Мать лишила наследства в пользу сестры
Интересное в моральном плане дело завершили наши юристы. С юридической точки зрения оно широкому кругу читателей вряд ли интересно, а вот с жизненной точки зрения весьма поучительно.
Жили-были мать и три дочери
Марии Семеновне было 72 года на момент ее смерти. Муж оставил ее еще лет за 7 до этого, был средней руки фермером, оставившим закредитованное хозяйство, да немного арендных земель. Право аренды было переуступлено по выгодной цене, а бизнес продан полностью его старому приятелю, тоже фермеру. Итого в активе у вдовы осталось около 3 млн. денег на счетах после продажи права аренды, внедорожник (убитый в хлам Паджеро конца 2000х), земельный участок под строительство и нежилое помещение в центре города, весьма запущенное.
Все три дочери были давно и удачно замужем, старая – на Севере жила, средняя – в Подмосковье, а младшая – на съемной квартире неподалеку от матери вместе со своим мужем. Мать же проживала в достаточно скромном домике на две комнаты – планировался как времянка перед постройкой большого коттеджа на соседнем участке, но так и остался в неизменном виде. 2 комнаты, кухня и санузел – итого 45 квадратов. Конечно, все цивильно, с техникой и прочим.
В итоге после смерти отца и принятия наследства с продажей различных активов дочкам досталось:
· Старшей дочери – 1 млн. рублей;
· Средней – внедорожник для ее мужа-охотника, 500 тысяч денег со счетов и еще 300 тыс. от продажи участка;
· Младшей мать купила двухкомнатную квартиру (за 1.3 млн рублей), но оформила ее на себя по просьбе же дочери – ее муж стоял в очереди на субсидию (работал на муниципальной службе), которую вот-вот через пару лет должны были дать. Жилье кстати не получил – сократили через год, но все осталось как есть – молодые жили в квартире, номинально принадлежащей теще.
Нежилое помещение сперва было сдано в аренду, но после пожара – продано арендатору же за 1 млн.
На 68-м году Мария Семеновна начала серьезно болеть. Онкология. Операция. Вроде бы «выскочила», получила инвалидность, из дома не выходила – дочь по факту по полдня проживала с ней, благо, что была возможность. На 71-м году жизни рецидив, метастазы и стало ясно – старушке остался максимум полгода, а то и меньше. 72-й день рождения разменяла и через месяц отошла в мир иной.
Все заботы на это время взяли на себя младшая дочь и ее муж. Деньги матери были не нужны – своих достаточно, но нужна была лишь помощь. Поездки по больницам, когда сами, когда искали водителя и сами оплачивали, хотя мать совала деньги. Дочь постоянно ухаживала. Последний месяц и вовсе был почти адом.
Если нет мозгов – это надолго
После повторного неутешительного диагноза и на 72-летие как раз нагрянули доченьки. Поулыбавшись маме, за чашкой чая начали прессовать младшую – пока мать жива, надо бы с имуществом разобраться.
Деньги лучше бы снять до смерти (на счетах было около 2.5 млн. рублей), чтобы полгода не ждать потом, поделим, а на похоронные процедуры оставим. А то у всех дочек (кроме младшей) проблемы, у одной развод, у другой – свадьба, новая.
Квартиру – продать и поделить деньги (рыночная стоимость около 2 млн., так как ремонт там был сделан от и до), ну а младшей, так уж и быть, домишко останется. Пусть на дарственную мать уговаривает. Итого выходило, что младшей достается дом и чуть меньше 500 тыс., а остальным – по 2 млн. денежкой.
По деньгам дочь была бы согласна, а вот с разменом квартиры на дом категорически нет по своим причинам. Пошел разлад – рыночная стоимость дома составляла около 1 млн. рублей максимум, так как окраина города, поэтому дочурки уперлись рогом – квартиру на продажу или плати нам со своих «комиссию». Даже вариант – младшей квартира, а все остальное им – не устроил дамочек.
