Ломоносов слово о пользе химии читать
СЛОВО
О ПОЛЬЗЕ ХИМИИ,
В
ПУБЛИЧНОМ СОБРАНИИ
ИМПЕРАТОРСКОЙ
АКАДЕМИИ НАУК
СЕНТЯБРЯ
6 ДНЯ 1751 ГОДА
ГОВОРЕННОЕ
МИХАИЛОМ ЛОМОНОСОВЫМ
Май —
август 1751 г.
Отрывок
<…>
Долго
исчислять и подробну толковать будет, что
чрез химию в натуре открылось и впредь
открыто быть должно. Того ради одно только
самое важнейшее в сем ея действие ныне вам
представлю. Огонь, который в умеренной
своей силе теплотою называется,
присутствием и действием своим по всему
свету толь широко распростирается, что нет
ни единого места, где бы он не был, ибо и в
самых холодных, северных, близ полюса
лежащих краях, середи зимы всегда оказывает
себя легким способом. Нет ни единого в
натуре действия, которого бы основание ему
приписать не было должно, ибо от него все
внутренние движения тел, следовательно, и
внешние происходят. Им все животные и
зачинаются, и растут, и движутся. Им
обращается кровь и сохраняется здравие и
жизнь наша. Его силою производят горы во
внутренностях своих всякого рода минералы
и целительные слабостей тела нашего воды
проливают. И вы, приятные поля и леса, тогда
только прекрасною одеждою покрываетесь,
ободряете члены и услаждаете чувства наши,
когда любезная теплота, кротким своим
пришествием разогнав морозы и снеги, питает
вас тучною влагою, испещряет сияющими и
благовонными цветами и сладкими плодами
обогащает; кроме сего увядает красота ваша,
бледнеет лице земное, и во вретище
сетования вселенная обдекается. Без огня
питательная роса и благорастворенный дождь
не может снисходить на нивы; без него
заключатся источники, прекратится рек
течение, огустевший воздух движения
лишится, и великий океан в вечный лед
затвердеет; без него погаснуть солнцу, луне
затмиться, заездам исчезнуть и самой натуре
умереть должно. Для того не токмо многие
испытатели внутреннего смешения тел не
желали себе почтеннейшего именования, как
философами, чрез огонь действующими,
называться, не токмо языческие народы, у
которых науки в великом почтении были, огню
божескую честь отдавали, но и само
священное писание неоднократно явление
божие в виде огня бывшее повествует. Итак,
что из естественных вещей больше испытания
нашего достойно, как спя всех созданных
вещей общая душа, сие всех чудных перемен,
во внутренности тел рождающихся, тонкое и
сильное орудие? Но сего исследования без
химии предпринять отнюд невозможно, ибо кто
больше знать может огня свойства, измерить
его силу и отворить путь к потаенным действ
его причинам, как все свои предприятия
огнем производящая химия? Она, не
употребляя обыкновенных способов, в
холодных телах внезапно огонь и в теплых
великий холод производит. Известно химикам,
что крепкие водки, растворяя в себе металлы,
без прикосновения внешнего огня
согреваются, кипят и опаляющий пар
испускают, что чрез слитие сильной
селитряной кислости с некоторыми жирными
материями не токмо страшнее кипение, дым и
шум, но и ярый пламень в мгновение ока
воспаляется, и, напротив того, теплая
селитра, в теплой же воде разведенная, дает
толь сильную стужу, что она в аристонном
сосуде середи лета замерзает. Не упоминаю
здесь разных фосфоров, химическим
искусством изобретенных, которые на
свободней воздухе от себя загораются и тем
купив с вышепомянутыми явлениями ясно
показывают, что свойства огня ничем толь не
способно, как химиею, исследовать. Никто
ближе приступить не может к сему великому
алтарю, от начала мира пред .вышним
возженному, как сия ближайшая священница.
Сия есть
польза, которую физика от химии почерпает.
Сей есть способ, который ясным вещей
познанием открывает свет и прямую стезю
показывает художествам, в которых сия наука
коль непреминуема и коль сильна, кратко
показать ныне постараюсь.
