дела, делаемые во Имя Божие, люди свели на землю и стали делать только на виду у людей. Господь наш с печалью видит, как все то, что должно исходить от Бога и к Нему стремиться, погрязло в земле; Он непрестанно старается отвести взор и сердце людей от грешного мира сего к небу.

Милостыни — прямо к Богу, мимо людей; молитва — прямо к Богу, мимо людей; пост — прямо к Богу, мимо людей — мнений их и похвалы их.

«Горе вам, фарисеи, лицемеры», — говорит Он низводившим Божие на землю для достижения славы земной.

«Друг от друга принимаете славу, а славы, которая от Единого Бога, не ищете» (Ин. 5, 44). Спаситель наш, достойный всякой славы и чести, любил повторять про Себя, что Он ни воли, ни славы Своей не искал. Людей же недостойных, жалких и оскверненных Он постоянно видит, ищущих только этой славы людской! А это искание приводит к лицемерию. Хочет Господь оторвать от земли привязанные к ней души и устремить их, «как стрелу, пущенную в цель» (Ис. 49, 2), прямо к Тому, Кто видит тайное и не принимает лицемерие. Господь праведный взывает к людям, которые молятся и постятся напоказ, говорит им: «Не перед людьми… но перед Отцем твоим, Который втайне». К Отцу Своему и нашему, видящему тайное, хочет Господь собрать, устремить, приковать все взоры, чтобы познали мы, вместо наружного благочестия, то неизреченное общение с Отцем, которое познается «втайне», в самой сокровенной глубине нелицемерной души.

Отец твой втайне, Он ответит тебе и откроется тебе втайне. И Он, видящий тайное, видит не только немощную твою молитву, внутренний пост души твоей, но также греховные ее тайны. Проникая во все нечистые глубины души твоей, Он не отвращается от тебя. Человек бы отвернулся, а Бог — нет: напротив, день и ночь простирает Он руки Свои к народу непокорному (Ис. 65, 2) для того, чтобы призвать упорные сердца к Себе и воздать ищущим сердцам тем общением с Ним, которое вливает в них новую жизнь и устрояет из них — «жилище Божие» (Еф. 2, 22).

18 Февраля

И возненавидел я жизнь, потому что противны стали мне дела, которые делаются под солнцем
(Еккл. 2, 17)

Нет человека, который бы в течение своей жизни не подвергся искушению повторить эти слова Соломона, сознавая в то же время, насколько они неправильны и греховны. Это есть, действительно, искушение; злой дух бросает свой адский свет на всю грязь и мерзость, встречающиеся в жизни, и при виде этого нами овладевает отвращение ко всему миру; мы невольно спрашиваем у самих себя, а стоит ли, действительно, жить, и для чего? Неужели только для того, чтобы, вращаясь в этом омуте греха и соблазна, присоединить и свой плачевный голос к всеобщему воплю страждущего человечества?

Христианин не должен ненавидеть жизнь; сознавая, насколько она несовершенна, мрачна, подчас жестока, он все же должен ее любить как величайший дар Божий и понимать, что всякий желающий может многому от нее научиться. Жизнь — это поприще, на котором мы боремся против лжи за правду и против зла за добро. Это сокровище, слишком часто и легко расточаемое людьми; мы должны извлечь из него пользу и, когда придет время, возвратить его в руки Божий, из которых мы его получили. Жизнь — это почва, подвергающаяся часто буре и непогоде, но также орошаемая и благотворными дождями. Наконец, это прежде всего дар Божий; какое же право имею я возненавидеть этот дар и проклинать то, что Бог благословил?

Для того, чтобы любить жизнь, не будем искать в ней то, что она нам может дать, а то, что мы сами должны ей принести. Хочешь полюбить жизнь — рассмотри, какую пользу ты можешь в ней принести другим?

Неужели на твоем пути не нашлось никого, кому бы нужна была твоя любовь, кого бы ты мог утешить, поддержать, привести к Господу? Освящаясь делами любви, вся жизнь наша преобразится и расцветет при свете этой любви.

«Старайся ежедневно, — сказал кто-то, — отбавлять хоть немного от огромной горы человеческого страдания и прибавлять к малому холмику человеческой радости». Не возлюби своей жизни в смысле эгоизма, но возлюби ее ради Господа твоего, потому что это есть то поле битвы, на котором ты можешь постоять за Христа против греха. И помни, что только тогда начнется жизнь настоящая, когда ты отдашь ее в полное распоряжение Того, Кто тебе ее дал.