Так и не поделив наследство еще живой матери, сестры разругались и разъехались.
Младшая все рассказала старушке, попросила переписать на нее дом, если хочет, а на все остальное она не претендует. Но Мария Семеновна разъярилась! Проведя целый день на телефоне с дочками и выслушав кучу претензий от дочек, что:
· они «мыкаются с непутевыми мужьями где попало»;
· эта «дурочка за мужем как за каменной стеной и ей вообще ничего не положено!»;
· они имеют такие же права на наследство, и плевать, что рядом с ней была младшая.
Средняя еще и пожелала матери побыстрее окочуриться, как финал.
Мать поручила найти нормального юриста, чтобы ВСЕ наследство передать младшей. Та сопротивлялась, но мать была непреклонна – я все тебе отдаю, хочешь поделиться с ними – делись.
Консультировал их наш коллега на тот момент.
Все шито-крыто
· Деньги были сняты со счета лично матерью и переданы дочери во вклад.
· Квартира подарена в пользу дочери, как и дом;
· У старушки осталось 400 тысяч на счете, которые должны были пойти дочкам – так уж и быть, за глупость.
Дочкам ничего не сказали, Мария Семеновна спокойно умерла, хотя на похороны обе дочери не успели, хотя об ухудшении состояния предупредили еще за дня 3 до смерти.
Веселье началось спустя полгода, когда пришло время оформлять наследство: нотариус сообщил об отсутствии недвижимого имущества и предъявил выписку по счету с остатком в 400 тыс. рублей, от которых младшая дочь отказалась.
Когда родство – хуже вражды
Дочурки сорвались с цепи. Наобщавшись с «очень грамотными юристами», полетели первые официальные попытки «обратить» наследство.
· Заявление о привлечении к ответственности за хищение средств от имени покойника (!!);
· Иск об оспаривании сделок, как заключенных в состоянии психического расстройства;
· Иск к банку о взыскании незаконно выданных средств, якобы мать уже была «психической»;
· Иск о взыскании средств, которые находятся во вкладах у младшей дочери.
Предприимчивые дочки даже умудрились купить липовый эпикриз в частной больнице облцентра, куда, якобы, привозили их мать аккурат за месяц до сделок и поставили диагноз о психическом расстройстве.
Во всех судах, куда девицы приезжали (а на адвокатов нормальных денег-то не было), вели себя нагло и борзо, искренне полагая, что им все должны.
Старшая даже получила штраф за неуважение к суду – назвала судью «марамойкой», упрекнув ее в наличии «кулинарного образования». За такое можно и уголовку вменять, да судья снисходительно относится к фонтанирующим сторонам в процессе.
Истерика, кстати, случилась после вопроса судьи, с чего мол истцы уверены, что у них есть права на это имущество? Как по закону, так и по морали.
Победа – слаще денег. Деньги тоже вернут
Дело вел тандем из нашего юриста и местного адвоката, с которым мы часто делимся уголовной и административной клиентурой. Мы больше обеспечивали текущую поддержку, адвокат взял на себя апелляцию.
Опуская юридические подробности, коих наберется еще на три статьи, просто подведу итоги:
· Все заявления об уголовной ответственности и без помощи юристов органы «послали», ибо чушь;
· Все суды старшая и средняя дочки проиграли, в том числе и апелляцию;
· «Липовый эпикриз» и психическом расстройстве матери медшарага, выдавшая его, быстренько «отозвала», после радужных перспектив ославления в прессе и последующего уголовного дела в отношении подписавшего его врача. Врача вышибли на воздух, хотя такие везде будут в цене;
· Старшая и средняя дочки по итогам судебных разбирательств остались должны 270 тысяч рублей младшей сестре за возмещение расходов на юристов и экспертизы (то подпись не матери, то договор «подчищен», то еще что-то), которые оплачивала младшая.
