Не корысти ради а токмо пользы для откуда
Где вы, Коля и Мика? И что вы теперь, Коля и Мика, делаете? Разжирели, наверное, постарели? Небось теперь и на четвертый этаж не подыметесь, не то что под облака – имена свои рисовать.
Где же вы, Коля, служите? Плохо служится, говорите? Золотое детство вспоминаете? Какое же оно у вас золотое? Это пачканье-то ущелий вы считаете золотым детством? Коля, вы ужасны! И жена ваша Мика противная женщина, хотя она виновата меньше вашего. Когда вы чертили свое имя, вися на скале, Мика стояла внизу на шоссе и глядела на вас влюбленными глазами. Тогда ей казалось, что вы второй Печорин. Теперь она знает, кто вы такой. Вы просто дурак! Да, да, все вы такие – ползуны по красотам! Печорин, Печорин, а там, гляди, по глупости отчета сбалансировать не можете!
– Киса, – продолжал Остап, – давайте и мы увековечимся. Забьем Мике баки. У меня, кстати, и мел есть! Ей-богу, полезу сейчас и напишу: «Киса и Ося здесь были».[489]
И Остап, недолго думая, сложил на парапет, ограждавший шоссе от кипучей бездны Терека, запасы любительской колбасы и стал подниматься на скалу.
Ипполит Матвеевич сначала следил за подъемом великого комбинатора, но потом рассеялся и, обернувшись, принялся разглядывать фундамент замка Тамары,[490] сохранившийся на скале, похожей на лошадиный зуб.
В это время, в двух верстах от концессионеров, со стороны Тифлиса в Дарьяльское ущелье вошел отец Федор. Он шел мерным солдатским шагом, глядя только вперед себя твердыми алмазными глазами и опираясь на высокую клюку с загнутым концом, как библейский первосвященник.
На последние деньги отец Федор доехал до Тифлиса и теперь шагал на родину пешком, питаясь доброхотными даяниями. При переходе через Крестовый перевал (2345 метров над уровнем моря) его укусил орел. Отец Федор замахнулся на дерзкую птицу клюкою и пошел дальше. Он шел, запутавшись в облаках, и бормотал:
– Не корысти ради, а токмо волею пославшей мя жены!
Эту же фразу он повторял, войдя в Дарьяльское ущелье. Расстояние между врагами сокращалось. Поворотив за острый выступ, отец Федор налетел на старика в золотом пенсне.
Ущелье раскололось в глазах отца Федора. Терек прекратил свой тысячелетний крик. Отец Федор узнал Воробьянинова. После страшной неудачи в Батуме, после того, как все надежды рухнули, новая возможность заполучить богатство повлияла на отца Федора необыкновенным образом.
Он схватил Ипполита Матвеевича за тощий кадык и, сжимая пальцы, закричал охрипшим голосом:
– Куда девал сокровище убиенной тобою тещи?
Ипполит Матвеевич, ничего подобного не ждавший, молчал, выкатив глаза так, что они почти соприкасались со стеклами пенсне.
– Говори! – приказывал отец Федор. – Покайся, грешник!
Воробьянинов почувствовал, что теряет дыхание.
Тут отец Федор, уже торжествовавший победу, увидел прыгавшего по скале Бендера. Технический директор спускался вниз, крича во все горло:
Дробясь о мрачные скалы,
Кипят и пенятся валы!..[491]
Великий испуг поразил сердце отца Федора. Он машинально продолжал держать предводителя за горло, но коленки у него затряслись.
– А, вот это кто?! – дружелюбно закричал Остап. – Конкурирующая организация!
Отец Федор не стал медлить. Повинуясь благодетельному инстинкту, он схватил концессионную колбасу и хлеб и побежал прочь.
– Бейте его, товарищ Бендер, – кричал с земли отдышавшийся Ипполит Матвеевич.
– Лови его! Держи!
Остап засвистал и заулюлюкал.
– Тю-у-у! – кричал он, пускаясь вдогонку. – Битва при пирамидах[492] или Бендер на охоте! Куда же вы бежите, клиент? Могу вам предложить хорошо выпотрошенный стул!
Отец Федор не выдержал муки преследования и полез на совершенно отвесную скалу. Его толкало вверх сердце, поднимавшееся к самому горлу, и особенный, известный только одним трусам, зуд в пятках. Ноги сами отрывались от гранитов и несли своего повелителя вверх.
– У-у-у! – кричал Остап снизу. – Держи его!
– Он унес наши припасы! – завопил Ипполит Матвеевич, подбегая к Остапу.
– Стой! – загремел Остап. – Стой, тебе говорю!
Но это придало только новые силы изнемогшему было отцу Федору. Он взвился и в несколько скачков очутился сажен на десять выше самой высокой надписи.
