Нравственные аргументы в пользу существования бога

Откуда у человека знание о том, что хорошо, а что
плохо? Есть ли всеобщий нравственный идеал? Почему,
отрицая совесть, мы тем самым доказываем нравственность?
Как обосновывал И. Кант свое нравственное доказательство
бытия Бога? Рассказывает Виктор Петрович
Лега.

Василий Суриков. Апостол Павел объясняет догматы веры

Рассмотрев онтологическое доказательство бытия Бога (этому
была посвящена предыдущая
беседа), перейдем теперь к доказательству
нравственному, которое вызывало и вызывает множество
дискуссий, причем не только среди философов, но и среди
обычных людей, не задумывающихся над сложными философскими
концепциями.

Закон, написанный в наших сердцах

Все мы прекрасно понимаем, что любое доказательство должно
основываться на том, с чем никто не будет спорить.
Онтологическое доказательство опиралось: в
западноевропейской философской традиции – на
врожденность, очевидность понятия Бога; в русской
религиозно-философской традиции – на очевидность
мышления как способности человека. Нравственное
доказательство бытия Бога опирается на тоже всем очевидный
факт – существование нравственного чувства.

Нравственность – это идеал, к которому человек
должен стремиться

Ни для кого нет сомнений, что человек – это
нравственное существо. Не в том смысле, что человек
– хорошее существо, а в том, что человек – это
существо, которое подчиняется нравственным требованиям: он
совершает поступки, оцениваемые как хорошие или плохие. И
человек может испытывать угрызения совести, если совершил
поступок, как оказывается, недостойный его.

Но угрызения совести возможны лишь в том случае, если
существует идеал, которому мы все должны следовать. Этот
идеал называют нравственным законом, и написан он в наших
сердцах. Как раз об этом говорит апостол Павел в Послании
к Римлянам. Можно сказать, именно апостол Павел один из
первых заявил о нравственном доказательстве бытия Бога,
когда говорил, что язычники по природе своей законное
делают: не зная Закона, они имеют закон в сердцах своих
(см.: Рим.: 2: 14–15). И он обличает их в их мыслях
и их совести.

Сердце, совесть, закон – оказывается, по мысли
апостола Павла, это не обязательно нечто внешнее, это не
обязательно то, что мы узнаём из Священного Писания, от
наших церковных авторитетов, от наших родителей. Закон
нравственный – совесть – написан в наших
сердцах. Вот на этот закон и опирается нравственное
доказательство бытия Бога.

Нравственность: данность или идеал?

Традиционно нравственное доказательство делится на
докантовское и кантовское. Немецкий философ Иммануил Кант
в учение о доказательствах бытия Бога внес, пожалуй,
наиболее весомый вклад. Во-первых, он дал доказательствам
название, он их классифицировал на группы: онтологическое,
космологическое и теологическое; он же предложил и свое
нравственное доказательство бытия Бога. Но и до Канта
нравственное доказательство бытия Бога существовало, это
была очень давняя традиция, восходящая к греческой
философии и к самому Священному Писанию.

Докантовское нравственное доказательство бытия Бога
опирается на существование некоего объективного
нравственного чувства. Это нравственное чувство есть у
разных народов и племен. Несмотря на все многообразие
присущих только этим народам и племенам своеобразных
условий жизни и своеобразных ценностей, все народы имеют и
нечто общее. Например, как замечательно пишет английский
мыслитель и писатель Клайв Льюис в книге «Просто
христианство», невозможно представить себе ни один
народ, который прославлял бы трусов, который прославлял бы
эгоистов, который прославлял бы тех, кто не держит свое
слово. Нет таких народов! А это означает, что какой-то
общий нравственный идеал существует у всех народов. И
причем это именно идеал.

Мы не можем согласиться с теми современными учеными и
философами-атеистами, которые начинают утверждать, что
нравственность – это результат социального
«договора», некоего соглашения, или что
нравственность обусловлена биологией человека, или что
нравственность связана с эволюционным развитием человека.
Немало есть различных точек зрения, пытающихся объяснить,
что же такое нравственность и каково ее происхождение.

Так, например, Конрад Лоренц, австрийский
биолог-эволюционист, в своей книге «Агрессия (так
называемое “зло”)» пишет, что
нравственность – это просто результат эволюционного
развития, форма человеческого поведения. Мол, никто же из
нас, взрослых людей, не будет ругать волка за то, что он
съел зайца. Это закон природы. И только ребенок будет
говорить: какой волк злой, что съел беззащитного зайчика.
А мы, эволюционисты, понимаем, что волк помог природе,
догнав и съев больного зайца. Вот так же следует
относиться и к поступкам людей, и зло – это
«так называемое зло».

