Письма об изучении и пользе истории о чем книга

Эта польза истории заключалась, по мысли автора, в передаче социального, политического опыта эпох и поколений. Индивидуальный опыт отдельного человека мог выстраиваться только с опорой на опыт предшественников. История, таким образом, понималась как философия, основанная на примерах. Помимо этого, знание о прошлом позволяло нации увидеть свое место на мировой сцене и воздать по заслугам деятелям предшествующих времен.

В этом контексте прочитываются более оригинальные рассуждения Болингброка об историческом познании, увиденном на пересечении традиций гуманистической мысли и рациональной философии.

Во всяком случае, можно исходить из того, что в своей профессиональной деятельности историку не следует выступать ни в роли наставника, ни в ипостаси политического пропагандиста. Однако если трудом профессиональных историков не будет получено надежное знание о прошлом, то и современное общество окажется не в состоянии решать свои проблемы.

Надежность исторических знаний является достаточно сложной пробле­мой. Однако она разрешима при учете некоторых принципов, которыми, так или иначе, следует руководствоваться.

Задача истории заключается в том, чтобы предоставить более или менее надежное и достоверное знание о прошлом, а любой исторический труд — это вклад в изучение этого прошлого, который может быть оспорен, дополнен и исправлен. Следует не забывать о том, что история – это не само прошедшее, тем более не метафизические рассуждения о природе прошлого, а знания, полученные историками из первоисточников, как реликтов и следов, сохранившихся от прошлого.

Наконец, невозможно обойтись без концептуальной основы, как в интер­претации источников, так и при изложении результатов исследовательской работы. Но, в конечном счете, концепции должны быть приведены в соответ­ствие с тем, что обнаружено в источниках, а не наоборот. Однако исто­рик должен стремиться не к тому, чтобы все глубже и глубже погружаться в бесконечные детали своего предмета, не к тому, чтобы открывать скры­тую, но не имеющую большого значения истину, а к тому, чтобы, как за­метил видный британский историк Хью Тревор-Роупер, постоянно проклады­вать «новые пути», непрерывно вносить свежие течения в «старые русла».

Направление, в каком движется историческая наука на исходе XX сто­летия, ее переориентацию можно уловить из тех изменений в подзаголов­ках, которые сочли сделать необходимыми два крупнейших и авторитетных журнала. В 1994 году знаменитый журнал «Анналы» сменил прежний подза­головок — «Экономики. Общества. Цивилизации» на новый — «История — со­циальная наука». По заявлению издателей, это изменение означает расши­рение проблематики за счет более основательного обращения к политике и проблемам современности. А в первом номере 1995 года у британского жур­нала «Историческая мастерская» исчез прежний подзаголовок «Журнал ис­ториков-социалистов и феминистов», в предисловии же пояснялось, что он является чересчур узким, слишком политизированным и вообще уже не от­вечает новым общественно-политическим реалиям конца нашего столетия.

Если охарактеризовать состояние, переживаемое мировой исторической наукой на рубеже XX-XXI веков, как «историографическую революцию», то эта революция не первая и, скорее всего — не последняя. Всякий раз радуж­ные надежды на то, что наконец-то найден волшебный «золотой ключик», в образе новой исторической теории или очередного нового поворота в ме­тодах исследования, сменялись разочарованием и заявлениями о невозмож­ности научного исторического познания вообще. За многообещающими новациями всегда следовал крах иллюзий, потому что в той или иной форме, но во всех этих «революциях» речь по существу идет об одной и той же проблеме — специфике истории как науки, что является, видимо, бесконеч­ным процессом в той мере, в какой бесконечна и сама история, открытая для описания, понимания и объяснения, но не для прорицателей, ораку­лов и шаманов музы Клио.

30) Г. Болингброк и «Письма об изучении и пользе истории».