Апелляция засилила решения в феврале, а на уже почти минувшей неделе у дочек арестовали счета и имущество. В пятницу младшая сестра снова пришла к нам – теперь уже с просьбой помочь в привлечении к ответственности своих «родственничков», вовсю ославляющих ее по социальным сетям.
Видимо и без того кислые остатки наследства старшей и средней сестричек жгут им карман и не пошли впрок, раз они их хотят потратить их на юристов своей оппонентки…
Я считаю, что в этой истории всем воздалось по заслугам. А вы?
Палец вверх и подписка, если было интересно.
Некоторые суммы, даты, имена и прочие сведения, по которым можно идентифицировать дело, изменены без ущемления смысла истории.
Источник
Последнее время часто приходилось сталкиваться с ситуациями, когда родители угрожают своим собственным детям лишением их законного права на наследственное имущество. В подавляющем большинстве случаев такое происходит, когда родитель не имеет ни авторитета, ни финансовых активов, чтобы поставить в зависимость взрослого ребенка, но очень хочет это сделать.
В ход идет финальный аккорд – угроза лишить наследства, чаще всего представляющего собой какую-нибудь 40-летнюю квартирку или же более-менее благоустроенный за 2-3 десятилетия домик.
В чем причина?
Насколько мерзко выглядят такие ситуации в первую очередь в действиях родителя – не буду рассуждать. Скажу лишь, что большинство из них вызвано вовсе не какими-то объективными причинами (алкоголизм отпрыска, откровенно неуважительное отношение и т.д.), а банальной обидкой. Обидкой на то, что совершеннолетний ребенок не хочет безукоризненно принимать наставление родителя относительно его собственной жизни.
- Не c той/тем заключен брак/отношения.
- Не на того выучился.
- Не там работает.
- Не хочет возделывать 100500 соток огорода с гнилой картошкой.
- Не мотается по 3 раза на день, променяв «родную мать» на мужика/бабу (нужное выделить) и т.д. и т.п.
Пожилые люди во многом как дети и их поступки носят столь же непосредственный, непродуманный и эмоциональный оттенок, как и детские обиды. С той лишь разницей, что заходят слишком далеко…
А если возраст накладывается на достаточно скверный характер и тиранические замашки – даже самый устойчивый морально человек может взорваться…
Когда мать и сын не понимали друг друга
Так случилось и в семье 69-летней Марии Петровны, которая по линии отца приходилась мне двоюродной теткой. Со своим 36-летним сыном Виктором у нее царило клиническое непонимание. Поздний и единственный ребенок был для нее всем на свете, а потому вся его жизнь лет до 30 тщательно фильтровалась мамочкой. Отец Виктора умер еще 20 лет назад, поэтому гиперопека после его кончины стала главной целью этой мадам.
Набор жизненных приоритетов, в целом, был классический и типичный:
- С теми компаниями не дружи, они богатые/бедные/плохие/глупые.
- С той девушкой не водись, она бедная/с плохой репутацией/залетит сразу/страшная, а ты у меня золото-мальчик-красавчик-радость и т.д.
- Учиться иди туда (на инженера по строительному направлению), там декан – старый папин приятель.
- Работать иди сюда (местный строительный МУП), там начальство знакомое.
- Это не ешь, то не пей.
В исполнении матерей это можно назвать “психологическим инцecтoм”
Итогом в 30 лет Виктор был типичным «мальчиком – маменькиной радостью».
Завидный жених с собственной квартирой (правда, записанной на маму, но «ты приводи невесту к нам»), престижной работой (правда, с зарплатой в 1.5-2 МРОТ, 70% которой отдавалось маме), собственной хорошей машиной (12-летняя Тойота) и бо-о-о-льшими перспективами (сарказм).
Поскольку вся личная жизнь была под каблуком у мамы, Виктор нашел увлечение в компьютерах. И не просто в игрушках, а в сфере вебдизайна и продвижения. Создавал различные сайты и потом продавал, откладывая вырученные деньги в надежде когда-нибудь все же срулить от мамы.