Между
художествами первое место, по моему мнению,
имеет металлургия, которая учит находить и
очищать металлы и другие минералы. Сие
преимущество дает ей не токмо великая
древность, которая по свидетельству
священного писания и по самим делам рода
человеческого неспорима, но и несказанная и
повсюду разливающаяся
польза оное ей присвояет. Ибо металлы
подают укрепление и красоту важнейшим
вещам, в обществе потребным. Ими украшаются
храмы божий и блистают монаршеские
престолы, ими защищаемся от нападения
неприятельского, ими утверждаются корабли
и, силою их связаны, между бурными вихрями в
морской пучине безопасно плавают. Металлы
отверзают недро земное к плодородию;
металлы служат нам в ловлении земных и
морских животных для пропитания нашего;
металлы облегчают купечества удобною к
сему монетою, вместо скучныя и тягостныя
мены товаров. И кратко сказать, ни едино
художество, ни едино ремесло простое
употребления металлов миновать не может. Но
сии толь нужные материи, а особливо большее
достоинство и цену имеющие, кроме того что
для ободрения нашего к трудам глубоко в
земли закрыты, часто внешним видом таятся.
Дорогие металлы, смешавшись с простою
землею или соединясь с презренным камнем,
от очей наших убегают; напротив того,
простые и притом в малом и бесприбыточном
количестве часто золоту подобно сияют и
разностию приятных цветов к приобретению
великого богатства неискусных прельщают. И
хотя иногда незнающему дорогой металл в
горе ненарочно сыскать и узнать случится,
однако мало ему в том пользы, когда от
смешанной с ним многой негодной материи
отделить не умеет или отделяя большую часть
неискусством тратит. В сем случае коль
проницательно и коль сильно есть химии
действие! Напрасно хитрая натура закрывает
от ней свои сокровища толь презренною
завесою и в толь простых ковчегах затворяет,
ибо острота тонких перстов химических
полезное от негодного и дорогое от подлого
распознать и отделить умеет и сквозь
притворную поверхность видит внутреннее
достоинство. Напрасно богатство свое
великою твердостию тяжких камней запирает
и вредными жизни нашей материями окружает,
ибо вооруженная водою и пламенем химия
разрушает крепкие закле-пы и все, что
здравию противно, прогоняет. Напрасно сие
руно златое окружает она хоботом толь
лютого и страшного дракона, ибо искатель
оного, научен незлобивою нашею Медеею,
ядовитые зубы его выбьет и данными от ней
лекарствами от убивающих паров оградится.
Сия от химии польза начинается и в нашем
отечестве, и подобное сбытие в нем
исполняется, каковое воспоследовало в
Германии, о которой некогда рассуждал
древний римский историк Корнилий Тацит. Не
могу сказать, написал он, чтобы в Германии
серебро и золото не родилось, ибо кто искать
их старался? И как там в последовавшие веки
великое богатство обретено, что
свидетельствуют славные миснийские и
герцинские заводы, так и в России того же
ожидать должно, а особливо имея к тому не
токмо довольные опыты, но и очевидную
прибыль. Напрасно рассуждают, что в теплых
краях действием солнца больше дорогих
металлов, нежели в холодных, родится, ибо по
нелживым физическим исследованиям
известно, что теплота солнечная до такой
глубины в землю не проницает, в которой
металлы находятся. И знойная Ливия,
металлов лишенная, и студеная Норвегия,
чистое серебро в камнях своих содержащая,
противное оному мнению показывают. Все
различие в том состоит, что там металлы
лежат ближе к земной поверхности, чему
причины ясно видеть можно. И, во-первых,
проливаются там часто превеликие дожди и в
некоторых местах по полугоду беспрерывно
продолжаются, умягчают и размывают землю и
легкий ил сносят, оставляя тяжкие минералы;
для того тамошние жители всегда после
дождливой части года ищут по пристойным
местам золота и дорогих камней. Второе,
частые земли трясения раздробляют и
оборачивают горы, и что во внутренности их
произвела натура, выбрасывают на
поверхность. Итак, следует, что не большим
количеством, но свободнейшим приобретением
металлов жаркие места у наших преимущество
отъемлют. Но сие северных жителей
прилежанием, которым они под жарким поясом
живущих превосходят, награждать должно.
Рачения и трудов для сыскания металлов
требует пространная и изобильная Россия.