– Отдай колбасу! – взывал Остап. – Отдай колбасу, дурак! Я все прощу![493]
Отец Федор уже ничего не слышал. Он очутился на ровной площадке, забраться на которую не удавалось до сих пор ни одному человеку. Отцом Федором овладел тоскливый ужас. Он понял, что слезть вниз ему никак невозможно. Скала шла и опускалась на шоссе перпендикулярно, и об обратном спуске нечего было и думать. Он посмотрел вниз. Там бесновался Остап, и на дне ущелья поблескивало золотое пенсне предводителя.
– Я отдам колбасу! – закричал отец Федор. – Снимите меня!
В ответ грохотал Терек и из замка Тамары неслись страстные крики. Там жили совы.
– Сними-ите меня! – жалобно кричал отец Федор.
Он видел все маневры концессионеров. Они бегали под скалой и, судя по жестам, мерзко сквернословили.
Через час легший на живот и спустивший голову вниз отец Федор увидел, что Бендер и Воробьянинов уходят в сторону Крестового перевала.
Спустилась быстрая ночь. В кромешной тьме и в адском гуле под самым облаком дрожал и плакал отец Федор. Ему уже не нужны были земные сокровища. Он хотел только одного – вниз, на землю.
Ночью он ревел так, что временами заглушал Терек, а утром подкрепился любительской колбасой с хлебом и сатанински хохотал над пробегавшими внизу автомобилями. Остаток дня он провел в созерцании гор и небесного светила – солнца. Ночью он увидел царицу Тамару. Царица прилетела к нему из своего замка и кокетливо сказала:[494]
– Соседями будем.
– Матушка! – с чувством сказал отец Федор. – Не корысти ради…
– Знаю, знаю, – заметила царица, – а токмо волею пославшей тя жены.
– Откуда ж вы знаете? – удивился отец Федор.
– Да уж знаю. Заходили бы, сосед. В шестьдесят шесть поиграем! А?
Она засмеялась и улетела, пуская в ночное небо шутихи.
На третий день отец Федор стал проповедовать птицам. Он почему-то склонял их к лютеранству.
– Птицы, – говорил он им звучным голосом, – покайтесь в своих грехах публично!
На четвертый день его показывали уже снизу экскурсантам.
– Направо – замок Тамары, – говорили опытные проводники, – а налево живой человек стоит, а чем живет и как туда попал – тоже неизвестно.
– И дикий же народ! – удивлялись экскурсанты. – Дети гор!
Шли облака. Над отцом Федором кружились орлы. Самый смелый из них украл остаток любительской колбасы и взмахом крыла сбросил в пенящийся Терек фунта полтора хлеба.
Отец Федор погрозил орлу пальцем и, лучезарно улыбаясь, прошептал:
– Птичка божия не знает ни заботы, ни труда, хлопотливо не свивает долговечного гнезда.[495]
Орел покосился на отца Федора, закричал «ку-ку-ре-ку» и улетел.
– Ах, орлуша, орлуша, большая ты стерва!
Через десять дней из Владикавказа прибыла пожарная команда с надлежащим обозом и принадлежностями и сняла отца Федора.
Когда его снимали, он хлопал руками и пел лишенным приятности голосом:
– И будешь ты цар-р-рицей ми-и-и-и-рра, подр-р-руга ве-е-ечная моя!
И суровый Кавказ многократно повторил слова М. Ю. Лермонтова и музыку А. Рубинштейна.[496]
– Не корысти ради, – сказал отец Федор брандмейстеру, – а токмо…
Источник
Фильм снят в 1971 году, по роману «Двенадцать стульев», авторов: И. Ильфа и Е. Петрова. У картины есть не менее знаменитое продолжение – фильм «Золотой телёнок».
– Почем у вас огурцы солёные? – Пятак! – Ну, хорошо, дайте, два! (Киса Воробьянинов)
Это май-баловник, это май-чародей веет свежим своим опахалом! (Киса Воробьянинов)
В толпе внезапно послышался громкий смех Остапа Бендера. Он оценил эту фразу. Все заржали. Ободрённый приемом, Гаврилин, сам не понимая почему, вдруг заговорил о международном положении.
У источника не могу. От источника у меня начались видения. (Монтёр Мечников)
«Нимфа», туды ее в качель, разве товар даёт? (Безенчук)
А ваш дворник довольно-таки большой пошляк. Разве можно так напиваться на рубль?! (Остап Бендер)
Я отдам колбасу! Снимите меня! (Отец Фёдор)
Туды его в качель. (Безенчук)
Берегите пенсне, Киса – сейчас начнётся! (Остап Бендер)12 стульев цитаты
Гениальная цитата из фильма «12 стульев»: Товарищи! Смотрите все! Любителя бьют!
Такую капусту грешно есть помимо водки.
Вам мат, товарищ гроссмейстер.