И вот в 31 год он встретил девушку – в его организацию пришла Татьяна – 27-летний юрисконсульт. Да, уже разведенная и сполна хлебнувшая «добра» с мужем-тираном, но без детей.
Идеальный вариант, особенно учитывая, что девица весьма еще и симпатичная.
Мама выбор не одобрила…
Закружилось, завертелось… Про роман, разумеется, узнала мама и, проведя разведку, устроила скандал. Девушка ее проверку на вшивость не прошла!
- Разведенка – позор на всю семью!
- Недостаточно симпатичная, к тому же полноватая, а должна быть лесной нимфой, порхающей в легкости своих 45 кг в перерывах между конкурсами “Мисс Страна” и “Мисс Мира”.
- С нищими родителями – обычные сельские жители, которые кое-как дочке помогли с ВУЗом, но вот на квартиры-машины, увы, не вытянули.
- С плохой наследственностью – отец был замечен в парочке запоев лет так 7-8 назад.
– Ну какая она ему пара?! Деревенская зaмaрaшкa. Выскщчкa. Ищет, где бы пригреться и родить. Увидела мальчика хорошего, домашнего, обеспеченного – и налетела, коршуном, –эти причитания я слышал своими ушами, когда гостившая у моей матери Мария Петровна стенала за чашкой чая.
Сдержался, ничего не сказал, хотя надо было немного опустить с небес на землю, потому как у мама у меня сторонник принципа «Васька слушает, да ест» и не будет никого ни в чем переубеждать.
Скандал достиг пика, когда Виктор бросил, наконец-то, свою бюджетную контору. Нашел по Интернету какую-то компанию, связанную с сопровождением госзакупок, и стал готовить для их блога публикации, админить и обновлять их сайт. По прошлой работе прекрасно разбирался во всех нюансах госзаказов, а увлечения позволяли легко управляться с сайтом. По занятости 4-5 часов в день, а по деньгам выиграл примерно в два раза, при этом – официально и по договору – юридическое лицо же.
Ну а потом пошли халтурки, дополнительные заказы, новые партнеры. Сейчас Виктор штатный автор двух крупных тематических блогов и владелец собственного сайта на эту же тематику. Миллионов не зарабатывает, но около 70-80 тысяч в месяц имеет.
Но тогда для матери это был удар еще похуже девушки-разведенки.
И ругалась. И угрожала. И имитировала сердечные приступы. И даже пыталась навязаться к моей матери пожить на недельку – типа «ушла, пропала, потерялась – пусть ее поищет и переживает, подумает – до чего мать довел».
Разумеется, Марию Петровну вежливо попытались образумить – но тщетно.Сынка из-под каблука сбегает. Сынок пропадает – надо спасать!
«Доченька» появилась!
В 2016 году на горизонте появилась какая-то двоюродная или троюродная племянница по линии мужа Оксана, покинувшая одно соседнее государство ввиду начавшегося там военно-политического кризиса. Так как Виктор уже от мамы съехал, то Оксану Мария Петровна приютила у себя.
За душой у 29-летней девицы не было ни гроша, поэтому в благодарность она тут же окружила пенсионерку заботой – уборку по 2 раза на день, свежая еда каждый день, «тетушка моя любимая» – как бонус.
Мария Петровна души в ней не чаяла, называла «доченькой» и радовалась, что хоть кому-то она нужна в этой жизни.
В 2017 году грянул новый скандал, вызванный вестью о том, что Виктор вместе с Татьяной будут брать в ипотеку жилье и регистрировать его по ½ доли. Мама была уверена, что жилье должно быть полностью на Витеньке, даже если платить кредит на 50% будет юридически никем ему не приходящаяся девица.