Как-то даже не хочется спорить с такой концепцией, которая
фактически уничтожает само понятие
«нравственность», превращая его в принцип
выживания сильного. Такой вот социал-дарвинизм. Ошибка
Лоренца и многих других ученых и философов, которые
стремятся объяснить нравственность как биологический,
социальный или какой-либо иной принцип, в том, что они не
видят главного: нравственность – это идеал. Это
норма, к которой человек должен стремиться. Это не то
состояние, в котором мы находимся. Ведь мы все прекрасно
понимаем, что мы находимся очень часто в состоянии
несовершенном, греховном. А нравственность – это
идеал, это то нормативное поведение, которым должен
обладать человек. То есть это некоторая цель.

Аргумент от… зла

Конечно, любой современный материалист нам возразит, что
целей у природы не существует, а нравственность –
это именно результат такого целеполагания. Но ведь мы
почему-то имеем в себе этот нравственный закон! У нас есть
совесть! Хотя, конечно, критически настроенный человек
скажет: «О какой совести вы говорите? О каком
нравственном законе? Вы наивный человек! Посмотрите,
сколько вокруг людей бессовестных. Неужели вы
предполагаете, что совесть есть у тех, кто развязывает
войны? У тех, кто грабит беззащитных стариков и при этом
еще и радуется тому, как легко обмануть этих несчастных?
Да у них даже капли совести нет». С этим, конечно,
не поспоришь, и, действительно, мир полон зла. Но именно
это утверждение и является как раз еще одним аргументом в
пользу нравственного закона. Мы говорим: «Мир полон
зла, он должен быть лучше», – а это значит,
что у нас есть этот идеал, есть представление о
нравственном совершенстве, которое должно быть.

Слова «Мир полон зла» подтверждают: у всех
нас есть представление о нравственном совершенстве

И даже когда мы вопрошаем: почему Бог не уничтожает зло в
мире? – мы формулируем контраргумент своему
скептическому атеизму: мы предлагаем Богу соответствовать
Его собственным требованиям. То есть мы понимаем, что есть
абсолютное благо, абсолютное совершенство в нравственном
плане. Поэтому, предъявляя Богу упрек в существовании зла
и несправедливости в мире, мы фактически признаем
существование Бога как высшего блага, как высшей
справедливости.

Главное – свобода

Иммануил Кант

Но
у этого докантовского аргумента о существовании
нравственности как основы доказательства бытия Бога,
действительно, есть некий, скажем так, изъян. Дело в
том, что он не выглядит как собственно
доказательство. Для того, чтобы убедиться, что Бог
существует, нам приходится возражать всем оппонентам
– и эволюционистам, и сторонникам социальной и
биологической концепций. Получается достаточно
сложная этическая конструкция. И поэтому Кант в своей
работе «Критика практического разума»
предлагает более строгий, отвечающий требованиям
строгого философского дискурса аргумент, и получивший
именование «нравственное доказательство бытия
Бога».

Рамки нашей беседы не позволяют достаточно подробно
разобрать кантовское нравственное доказательство бытия
Бога, выделим лишь основные его положения. А
любознательному читателю хотелось бы порекомендовать
прочитать или сам этот труд Канта – «Критика
практического разума», или соответствующий раздел
написанного мною учебника «История западной
философии».

Итак, как же рассуждал Кант? Прежде всего, отметим, что
Кант обращает внимание не только на сам нравственный
закон, но и на то, благодаря чему этот нравственный закон
существует. И начинает он свое рассуждение с первого
постулата – о свободе. Человек нравственен или
безнравственен – и тут Кант имеет в виду
нравственную ответственность, – потому что он,
человек, свободен. Ведь мы не предъявляем претензии к
снегу, который за ночь навалил сугробами и мешает нам
продвигаться по улице. Это погодное явление, проявление
некоего закона природы. А вот если дворник почему-то не
вышел на работу и не убрал этот снег, то мы имеем причины
для ропота и недовольства. Потому что дворник, как
человек, обладает свободой – поступать так или
по-другому, в отличие от снега.

Если человек свободен, а это факт, значит, у него есть
бессмертная душа

Опираясь на это понятие о свободе как об основе
нравственного принципа, Кант рассуждает дальше. Исходя из
того, что свобода существует, Кант делает несколько очень
важных выводов. Во-первых, о существовании автономной
воли, автономной нравственности. Конечно, мы понимаем, что
многие люди делают добро, потому что им за это хорошо
платят или им угрожают: если они добро не сделают, их
накажут. Это тоже, конечно, приемлемо, но гораздо лучше,
если человек делает добро исходя из своего внутреннего
долга, а не потому, что его накажут или наградят. И
бывает, что человек делает добро, даже и вопреки этим
угрозам. Вот такую нравственность, которая исходит из
внутренней природы человека, Кант называет автономной, или
самозаконной. И приводит пример, с которым невозможно
спорить. Представим себе кораблекрушение вследствие
страшного шторма. Тонет человек, и его друг бросается ему
на помощь – и сам погибает. Что толкало его
броситься на помощь? Он понимал, что опасность чрезмерная.
Его поступок можно объяснить только так: им двигало
чувство долга – он не мог поступить иначе, он должен
был прийти на помощь. В самом человеке – источник
нравственного поведения.