Мне кажется, я слышу, что она к сынам своим
вещает: Простирайте надежду и руки ваши в
мое недро и не мыслите, что искание ваше
будет тщетно. Воздают нивы мои многократно
труды земледельцев, и тучные поля мои
размножают стада ваши, и лесы и воды мои
наполнены животными для пищи вашей; все сие
не токмо довольствует мои пределы, но и во
внешние страны избыток их проливается. Того
ради можете ли помыслить, чтобы горы мои
драгими сокровищами поту лица вашего не
наградили? Имеете в краях моих, к теплой
Индии и к Ледовитому морю лежащих,
довольные признаки подземного моего
богатства. Для сообщения нужных вещей к
сему делу открываю вам летом далеко
протекающие реки и гладкие снеги зимою
подстилаю. От сих трудов ваших ожидаю
приращения купечества и художеств, ожидаю
вящего градов украшения и укрепления и
умножения войска, ожидаю и желаю видеть
пространные моря мои покрыты
многочисленным и страшным неприятелю
флотом и славу и силу моея державы
распростереть за великую пучину в
неведомые народы. Спокойна буди о сем,
благословенная страна, спокойно буди,
дражайшее отечество наше, когда в тебе толь
щедрая наук покровительница государствует.
Изыскал в тебе и умножил великий твой
просветитель к защищению твоему твердые
металлы; августейшая дщерь его изыскивает и
умножает драгоценные к твоему украшению и
обогащению, распространяет с прочими
науками и химическое искусство, которое,
матерним сея великия монархини попечением
утвердясь и ободрясь великодушием, в
средину гор проникнет и, что в них лежит без
пользы, очистит для умножения нашего
блаженства и, сверх сего своего сильного в
металлургии действия, иные полезные тебе
плоды принести потщится.
Широко
распростирает химия руки свои в дела
человеческие, слушатели. Куда ни посмотрим,
куда ни оглянемся, везде обращаются пред
очами нашими успехи ея прилежания. В первые
времена от сложения мира принудили
человека зной и стужа покрывать свое тело;
тогда по первом листвия и кож употреблении
домыслился он из волны и из других мягких
материй приготовлять себе одежды, которые
хотя к защищению тела его довольно служили,
однако скучливое одним видом человеческое
сердце и непостоянная охота требовали
перемены, гнушались простою белизною и,
пестреющим полям завидуя, подобного
великолепия и в прикрытии тела искали.
Тогда химия, выжимая из трав и из цветов
соки, вываривая коренье, растворяя минералы
и разными образы их между собою соединяя,
желание человеческое исполнять старалась,
и тем сколько нас украсила, не требуете слов
моих к доказательству, но очами вашими
завсегда ясно видите. <…>
Известно, что, например, поэт К. Н.
Батюшков расценивал «Слово о пользе Химии»
как «лучшее произведение Ломоносова во
всех отношениях». И далее: «В самом изобилии
слов он сохраняет какую-то особенную
строгую точность, в языке совершенно новом».
Действительно, это — образец
художественной ораторской прозы
Ломоносова. Поражает и то, насколько ясно,
убедительно изложены исключительно
трудные для того времени проблемы.
Источник
Ломоносов и химия
Ломоносов был одним из величайших новаторов в истории химии всех времен. Он по-новому осознал роль и значение химии, ее место среди наук, изучающих природу. ”Широко распростирает химия руки свои в дела человеческие…”, — говорил великий учёный. Ломоносов считал химию своей “главной профессией”, причем развитие химии, по мнению ученого, должно было помочь решению практических задач.”Истиный химик должен быть теоретиком и практиком”, — писал он.
Ломоносов имел отчетливое представление о химически чистом веществе и реактиве, о чем почти не помышляли западные химики и отчего происходила постоянная путаница в опытах. Ломоносов же еще в 1745 году, составляя план химической лаборатории, выдвигал непременным условием для успешного исследования наличие химически чистых веществ и реактивов.”Нужные и в химических трудах употребительные материи сперва со всяким старанием вычистить, чтобы в них никакого постороннего примесу не было, от которого в других действах обман быть может”.