– Возьмешь ипотеку с «левой» девкой – лишу наследства! Завещаю квартиру кому-нибудь… да вон, Оксане – она мне хотя бы стакан воды подаст на старости лет! – отчаянно пыталась помешать окончательному отколу сына от юбки Мария Петровна.
Но Виктор уже «сменил хозяйку» и поэтому с легкостью послал куда подальше все претензии мамы. И через месяц Мария Петровна выполнила свою угрозу – завещала квартиру Оксане.
Как я уже узнал потом – Оксана очень и очень просила квартиру именно подарить или передать в порядке ренты, обещая подписать любые документы об обязанностях помогать Марии Петровне. Мол, ей нужно юридически закрепленное за ней жилье, чтобы можно было перевезти в РФ своих родственников…
К счастью, чутье паникерши-пенсионерки тут сработало верно: Мария Петровна оформила лишь завещание, пообещав, что через годик, может быть, подарит имущество. А пока она это делает ради давления на сына.
В этом и была ее ошибка…
Совпадение? Не думаю (С)
На полгода это чуднОе семейство как-то пропало с радаров, да и особо у них происходящим я не интересовался. Мать вкратце иногда рассказывала сводки новостей «с фронта», но ничего интересного не было. Витенька со своей этой-как-ее расписался. Витенька послал, Витенька трубку не взял, Витенька не приехал, а «эта его *цензура*, такая-сякая…».
Спустя еще несколько месяцев моя мать попросила меня срочно заехать вечером. Мол, консультация нужна юридическая.
По прибытию обнаружил Марию Петровну с неизменной чашкой чая. Бледную, осунувшуюся, как будто на ней ночами пахали в огороде.
Рассказ ее был сбивчивый, сумбурный. По мере того, как она, периодически пуская слезу, излагала события последних месяцев, я испытывал какую-то странную смесь удивления с отдаленным злорадством. Да, вот такой я гадкий по натуре человек.
А ситуация была следующая.
Месяца три назад до этого Оксана снова завела речь про дарственную. Мария Петровна уже почти было сдалась. И тут девица перегнула палку – слишком уж активно стала лить грязь на Виктора. И такой, и сякой, и неблагодарный и т.д. и т.п. А поскольку все проблемы были вызваны странной, извpaщенной, но все же материнской любовью Марии Петровны к сыну, то поведение Оксаны ее оттолкнуло и она прямо сказала – не подарю. Вдруг сын одумается и все такое.
Оксана явно расстроилась, даже разозлилась и пообещала вскоре съехать. А после этого разговора и стали происходить различные странные вещи.
В контейнере для таблеток с сортировкой по дням недели Мария Петровна обнаружила, что два препарата от давления и сердца не соответствует наполнению. Смутил размер таблеток, когда она добавляла новые и вдруг заметила, что старые таблетки немного больше. На вкус это был аспирин, который она так же употребляла, но раскладывала его по другим секциям. Решив, что сама перепутала, значения этому не придала. Спустя какое-то время ситуация повторилась, только теперь она не смогла точно идентифицировать таблетки и пробовать их побоялась.
За короткий срок в пределах месяца в квартире внезапно из-за механических повреждений вышли из строя сразу несколько приборов. Из выключателя светильника в спальне выскочил oгoленный провод. Да еще и так, что не коснуться его, включая прибор, было нельзя. Стиральная машинка ощутимо удaрила ее током при включении в розетку и прибывший мастер констатировал повреждение кабеля питания и обрадовал, что ей очень повезло – поврежден был «ноль». Была бы «фаза» – не было бы Марии Петровны. Как сказал мастер – оплетка перетерлась. Схожие проблемы случились и у торшера в гостиной спустя пару недель – Мария Петровна лишь чудом не наступила на оголенные провода, лежавшие в нескольких сантиметрах от торшера, которые были вырваны из устройства.
В стакане, в который она обычно наливала воду, внезапно оказался уксус, притом, что стакан стоял на привычном месте. Кружившаяся тут же Оксана слезно извинялась, говоря, что это она прибиралась в холодильнике, протирала его уксусом, а стаканом отмеряла нужное количество – вот и забыла вылить остатки… Хотя стакан был почти полный.