Статистика знает всё.
Всю контрабанду делают в Одессе, на Малой Арнаутской улице. (Остап Бендер)
Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон. (Монтёр Мечников)
Где-то теперь рыщет Воробьянинов? (Отец Фёдор)
Сволота всякая! Гадюка семибатюшная! Среднее образование имеет!
Гроб, он работу любит. (Безенчук)
Почём опиум для народа? (Остап Бендер)
Птицы, покайтесь в своих грехах публично! (Отец Фёдор)
Говори!.. Говори, куда дел сокровища убиенной тобой тёщи! (Отец Фёдор)
Скоро только кошки родятся! (Остап Бендер)
Дверь открылась. Остап прошел в комнату, которая могла быть обставлена только существом с воображением дятла.
Поедемте в нумера! (Киса Воробьянинов)
Держите его! Он украл нашу колбасу! (Киса Воробьянинов)
Поедем в таксо. – (Эллочка-людоедка)
Дышите глубже: вы взволнованы!
Ответ есть эквивалент мысли. (Монтёр Мечников)
Здесь Паша Эмильевич, обладавший сверхъестественным чутьем, понял, что сейчас его будут бить, может быть, даже ногами.
Ну ты, жертва аборта, а ну быстро говори, кому продал стул?! (Остап Бендер)
Киса, я хочу вас спросить, как художник – художника: вы рисовать умеете? (Остап Бендер)
Но Остап Бендер, длинный благородный нос которого явственно чуял запах жареного, не дал дворнику и пикнуть.
Кто скажет, что это девочка, пусть первый бросит в меня камень! (Остап Бендер)
Не учите меня жить. (Эллочка-людоедка)
Месье, же не манж па сис жур. Гебен зи мир битте этвас копек ауф дем штюк брод. Подайте что-нибудь бывшему депутату Государственной думы. (Киса Воробьянинов)
Нас никто не любит, если не считать уголовного розыска, который тоже нас не любит.(Остап Бендер)
– Деньги вперёд,- заявил монтёр,- утром – деньги, вечером – стулья или вечером – деньги, а на другой день утром – стулья.
– А может быть, сегодня – стулья, а завтра – деньги? – пытал Остап.
– Я же, дуся, человек измученный. Такие условия душа не принимает.
Мы чужие на этом празднике жизни. (Остап Бендер)
На третьем ходу выяснилось, что Остап играет восемнадцать испанских партий. На остальных досках васюкинцы применили хотя устаревшую, но верную защиту Филидора.
Мусик!!! Готов гусик? (Инженер Брунс)
Не корысти ради, а токмо волею пославшей мя жены. (Отец Фёдор)
Лёд тронулся, господа присяжные заседатели! (Остап Бендер)
Неделю тому назад состоялся вечер «Общества спасания на водах», о чём свидетельствовал также лозунг на стене: Дело помощи утопающим – дело рук самих утопающих. – глава XXXIV
Крепитесь! Россия вас не забудет! Заграница нам поможет! (Остап Бендер)
Ну вас к чёрту! Пропадайте здесь с вашим стулом! А мне моя жизнь дорога как память! (Остап Бендер)
Знойная женщина, – мечта поэта. (Остап Бендер)
Он против этого не возражал, но при голосовании на всякий случай воздержался.
Жизнь, господа присяжные заседатели, это сложная штука, но, господа присяжные заседатели, эта сложная штука открывается просто, как ящик. (Остап Бендер)
Парниша. – (Эллочка-людоедка)
Дуся! Вы меня озлобляете. Я человек, измученный нарзанами. (Монтёр Мечников)
Поедем на извозчике. – (Эллочка-людоедка)
Держите гроссмейстера! (12 стульев цитаты про шахматистов)
Положение было ужасно! В Москве, в центре города, на площадке девятого этажа стоял взрослый человек с высшим образованием, абсолютно голый. Идти ему было некуда. Он скорее согласился бы сесть в тюрьму, чем показаться в таком виде. Оставалось одно – пропадать!
Гроссмейстер сыграл е2-е4.
Гаврилин начал свою речь хорошо и просто:
Спокойно, Михельсон! (Остап Бендер)
Вам, предводитель, пора лечиться электричеством. (Остап Бендер)
Считаю вечер воспоминаний закрытым. (Остап Бендер)
В центре таких субтропиков давно уже нет, но на местах и на периферии еще встречаются! (Остап Бендер)
Теперь вся сила в гемоглобине.
Бунт на корабле? (Остап Бендер)
Толстый и красивый. (Эллочка-людоедка)
А может тебе ещё дать ключ от квартиры, где деньги лежат?
У вас вся спина белая. – (Эллочка-людоедка)
…И пошел от меня прочь, в публичный дом должно быть. (Отец Фёдор)
Хорошо излагает, собака, учитесь. (Остап Бендер)
– Трамвай построить, – сказал он, – это не ешака купить.