Среди сочинений английских просветителей особое место занимают «Письма об изучении и пользе истории» лорда БОЛИНГБРОКА (1678–1751), посмертно опубликованные в 1752 г. Для государственного деятеля Болингброка занятия историей были одним из проявлений общего интереса к философии. В своих работах он развивал идеи, близкие рассуждениям Вольтера французских просветителей или сформулированные на основе трудов английского философа Джона Локка. Разум, по мысли Болингброка, как предмет физики подлежал экспериментальному изучению. Основу своих знаний люди заимствовали из того, чему их учила природа; при этом все идеи, доступные человеку, восходили к полученным извне впечатлениям. Особое внимание уделялось вопросам этики и морали. По мнению автора, христианству следовало противопоставить рациональную религию, поскольку сверхъестественное не должно было занимать умы людей, а разума было достаточно для познания мира. В этой системе действовала этика рационального эгоизма, где из принципа любви индивида к себе выводилась необходимость соблюдения морального закона и основания гражданского общества.

Свои идеи Болингброк изложил в «Письмах», адресованных лорду Корнбери, правнуку графа Кларендона, автора «Истории мятежа». Одновременно это сочинение содержало предварительные наброски к труду по недавней истории Европы, который так и не был написан. В центре внимания автора находились вопросы, связанные не с философией исторического процесса, а с самим смыслом и формами изучения прошлого.

По мнению Болингброка, важной причиной, побуждавшей людей во все времена обращаться к истории, был интерес и любовь человека к самому себе, к своей неизменной природе. Существовавшие практики исторического письма представлялись автору сочинения далекими от совершенства. Эрудитским взглядам на задачи и содержание труда историка, таким, как накопление массы разрозненных фактов, иногда – некритическое отношение к ним, следовало противопоставить философский рационалистический подход.

Болингброк различал два типа исторического письма: поэтический и рационалистический. Поэтическая история апеллировала к чувствам и страстям человека. Вопросы истинности источников для неё были не столь важны. Правда такой истории заключалась в передаче типических черт. Вымысел давал столь же правдивые примеры, что и быль. Рационалистическая история пока не была достаточно освоена; но именно она могла принести подлинную пользу.

В изучении истории, согласно Болингброку, важную роль играло установление истинности свидетельства прошлого – и достоверности факта, и подлинности философской истины, извлеченной из примеров. Для достижения первой требовалась тщательная критика источников. С этих позиций ставилась под сомнение достоверность библейских текстов и античной историографии. Согласно автору, имело смысл исследовать современную историю начиная с Возрождения, поскольку в этом случае предоставлялась возможность работать с источниками.

Но рационалистическая историография стремилась не только к истине отдельного факта. На основе анализа источников историку-философу следовало изучать «примеры людей» и «примеры событий», рассматривать событийные ряды, искать причины, связь внешне разрозненных фактов.

Знание «общих правил», по мысли Болингброка, было возможно благодаря общности и постоянству человеческой природы и давало урок истории. Таким образом, исследователь двигался индуктивно, от отдельных фактов до «уроков» целых периодов прошлого. Всё должно было «улучшить изучение истории в соответствии подлинным назначением» – самопознанием человека.

31) Ш. Монтескье – «О духе законов» и «Рассуждение о причинах величия и упадка римлян».

Эти взгляды подробно обосновывались в известном трактате французского философа, историка, писателя ШАРЛЯ ЛУИ МОНТЕСКЬЕ (1689–1755) «О духе законов» (1748). Стремясь понять внутренние закономерности, воздействующие на жизнь людей, автор приходил к выводу, что самое большое влияние на формы хозяйства и управления у того или иного народа, на его обычаи, традиции оказывали природные условия. Климатические особенности также формировали и национальный характер. Наилучшее, по мнению Монтескье, государственное устройство существовало в Англии, что, в свою очередь, зависело от особенностей умеренного климата на островах, определившего характер их жителей. Просвещая людей, стремясь сделать их более счастливыми, государственным деятелям следовало ввести новые законы в тесном соответствии со свойствами народа, для которого они установлены.