В конечном итоге с Марией Петровной случилась почти что истерика, когда Оксана принесла какое-то очень эффективное и едкое средство от крыс, которые атаковали подвал в их доме, где у жильцов были кладовки.
Средство было налито… в бутылку из-под любимого Марией Петровной сорта молока! Так еще и хранить его нужно было строго в холодильнике!
Оксана поставила на синей крышке крестик маркером, завернула бутылку в пакет, и тут пенсионерку понесло – обвинила девушку во всех смертных грехах. Оксана бледнела, плакала, падала в ноги, демонстративно вылила «очень редкое и дорогое» средство в раковину и просила прощения за свою неосторожность.
Последнюю неделю пенсионерка жила в паническом страхе. Нюхала и воду, и еду. Прятала в тумбочке с ключиком таблетки. Трижды осматривала любой прибор, прежде чем прикоснуться. Даже стала на ночь запираться в комнате.
Больше всего мне, выслушав это, хотелось немного поржать, посетовать на карму и паранойю, но я тоже понимал, что совпадений слишком много и все они… странные.
Но как юрист я понимал – что-либо предъявить невозможно, а обращаться в полицию – там лишь покрутят у виска. Можно было, конечно, попробовать поймать ушлую девицу “на живца”, но это из серии детективных романов.
Мария Петровна была уверена – Оксана хочет от нее избавиться.
Примирение
Разубеждать я ее не стал, порекомендовал в срочном порядке «наводить мосты» с сыном, извиняться, отменять завещание и радостно, в присутствии сына, обрадовать девицу, что все аннулировано, сына хороший, а она, так уж и быть, может проживать за скромную арендную плату…
Сказано – сделано. Пенсионерка вместе с сыном и его женой вернулась домой и «обрадовала» свою постоялицу.
– А то видишь, что творится – меня судьба за такое отношение к собственному сыну наказать пытается! А я на тебе срываюсь, бедняжке… Ох, грехи мои тяжкие… – сокрушенно качала головой Мария Петровна, не забывая следить за реакцией Оксаны.
А реакция была бесподобна. Буркнув то ли «Очень рада», то ли «Шобвыcдoxли», Оксана съехала буквально на следующий день, даже не попрощавшись толком. Якобы нашла и парня, и работу. До этого мыла подъезды в трех домах. В течение года пару раз выходила на связь, больше интересуясь отношениями Марии Петровны с сыном.
В своем поведении Мария Петровна немного раскаялась, приняла (или сделала вид) невестку, извинилась и перед сыном, и перед Татьяной.
Сейчас у них все нормально, внуку уже третий год, бабушка в нем души не чает, как и молодые – в ней.
Даже оплатили ей недешевую операцию по чистке сосудов, чтобы не ждать почти год по квоте. Но это, как «по секрету» поделилась Мария Петровна моей матери – исключительно ради того, чтобы с внуком она могла им подольше помогать. Корыстные какие. Ишь ты…
В заключение
Здесь хочется прямо сказать тем родителям, которые хотят «перековать» своих детей угрозами лишения наследства: если Вы им особо не нужны с наследством, то без него и подавно. Проблему нужно было решать задолго до того, как ребенок вырос.
Но в большинстве случаев дети все же любят родителей отнюдь не за имущество, но даже самую искреннюю любовь можно легко и непринужденно растоптать, если вести себя подобно героине сегодняшней публикации.
И самое главное: чужим людям – двоюродным, троюродным, племянникам и соседям, расположение которых Вы надеетесь получить с помощью имущества, Вы будете нужны ровно до тех пор, пока это имущество не будет им передано. И хорошо, если Вам не «помогут» в скорейшем переходе прав на него.
Такие дела. “Палец вверх” приветствуется.
Источник