Я дам вам парабеллум. (Остап Бендер)
– Ваше политическое кредо? – Всегда !Добавить тему
– Господа! Господа! Неужели вы нас будете бить? – Да ещё как! (Киса Воробьянинов)
Источник
На третьем ходу выяснилось, что Остап играет восемнадцать испанских партий. На остальных досках васюкинцы применили хотя устаревшую, но верную защиту Филидора.
Положение было ужасно! В Москве, в центре города, на площадке девятого этажа стоял взрослый человек с высшим образованием, абсолютно голый. Идти ему было некуда. Он скорее согласился бы сесть в тюрьму, чем показаться в таком виде. Оставалось одно – пропадать!
Статистика знает всё.
Гаврилин начал свою речь хорошо и просто:
– Трамвай построить, – сказал он, – это не ешака купить.
В толпе внезапно послышался громкий смех Остапа Бендера. Он оценил эту фразу. Все заржали. Ободрённый приемом, Гаврилин, сам не понимая почему, вдруг заговорил о международном положении.
Гроссмейстер сыграл е2-е4.
Но Остап Бендер, длинный благородный нос которого явственно чуял запах жареного, не дал дворнику и пикнуть.
Дело помощи утопающим – дело рук самих утопающих.
Дышите глубже: вы взволнованы!
Теперь вся сила в гемоглобине.
Держите гроссмейстера!
Товарищи! Смотрите все! Любителя бьют!
Такую капусту грешно есть помимо водки.
Сволота всякая! Гадюка семибатюшная! Среднее образование имеет!
Остап Бендер
А может тебе ещё дать ключ от квартиры, где деньги лежат?
Почём опиум для народа?
Спокойно, Михельсон!
Скоро только кошки родятся!
Считаю вечер воспоминаний закрытым.
Вам, предводитель, пора лечиться электричеством.
В центре таких субтропиков давно уже нет, но на местах и на периферии еще встречаются!
Знойная женщина, – мечта поэта.
Крепитесь! Россия вас не забудет! Заграница нам поможет!
Кто скажет, что это девочка, пусть первый бросит в меня камень!
Жизнь, господа присяжные заседатели, это сложная штука, но, господа присяжные заседатели, эта сложная штука открывается просто, как ящик.
Лёд тронулся, господа присяжные заседатели!
Мы чужие на этом празднике жизни.
Нас никто не любит, если не считать уголовного розыска, который тоже нас не любит.
Ну вас к чёрту! Пропадайте здесь с вашим стулом! А мне моя жизнь дорога как память!
Ну ты, жертва аборта, а ну быстро говори, кому продал стул?!
Хорошо излагает, собака, учитесь.
Я дам вам парабеллум.
Киса, я хочу вас спросить, как художник – художника: вы рисовать умеете?
Берегите пенсне, Киса – сейчас начнётся!
Бунт на корабле?
А ваш дворник довольно-таки большой пошляк. Разве можно так напиваться на рубль?!
Всю контрабанду делают в Одессе, на Малой Арнаутской улице.
…без уголовщины. Кодекс мы должны чтить.
От мёртвого осла уши. Получишь у Пушкина.
Киса, давайте и мы увековечимся. Забьём Мике баки. У меня, кстати, и мел есть! Ей-богу, полезу сейчас и напишу: «Киса и Ося были здесь».
Батистовые портянки будем носить, крем Марго кушать.
Заседание продолжается.
Кто, по-вашему, этот мощный старик? Не говорите, вы не можете этого знать. Это – гигант мысли, отец русской демократии и особа, приближенная к императору.
Одни лишь маленькие дети, беспризорные, находятся без призора.
Три месяца я кормлю его, пою и воспитываю, и этот альфонс становится теперь в третью позицию и заявляет, что он…
…представители милиции могут быть приравнены к студентам и детям…
Набил бы я тебе рыло, только Заратустра не позволяет.
Твой суслик летит к своей курочке на крыльях любви!!!
Что же вы на меня смотрите, как солдат на вошь? Обалдели от счастья?
Какие деньги? Вы, кажется, спросили про какие-то деньги?
Кислое дело, пещера Лейхтвейса.
Молчи, грусть, молчи, Киса!
Ты кому продал стул!! (Тут Александр Яковлевич своим внутренним чутьем подумал, что сейчас его будут бить, может даже ногами).
Слушай меня, жертва аборта!
Вас обманули, это не шиншилла, это шанхайский барс.
В каком полку служили?
Господа! Дети вас не забудут!
Наши в городе есть?
Киса Воробьянинов
– Господа! Неужели вы будете нас бить?
– Ещё как!
Держите его! Он украл нашу колбасу!
Поедем в нумера!