32) Вольтер как историк: расширение горизонтов всемирной истории в «Опыте о нравах и духе народов и о главных событиях истории».

Характерный пример даёт сочинение знаменитого французского просветителя ВОЛЬТЕРА (1694–1778) «Опыт о нравах и духе народов и о главных исторических событиях» (1756–1769).

В этом произведении Вольтер одним из первых попытался представить не только европейское прошлое, но историю всего человечества. Такой подход был противопоставлен теологической концепции, в которой излагалась история народов, упомянутых в Библии, а их единство рассматривалось как следствие происхождения от потомков Адама и Евы. Согласно «философской истории», люди не были изначально грешны, они обладали особым даром – разумом. В древности силы природы, а также инстинкты и страсти не позволяли людям в полной мере воспользоваться этой способностью. Но в новое время, по убеждению Вольтера и многих других просветителей, человечество достаточно повзрослело для того, чтобы определять свою судьбу.

В сочинении Вольтера положение о неизменности человеческой природы вступало в противоречие с идеей поступательного движения цивилизации – становления культуры, смягчения нравов и выработки «храбрости» народа. По мысли автора, человечеству удавалось всего четыре раза на короткий срок зафиксировать равновесие между высоким моральным духом и кротостью нравов – во времена Александра Македонского, римского императора Августа, правления Медичи во Флоренции и Людовика XIV во Франции.

Вольтер последовательно писал о цивилизациях Древнего Китая и Индии, Японии, Ближнего Востока, Африки, Америки и Европы. Приведенные примеры должны были свидетельствовать о непрерывности процесса цивилизационного развития. Однако у разных народов прогресс осуществлялся не одинаково; вот почему при единстве разума сохранялось многообразие традиций и укладов жизни Согласно Вольтеру, Запад опережал Восток, Америку и Африку в утверждении рационального взгляда на мир. Философы Просвещения представляли историю прогресса как постепенное освобождение разума от суеверий и ошибок на протяжении веков. «Отставание» неевропейских обществ было связано с тем, что в них ещё сохранялись предрассудки, законы, обычаи и верования, подавлявшие свободу мысли.

Большинство людей, как полагал Вольтер, едва ли станет полностью рациональным в своём поведении и способе рассуждать. Но тем, кто уже пришел к этому, следовало выработать правильные законы и дать народу разумных правителей. В результате все люди смогли бы прикоснуться к счастью как высшей цели прогресса. Такая «философская история» предлагала общие объяснительные модели для истории всего человечества, демонстрируя при этом небольшой интерес к деталям, разнообразию, которое вначале так завораживало философов. Вольтер писал о разных народах с сочувствием и интересом, но сохраняя большую дистанцию и ориентируясь на систему ценностей «своей» цивилизации.

33) Г. Мабли – «О том, как писать историю».

34) Ж. А. Кондорсе – «Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума».

ЖАНА АНТУАНА НИКОЛА КОНДОРСЭ (1743–1794) «Эскиз картины прогресса человеческого разума» (1793–1794).

Известный французский математик, философ-просветитель А. Н. Кондорсе написал свой труд во время Французской революции. История человеческого рода трактовалась им как линейный закономерный процесс, последовательное и ускоряющееся движение ко всё более разумному порядку вещей. В качестве критерия прогресса рассматривалось развитие научных знаний о мире, освобождение от «тирании» природы, угнетения гражданского неравенства в обществе. Кондорсе подразделял всю историю на девять эпох. Первые пять охватывали период от древности до гибели Римской империи. Шестая эпоха – средневековье – характеризовалась как мрачное время варварства, и восьмая – от XI до конца XV в. и «от изобретения книгопечатания до периода, когда науки и философия сбросили иго авторитета» (т. е. до середины XVII в.) – понимались как время возрождения и освобождения разума. Наконец, в девятую I эпоху (от Декарта до образования Французской республики) разум «окончательно разбивает свои цепи». В этот период неизбежны великие революции: одна из них произошла в Северной Америке, другая в Европе, во Франции.