Лаборатория Ломоносова располагала целым набором различных весов. Здесь были большие “пробные весы в стеклянном футляре”, пробирные весы серебряные, несколько ручных аптекарских весов с медными чашками, обычные торговые весы для больших тяжестей, однако отличавшиеся большой точностью. Точность же, с какой Ломоносов производил взвешивания при своих химических опытах, достигала, в переводе на современные меры, 0.0003 грамма. В своей лаборатории Ломоносов вел большую исследовательскую и научно-техническую работу, выполняя поручения различных ведомств. Он производил анализы минералов и образцов руд, присылаемых со всех концов России, в том числе и с нашего Севера. Так, в 1752 году он пробовал “признаки руд”, найденных дьячком Семеном Пономаревым из Троицкого погоста Устюжского уезда.
Ломоносов был создателем многих химических производств (неорганических пигментов, глазурей, стекла, фарфора). Он разработал технологию и рецептуру цветных стекол, которые употреблял для создания мозаичных картин; изобрел фарфоровую массу. Учёный занимался анализом руд, солей и других продуктов. В труде “Первые основания металлургии, или рудных дел” (1763 г.) он рассмотрел свойства различных металлов, дал их классификацию и описал способы получения. Ломоносов рассмотрел вопросы образования в природе различных минералов и нерудных тел, высказал идею биогенного происхождения гумуса почвы. Доказывал органическое происхождение нефтей, каменного угля, торфа и янтаря. Им описаны процессы получения железного купороса, меди из медного купороса, серы из серных руд, квасцов, серной, азотной и соляной кислот.
Ломоносов обратил внимание (1756 г.) на основополагающее значение закона сохранения массы вещества в химических реакциях; изложил (1741-1750 гг.) основы своего корпускулярного (атомно-молекулярного) учения, получившего развитие лишь спустя столетие; выдвинул (1744-1748 гг.) кинетическую теорию теплоты; обосновал (1747-1752 гг.) необходимость привлечения физики для объяснения химических явлений и предложил для теоретической части химии название “физическая химия”, а для практической части — “техническая химия”. До 1748 г. Ломоносов занимался преимущественно физическими исследованиями, а в период 1748-1757 гг. его работы посвящены главным образом решению теоретических и экспериментальных вопросов химии. Развивая атомистические представления, он впервые высказал мнение о том, что тела состоят из “корпускул”, а те в свою очередь из “элементов”.
В своём знаменитом “Слове о пользе химии” (1751 г.), произнесённом на публичном собрании Академии наук, Ломоносов ещё раз подчеркнул, что для успеха химической науки “требуется весьма искусный химик и глубокий математик в одном человеке…“, “химия руками, математика очами физическими по справедливости называться может…”. Ломоносов был автором первого в мире “Курса истинной физической химии” (1752-1754 гг.): “Физическая химия есть наука, объясняющая на основании положений и опытов физики то, что происходит в смешанных телах при химических операциях”. Он верно понял, насколько важно использовать физические знания и методы при изучении химии. В 1752-1753 гг. он читал для студентов курс “Введение в истинную физическую химию”. Ломоносовым было написано много книг, касающихся химии: “Элементы математической химии” (1741 г.), “О слоях земных” (1742 г.), “Рассуждение о причинах теплоты и холода” (1744 г.), “Слово о пользе химии” (1751 г.), “Слово о пользе стекла” (1752 г.) и многие другие.
М.В. Ломоносов изучал растворимость солей при разных температурах, исследовал влияние электрического тока на растворы солей, установил факты понижения температуры при растворении солей и понижения точки замерзания раствора по сравнению с чистым растворителем. Он проводил различие между процессом растворения металлов в кислоте, сопровождающимся химическими изменениями, и процессом растворения солей в воде, происходящим без химических изменений растворяемых веществ. Создал различные приборы (вискозиметр, прибор для фильтрования под вакуумом, прибор для определения твердости, газовый барометр, пирометр, котел для исследования веществ при низком и высоком давлениях), достаточно точно градуировал термометры.