– Почем у вас огурцы солёные?
– Пятак!
– Ну, хорошо, дайте, два!
Месье, же не манж па сис жур. Гебен мир зи битте этвас копек ауф дем штюк брод. Подайте что-нибудь бывшему депутату Государственной думы.
Это май-баловник, это май-чародей веет свежим своим опахалом!..
Монтёр Мечников
Дуся! Вы меня озлобляете. Я человек, измученный нарзаном.
У источника не могу. От источника у меня начались видения.
Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон.
Утром деньги – вечером стулья.
Ответ есть эквивалент мысли.
Безенчук
«Нимфа», туды ее в качель, разве товар даёт?
Туды его в качель.
Отец Фёдор
Говори!.. Говори, куда дел сокровища убиенной тобой тёщи!
Не корысти ради, а токмо во исполнение воли пославшей мя жены.
Птицы, покайтесь в своих грехах публично!
Я отдам колбасу! Снимите меня!
Где-то теперь рыщет Воробьянинов?
…И пошел от меня прочь, в публичный дом должно быть.
Эллочка-людоедка
Не учите меня жить.
Парниша. – (по отношению ко всем знакомым мужчинам)
Толстый и красивый.
Поедем на извозчике. – (мужу)
Поедем в таксо. – (другим знакомым мужского пола)
У вас вся спина белая. – (шутка)
Диалоги
– А с какой целью взимается плата?
– С целью капитального ремонта провала, – чтобы… не слишком… проваливался!
– Ваше политическое кредо?
– Всегда!
– А можно так – утром стулья, а вечером – деньги?
– Можно! Но деньги – вперёд!!!
– Если хотите, вы можете уйти.
– Тогда я, пожалуй, пойду.
– Но учтите – у нас длинные руки!
– Тогда я, пожалуй, останусь…
– Ну что, дядя, невесты в вашем городе есть?
– Кому и кобыла невеста.
– Больше вопросов не имею!
– Позвольте, товарищ, у меня все ходы записаны.
– Контора пишет!
– Прекрасный мех!
– Шутите! Это мексиканский тушкан.
– Скажите, а двести рублей не могут спасти гиганта мысли?
– Я думаю, что торг здесь не уместен!
– Никогда, никогда Воробьянинов не протягивал руку!
– Так протянете ноги, старый дуралей!
– Я вам морду побью, отец Фёдор.
– Руки коротки
Юмор
Из книг
Спасибо La_vita_bene
Источник
– Дяденька, добавить бы надо! – От мертвого осла уши. Получишь у Пушкина.
– Вы прямо герой труда. Вам памятник нерукотворный поставить надо!
– Вас обманули. Вам дали гораздо лучший мех. Это шанхайские барсы.
– Вино, женщины и карты нам обеспечены.
– Вот тебе милиция! Вот тебе дороговизна стульев для трудящихся всех стран! Вот тебе ночные прогулки по девочкам! Вот тебе седина в бороду! Вот тебе бес в ребро!
– Время, которое у нас есть, – это деньги, которых у нас нет.
– Всю контрабанду делают в Одессе, на Малой Арнаутской улице.
– Вы в каком полку служили?
– Вы мне в конце концов не мать, не сестра и не любовница. (Воробьянинову)
– Вы довольно пошлый человек,… вы любите деньги больше, чем надо.
– Есть ещё от жилетки рукава, дырка от бублика и мёртвого осла уши.
– Заграница нам поможет.
– Заседание продолжается, господа присяжные заседатели.
– Знойная женщина – мечта поэта.
– Какие деньги? Вы, кажется, спросили меня про какие-то деньги?
– Киса, можно спросить вас, как художник художника? Вы рисовать умеете?
– Командовать парадом буду я!
– Контора пишет.
– Кто, по-вашему, этот мощный старик? Не говорите, вы не можете этого знать. Это – гигант мысли, отец русской демократии и особа, приближенная к императору. (про Воробьянинова)
– Кто скажет, что это девочка, пусть первый бросит в меня камень! (про Воробьянинова)
– Лёд тронулся, господа присяжные заседатели!
– Может быть, тебе дать еще ключ от квартиры, где деньги лежат?
– Мы чужие на этом празднике жизни. (Воробьянинову, имея в виду только их обоих)
– Набил бы я тебе рыло, только Заратустра не позволяет.
– На дороге лежали деньги. Я их подобрал. Смотрите – они даже не запылились!
– Нас никто не любит, если не считать Уголовного розыска, который тоже нас не любит.
– Не будьте божьей коровой.
– Ну, пока! Пишите письма!..
– Ну ты, жертва аборта!
– Отдайте мне мои деньги, я совсем бедный! Я год не был в бане. Я старый. Меня девушки не любят.
– Обратитесь во Всемирную лигу сексуальных реформ, – сказал Бендер. Может быть, там помогут.