«Категорический императив»
души

Второй вывод, который делает Кант, – о существовании
бессмертной души человека. Это второй постулат этики
Канта. Представим себе, что человек имеет только тело.
Тело материально, оно подчиняется неумолимым законам
природы. Поэтому, если бы у нас было только тело, у нас не
было бы свободы. Мы бы не могли поступать так, как нам
хочется, мы поступали бы только так, как велит нам наша
природа. Но мы понимаем, что свобода есть. Это факт
априорный, как говорит Кант. Факт, который не надо
доказывать, он очевиден, на нем основывается все
человеческое поведение. А если человек свободен, значит, в
человеке есть какая-то составляющая его часть, не
зависящая от законов природы. Но все материальное от
законов природы зависит. Следовательно, в человеке должна
быть нематериальная составляющая – она и называется
душой.

Действительно, логика Канта безупречна. Если у нас есть
только тело, то тогда нет свободы – и нет
нравственности: делай, что хочешь. И какие-то наши
поступки можно всегда объяснить так: мною двигали законы
природы. Мы же не будем обвинять законы природы! Мы
обвиняем человека за его нерасторопность. Так же и в
кантовском рассуждении. Если человек свободен, а это факт,
значит, должна быть душа.

Но не просто душа – а душа бессмертная. Кант
рассуждает следующим образом: эта душа имеет в себе тот
самый долг, который постоянно говорит человеку, как он
должен поступать. А он должен поступать так, чтобы
соответствовать некоему нравственному идеалу, который в
кантовской терминологии называется «категорическим
императивом». «Всегда поступай так, чтобы твой
поступок соответствовал всеобщему идеалу», –
вот что говорит нам наш внутренний голос, который мы
называем совестью. И если гипотетически возможно
предположение, что кто-то может меня осудить, значит, я
уже поступил безнравственно. А может ли требовать моя
душа, чтобы я всегда и везде поступал соответствующим
образом, если она смертна, если она несовершенна? Конечно
же, нет. Поэтому из совершенства нравственного идеала, по
Канту, вытекает бессмертие души.

Бог как Гарант справедливости

И так Кант плавно подводит нас к третьему постулату своей
этики – к самому главному: доказательству
существования Бога, которое он выводит из того, что
человек не только стремится к добру в силу наличия в нем
голоса совести и чувства долга, но и обеспокоен
несправедливостью, если видит, что добродетельный человек
почему-то живет несчастливо. В каждом из нас живет чувство
справедливости, требование, чтобы добродетельный человек
обязательно стал счастливым. Мы же действительно ропщем на
наш мир: мол, почему так получается, что негодяи
благоденствуют, а добродетельные люди страдают. Должно
быть иначе! И если у нас это чувство справедливости есть,
то оно объективно: ведь оно есть у каждого человека.

Должно не стремиться к счастью, а стать достойным
счастья

Но мы видим, что в нашем мире справедливость не всегда
достигается. Значит, по мысли Канта, эта справедливость
может быть достигнута только за пределами нашего мира. И
поскольку усилиями людей справедливость не может быть
установлена, то следует предположить существование такого
Существа, Которое выше этого мира – Которое является
его Творцом. И не просто Творцом, а таким Творцом, Который
творит не только мир, но и нравственные нормы. Таким
Творцом, Который знает, что такое нравственность, и
является этим нравственным Идеалом. Поэтому справедливость
возможна в нашем мире только при предположении
существования Бога.

Ф. М. Достоевский

Человек
должен не стремиться к счастью, – заканчивает
свое рассуждение Кант, – а стать достойным
счастья. Человек должен делать то, что он должен, то,
что говорит ему тот самый нравственный долг, что
говорит ему совесть, – и не стремясь при этом к
счастью, потому что тогда это некая сделка. Человек
должен стремиться к чистой нравственности. Зная и
понимая, что если он будет достоин награды, то она
его найдет. Обязательно найдет.

А если нет Бога, то нет и справедливости. И очень емко и
кратко это нравственное доказательство бытия Бога высказал
наш великий писатель Ф.М. Достоевский: «Если Бога
нет, то все позволено». Действительно, откуда в нас
эти нравственные требования? Откуда в нас эти угрызения
совести? Почему мы не всё себе позволяем? А с другой
стороны, мы часто наблюдаем, как человек хочет жить
безнравственно, он отказывается от Бога, но его
нравственное чувство инстинктивно, бессознательно
запрещает ему грешить. А поскольку он хочет грешить, он и
делает глупые выводы: «Бога нет, и поэтому никто мне
не мешает пьянствовать, воровать, разводиться, блудить и
совершать многие-многие другие грехи и безнравственные
поступки». А почему они безнравственные? Мы об этом
можем знать только потому, что есть объективный, не
зависящий от человека нравственный критерий: абсолютное
Благо, абсолютное Добро, Любовь – и это есть Бог.

Источник