Одним из конкретных проявлений всеобщего закона природы был открытый и экспериментально подтвержденный Ломоносовым закон сохранения вещества при химических превращениях, установление которого долгое время совершенно несправедливо приписывалось французскому химику Антуану Лорану Лавуазье (1743—1794). Предложенный Ломоносовым всеобщий закон природы включает в себя и закон сохранения энергии, вошедший в науку лишь в середине XIX века: “Но как все перемены, в натуре случающиеся, такого суть состояния, что сколько чего у одного тела отнимется, столько присовокупится к другому. Так, ежели где убудет несколько материи, то умножится в другом месте. Сей всеобщий естественный закон простирается и в самые правила движения: ибо тело, движущее своею силою другое, столько же оныя у себя теряет, сколько сообщает другому, которое от него движение получает”.
Ломоносов и искусство
“Живописцы, — писал Ломоносов, — употребляют цветы главные, прочие чрез смешение составляют; то в натуре ли положить можем большее число родов ефирной материи для цветов, нежели она требует и всегда к своим действиям самых простых и коротких путей ищет?”
Ломоносову было душно и тесно в холодных стенах Академии наук. Ему хотелось уйти из-под опеки постылой академической канцелярии, найти для себя самостоятельную деятельность, в которой могла бы проявить себя его кипучая натура. Еще до того как Ломоносову удалось обзавестись химической лабораторией, он обратил внимание на мозаику — древнее искусство составлять из цветных стеклянных сплавов (смальт) немеркнущие картины и портреты. Несколько мозаичных работ привез в 1746 г. из Рима граф Михаил Илларионович Воронцов, в доме которого часто бывал Ломоносов. Среди них была и мозаичная картина ”Плачущий апостол Петр” работы неизвестного ватиканского мастера с оригинала Гвидо Рени, отличавшаяся богатством и разнообразием красочных оттенков при передаче розового хитона и голубого плаща апостола. Ломоносова живо заинтересовала искусная работа итальянских мастеров, доведших свою смальтовую ”палитру” до нескольких тысяч оттенков, что позволяло им виртуозно копировать масляную живопись. Ломоносов хорошо знал, что мозаика была известна еще Киевской Руси, и он воодушевляется мыслью не только возродить это древнее искусство в нашей стране, но и снабдить его новым, совершенным материалом. Приготовление смальт хранилось в строгой тайне итальянскими мозаичистами. Ломоносова-химика привлекала к себе задачка раскрыть этот секрет и самостоятельно разработать рецептуру для получения смальт.
В протоколах академической Конференции все чаще отмечается отсутствие Ломоносова, “очень занятого в лаборатории”. Живой художественный и практический интерес к мозаике, овладевший Ломоносовым, сочетался с давно волновавшими его вопросами теоретической физики и химии.
Ломоносов разрабатывал теорию цветов, исходя из своего понимания физической природы света. Он полагал, что белый свет состоит из трех основных цветов — красного, желтого и голубого. Он стал на эту точку зрения, ибо не мог и не хотел создавать громоздкой теории эфира для семи цветов, и потому, что хорошо видел, что на практике можно получать всё бесконечное разнообразие цветов, исходя из трех основных.
Разрабатываемая Ломоносовым теория “трех цветов” имела, несомненно, значение для развития цветоведения. Установив трехмерность многообразия цветов, Ломоносов указывал пути для решения практических задач цветотехники, нашедшей в наше время такое широкое применение в цветной фотографии, печати, кино. Он трудится над созданием приборов для получения любых цветов через сложение или вычитание трех основных. Принципы этих приборов осуществлены в современных колориметрах.
Ломоносов всегда стремился связать свои теоретические изыскания с живой и непосредственной практикой. Работа по изобретению цветных прозрачных и непрозрачных стекол была для него одним из средств обоснования теории цветов. Здесь сама химия приходила ему на помощь, так как точно установленные химические вещества, взятые в точно измеренных весовых пропорциях, определяли характер и интенсивность цвета, окрашивающего стеклянную массу. Проблема света и цвета получала здесь как бы идеальное разрешение. Ломоносов с энтузиазмом принялся за опыты.