– Он любил и страдал. Он любил деньги и страдал от их недостатка.
– От мёртвого осла уши, получишь у Пушкина…
– Отдай колбасу, дурак! Я всё прощу!
– После сегодняшнего свидания министров на яхте никакое сближение невозможно.
– Почём опиум для народа?
– Половина моя, половина наша!
– Предмет моей лекции – плодотворная дебютная идея. Что такое, товарищи, дебют и что такое, товарищи, идея? Дебют, товарищи, – это «Quasi una fantasia». А что такое, товарищи, значит идея? Идея, товарищи, – это человеческая мысль, облечённая в логическую шахматную форму.
– Пятьсот рублей могут спасти гиганта мысли.
– Россия вас не забудет!
– Скоро только кошки родятся.
– Сомневаться в наших де́ньгах?!
– Тайный союз меча и орала! Полная тайна организации!
– Только без уголовщины! Кодекс мы должны чтить.(Воробьянинову)
– Утрите Ваши глазки, гражданка. Каждая Ваша слезинка – это молекула в космосе.
– Это типичное пижонство: грабить бедную вдову.
– Я дам вам парабеллум. – Не надо, – твердо сказал Кислярский.
– Я покажу Вам как надо работать.
– Можете не пересчитывать . Вы не в церкви , вас не обманут!
Цитаты. “Двенадцать стульев” 1971 г.
Материал из Викицитатника
«Двенадцать стульев» – знаменитый сатирический роман-фельетон Ильи Ильфа и Евгения Петрова 1927 года. В 1931 году вышло продолжение – «Золотой телёнок».
Завхоз 2-го дома Старсобеса был застенчивый ворюга. Все существо его протестовало против краж, но не красть он не мог. Он крал, и ему было стыдно. Крал он постоянно, постоянно стыдился, и поэтому его хорошо бритые щечки всегда горели румянцем смущения, стыдливости, застенчивости и конфуза. –
Лозунги были такие:
«ПИЩА – ИСТОЧНИК ЗДОРОВЬЯ»
«ОДНО ЯЙЦО СОДЕРЖИТ СТОЛЬКО ЖЕ ЖИРОВ, СКОЛЬКО 1/2 ФУНТА МЯСА»
«ТЩАТЕЛЬНО ПЕРЕЖЁВЫВАЯ ПИЩУ, ТЫ ПОМОГАЕШЬ ОБЩЕСТВУ»
«МЯСО – ВРЕДНО»
Все эти святые слова будили в старухах воспоминания об исчезнувших ещё до революции зубах, о яйцах, пропавших приблизительно в ту же пору, о мясе, уступающем в смысле жиров яйцам, а может быть, и об обществе, которому они были лишены возможности помогать, тщательно пережёвывая пищу. –
Ты кому продал стул? – спросил Остап позванивающим шёпотом.
Здесь Паша Эмильевич, обладавший сверхъестественным чутьём, понял, что сейчас его будут бить, может быть, даже ногами. – глава VIII
Дверь открылась. Остап прошел в комнату, которая могла быть обставлена только существом с воображением дятла.
Положение было ужасно! В Москве, в центре города, на площадке девятого этажа стоял взрослый человек с высшим образованием, абсолютно голый. Идти ему было некуда. Он скорее согласился бы сесть в тюрьму, чем показаться в таком виде. Оставалось одно – пропадать!
Статистика знает всё.
Гаврилин начал свою речь хорошо и просто:
– Трамвай построить, – сказал он, – это не ешака купить.
В толпе внезапно послышался громкий смех Остапа Бендера. Он оценил эту фразу. Все заржали. Ободрённый приемом, Гаврилин, сам не понимая почему, вдруг заговорил о международном положении.
Неделю тому назад состоялся вечер «Общества спасания на водах», о чём свидетельствовал также лозунг на стене:
ДЕЛО ПОМОЩИ УТОПАЮЩИМ – ДЕЛО РУК САМИХ УТОПАЮЩИХ – глава XXXIV. Междупланетный шахматный конгресс
По рядам любителей прошелестело:
– Гроссмейстер сыграл e2-e4.
Остап не баловал своих противников разнообразием дебютов. На остальных двадцати девяти досках он проделал ту же операцию… – глава XXXIV
На третьем ходу выяснилось, что Остап играет восемнадцать испанских партий. На остальных досках васюкинцы применили хотя устаревшую, но верную защиту Филидора. – глава XXXIV
Мусик!!! Готов гусик? – глава XXXVII. Зелёный мыс
– инженер Брунс
Но Остап Бендер, длинный благородный нос которого явственно чуял запах жареного, не дал дворнику и пикнуть.
Держите гроссмейстера!
Товарищи! Смотрите все! Любителя бьют!
Такую капусту грешно есть помимо водки.
Сволота всякая! Гадюка семибатюшная! Среднее образование имеет!
Он против этого не возражал, но при голосовании на всякий случай воздержался.
Граждане! Уважайте пружинный матрац в голубых цветочках! Это – семейный очаг, альфа и омега меблировки, общее и целое домашнего уюта, любовная база, отец примуса! Как сладко спать под демократический звон его пружин! Какие сладкие сны видит человек, засыпающий на его голубой дерюге! Каким уважением пользуется каждый матрацевладелец!
Человек, лишенный матраца, – жалок. Он не существует. Он не платит налогов, не имеет жены, знакомые не занимают ему денег до среды, шоферы такси посылают ему вдогонку оскорбительные слова, девушки смеются над ним – они не любят идеалистов. <…>
Матрац ломает жизнь человеческую. В его обивке и пружинах таится какая-то сила, притягательная и до сих пор не исследованная. На призывный звон его пружин стекаются люди и вещи. Приходит финагент и девушки. Они хотят дружить с матрацевладельцами. Финагент делает это в целях фискальных, преследующих государственную пользу, а девушки – бескорыстно, повинуясь законам природы.
Начинается цветение молодости. Финагент, собравши налог, как пчела собирает весеннюю взятку, с радостным гулом улетает в свой участковый улей. А отхлынувших девушек заменяет жена и примус «Ювель № 1».
Есть в Москве особая категория людей. Она ничего не понимает в живописи, не интересуется архитектурой и безразлична к памятникам старины. Эта категория посещает музеи исключительно потому, что они расположены в прекрасных зданиях.
Семибатюшная гадюка со средним образованием сидела за мусорным ящиком и тосковала.
Реплики персонажей
Остап Бендер
А может тебе ещё дать ключ от квартиры, где деньги лежат?
Почём опиум для народа?
Спокойно, Михельсон!
Скоро только кошки родятся!
Считаю вечер воспоминаний закрытым.
Вам, предводитель, пора лечиться электричеством.
В центре таких субтропиков давно уже нет, но на местах и на периферии ещёвстречаются!
Знойная женщина, – мечта поэта.
Крепитесь! Россия вас не забудет! Заграница нам поможет!
Кто скажет, что это девочка, пусть первый бросит в меня камень!
Жизнь, господа присяжные заседатели, это сложная штука, но, господа присяжные заседатели, эта сложная штука открывается просто, как ящик.
Лёд тронулся, господа присяжные заседатели!
Мы чужие на этом празднике жизни.
Нас никто не любит, если не считать уголовного розыска, который тоже нас не любит.
Ну вас к чёрту! Пропадайте здесь с вашим стулом! А мне моя жизнь дорога как память!
Ну ты, жертва аборта, а ну быстро говори, кому продал стул?!
Хорошо излагает, собака, учитесь. – глава XXXVI
Я дам вам парабеллум. – Не надо, – твердо сказал Кислярский.
Киса, я хочу вас спросить, как художник – художника: вы рисовать умеете?
Берегите пенсне, Киса – сейчас начнётся!
Бунт на корабле?
А ваш дворник довольно-таки большой пошляк. Разве можно так напиваться на рубль?!
Всю контрабанду делают в Одессе, на Малой Арнаутской улице.
…без уголовщины. Кодекс мы должны чтить.
От мёртвого осла уши. Получишь у Пушкина.
Киса, давайте и мы увековечимся. Забьём Мике баки. У меня, кстати, и мел есть! Ей-богу, полезу сейчас и напишу: «Киса и Ося были здесь».
Батистовые портянки будем носить, крем Марго кушать.
Заседание продолжается.
Кто, по-вашему, этот мощный старик? Не говорите, вы не можете этого знать. Это – гигант мысли, отец русской демократии и особа, приближенная к императору.
Одни лишь маленькие дети, беспризорные, находятся без призора.
Три месяца я кормлю его, пою и воспитываю, и этот альфонс становится теперь в третью позицию и заявляет, что он…
…представители милиции могут быть приравнены к студентам и детям…
{{Q…Киса вы расстворятесъ в моем могучем интеллекте
Набил бы я тебе рыло, только Заратустра не позволяет.
Твой суслик летит к своей курочке на крыльях любви!!!
Что же вы на меня смотрите, как солдат на вошь? Обалдели от счастья?
Какие деньги? Вы, кажется, спросили про какие-то деньги?
Кислое дело, пещера Лейхтвейса.
Молчи, грусть, молчи, Киса!
Вас обманули, это не мексиканский тушкан, это шанхайский барс.
В каком полку служили?
Господа! Дети вас не забудут!
Наши в городе есть?
Ипполит Воробьянинов
– Господа! Господа! Неужели вы нас будете бить?
– Да ещё как!
Держите его! Он украл нашу колбасу!