Сверкающие, как самоцветы, смальты Ломоносова, были несравненно ярче и богаче по своим красочным возможностям итальянских. Но этого было недостаточно. Ломоносову предстояло еще разработать методы отливки и шлифовки смальты, из которой составлялись картины. Пришлось ему отыскать и лучший рецепт мастики, которой смальта скреплялась на медном подносе, и, наконец, стать самому художником, так как мастеров-мозаичистов у нас не было. Вне связи с вековыми традициями мозаичного искусства, Ломоносов совершенно самостоятельно добился исключительных результатов. По немногим образцам он не только постиг мозаичную технику, но и осознал художественный смысл мозаики — ее суровую и выразительную простоту, ее красочные возможности, декоративное значение и эпическую монументальность. Летом 1752 года Ломоносов заканчивает первую художественную работу — мозаичный образ Богоматери по картине итальянского живописца Солимены. 4 сентября того же года он подносит его Елизавете Петровне. Образ был принят ею с «оказанием удовольствия».
Самая известная мозаичная работа Ломоносова — “ Полтавская баталия “ — составлена из столбиков смальты толщиной всего 1-6 мм и длиной 5 см. Полтавская баталия, грандиозное настенное мозаичное полотно, задумана М.В. Ломоносовым как часть серии мозаик для внутреннего убранства Петропавловского собора, прославляющих деяния Петра I. Мозаика огромна (309,764 кв. м). Она состоит из миллиона тридцати тысяч кубиков смальты, набранных и укреплённых на плоском медном подносе весом 80 пудов (1280 кг). Ломоносов работал над этой мозаикой с семью помощниками. В левой части композиции, ближе к её центру, изображён Пётр I на вздыбленном коне в образе смелого полководца, ведущего русские войска в бой. На нём тёмно-зелёный мундир Преображенского полка. Поза его величественна, взгляд смел и решителен. В руке — сабля. За ним — его соратники. Среди них можно узнать Б.П. Шереметева и А.Д. Меншикова. В самом центре композиции, перед Петром I на коне, изображён простой солдат с мушкетом, преграждающий путь царю. Он будто бы сдерживает его от порыва прорваться в гущу схватки и возможности погибнуть. Ломоносов выдвигает на первый план простого солдата, символизирующего народ, роль которого — по мысли художника — столь же значительна, как и самого Петра I, то есть проводит идею единства народа и героя. Язык мозаики лаконичный и чёткий. Цвета насыщенные, построенные на контрастных сопоставлениях.
Ломоносов — гениальный ученый, выдающийся писатель и поэт — был, вместе с тем, большим и смелым художником. Его творческие успехи в области искусства поразительны. Всё, к чему обращался его гений, носило характер глубокого профессионализма. Так было и с живописью. Как художник он был на высоте требований времени, а во многом и превзошел уровень творческих поисков своих современников. Этому великому человеку, с его глубокой проникновенностью во все окружающее, открылся мир искусства — мозаичное монументальное художество, древнее и, вместе с тем, вечно молодое, способное внести в жизнь красоту необычайной силы.
Самая известная мозаичная работа Ломоносова — “ Полтавская баталия “ — составлена из столбиков смальты толщиной всего 1-6 мм и длиной 5 см. Полтавская баталия, грандиозное настенное мозаичное полотно, задумана М.В. Ломоносовым как часть серии мозаик для внутреннего убранства Петропавловского собора, прославляющих деяния Петра I. Мозаика огромна (309,764 кв. м). Она состоит из миллиона тридцати тысяч кубиков смальты, набранных и укреплённых на плоском медном подносе весом 80 пудов (1280 кг). Ломоносов работал над этой мозаикой с семью помощниками. В левой части композиции, ближе к её центру, изображён Пётр I на вздыбленном коне в образе смелого полководца, ведущего русские войска в бой. На нём тёмно-зелёный мундир Преображенского полка. Поза его величественна, взгляд смел и решителен. В руке — сабля. За ним — его соратники. Среди них можно узнать Б.П. Шереметева и А.Д. Меншикова. В самом центре композиции, перед Петром I на коне, изображён простой солдат с мушкетом, преграждающий путь царю. Он будто бы сдерживает его от порыва прорваться в гущу схватки и возможности погибнуть. Ломоносов выдвигает на первый план простого солдата, символизирующего народ, роль которого — по мысли художника — столь же значительна, как и самого Петра I, то есть проводит идею единства народа и героя. Язык мозаики лаконичный и чёткий. Цвета насыщенные, построенные на контрастных сопоставлениях.
Источник