Поедемте в нумера!
– Почем у вас огурцы солёные?
– Пятак!
– Ну, хорошо, дайте, два!
Месье, же не манж па сис жур. Гебен зи мир битте этвас копек ауф дем штюк брод. Подайте что-нибудь бывшему депутату Государственной думы.
Это май-баловник, это май-чародей веет свежим своим опахалом!..
Я думаю, что торг здесь неуместен!
Монтёр Мечников
Дуся! Вы меня озлобляете. Я человек, измученный нарзаном.
У источника не могу. От источника у меня начались видения.
Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон.
Ответ есть эквивалент мысли.
Отец Фёдор
Говори!.. Говори, куда дел сокровища убиенной тобой тёщи!
Не корысти ради, а токмо волею пославшей мя жены.
Птицы, покайтесь в своих грехах публично!
Я отдам колбасу! Снимите меня!
Где-то теперь рыщет Воробьянинов?
…И пошел от меня прочь, в публичный дом должно быть.
Назначьте же цену!.
Эллочка-людоедка
Не учите меня жить.
Парниша. – (по отношению ко всем знакомым мужчинам)
Толстый и красивый.
Поедем на извозчике. – (мужу)
Поедем в таксо. – (другим знакомым мужского пола)
У вас вся спина белая. – (шутка)
Хо-хо!
Красота!
Знаменито.
Жуть!
Железно!
Персицкий
― Да, кстати, Ляпсус, почему вы Трубецкой? Почему вам не взять псевдоним ещё получше? Например, Долгорукий! Никифор Долгорукий! Или Никифор Валуа? Или ещё лучше: гражданин Никифор Сумароков-Эльстон? Если у вас случится хорошая кормушка, сразу три стишка в «Гермуму», то выход из положения у вас блестящий. – глава XXIX, Автор «Гаврилиады»
Диалоги
– «Нимфа», туды её в качель, разве товар даёт? – смутно молвил гробовой мастер. – Разве ж она может покупателя удовлетворить? Гроб – он одного лесу сколько требует…
– Чего? – спросил Ипполит Матвеевич.
– Да вот «Нимфа»… Их три семейства с одной торговлишки живут. Уже у них и матерьял не тот, и отделка похуже, и кисть жидкая, туды ее в качель. А я – фирма старая. Основан в тысяча девятьсот седьмом году. У меня гроб – огурчик, отборный, любительский…
– Ты что же это, с ума сошел? – кротко спросил Ипполит Матвеевич и двинулся к выходу. – Обалдеешь ты среди гробов. – глава I
В полночь дворник Тихон, хватаясь руками за все попутные палисадники и надолго приникая к столбам, тащился в свой подвал. На его несчастье было новолуние.
– А! Пролетарий умственного труда! Работник метлы! – воскликнул Остап, завидя согнутого в колесо дворника.
Дворник замычал низким и страстным голосом, каким иногда среди ночной тишины вдруг горячо и хлопотливо начинает бормотать унитаз.
– Это конгениально, – сообщил Остап Ипполиту Матвеевичу, – а ваш дворник довольно-таки большой пошляк. Разве можно так напиваться на рубль?
– М-можно, – сказал дворник неожиданно. – глава VI
– А с какой целью взимается плата?
– С целью капитального ремонта Провала, – чтобы… не слишком… проваливался!
– Ваше политическое кредо?
– Всегда!
– Если хотите, вы можете уйти.
– Тогда я, пожалуй, пойду.
– Но учтите – у нас длинные руки!
– Тогда я, пожалуй, останусь…
– Ну что, отец, невесты в вашем городе есть?
– Кому и кобыла невеста.
– Больше вопросов не имею!
– Позвольте, товарищ, у меня все ходы записаны.
– Контора пишет![2] – глава XXXIV
– Прекрасный мех!
– Шутите! Это мексиканский тушкан.
– Скажите, а двести рублей не могут спасти гиганта мысли?
– Я думаю, что торг здесь не уместен!
– Никогда, никогда Воробьянинов не протягивал руку!
– Так протянете ноги, старый дуралей!
– Я вам морду побью, отец Фёдор.
– Руки коротки.
На его несчастье, он сразу же столкнулся с работягой Персицким.
― А! ― воскликнул Персицкий. ― Ляпсус!
― Слушайте, ― сказал Никифор Ляпис, понижая голос, ― дайте три рубля. Мне «Герасим и Муму» должен кучу денег. – глава XXIX, Автор «Гаврилиады»
– Деньги вперёд,- заявил монтёр,- утром – деньги, вечером – стулья или вечером – деньги, а на другой день утром – стулья.
– А может быть, сегодня – стулья, а завтра – деньги? – пытал Остап.
– Я же, дуся, человек измученный. Такие условия душа не принимает. – глава XXXVI
Источник