Праздное время в пользу употребленное

Сдам Сам

Журнал «Праздное время, в пользу употребленное» выходил на протяжении 1759-1760 гг. еженедельно. В первый год выпуска он имел тираж 600 экземпляров, во второй год — 400 экземпляров. Основными вкладчиками журнала были преподаватели и выпускники Сухопутною шляхетного корпуса, в частности, П. И. Пастухов, П. С. Свистунов, А. А. Нартов, Н. С. Титов, кн. В. Белосельский Известно о сотрудничестве в журнале также С. А. Порошина, С. В. Перфильева, Л. И. Сичкарева. С 1 760 г. в журнале начал активно печататься А. П. Сумароков.

Решение издавать журнал возникло у eго opганизаторов. по-видимому, стихийно, ибо какой-либо четкой программы в материалах «Праздного времени», по крайней мере на протяжении 1759 г., не прослеживается. Этот журнал значительно уступал сумароковскому по своей содержательной насыщенности и в литературном отношении оставался безликим. Подавляющая часть публикации журнала, особенно в первый год издания, состояла из переводов. Источниками служили сатирико-нравоучительные и полунаучные европейские периодические издания, такие как английский «Зритель», немецкий «Патриот», французские «Экономические новости», журнал «Датский магазин» и др. Некоторые материалы были переведены с итальянского и латинскою языков.

О какой-либо строго выдержанной системе расположения материалов в пределах отдельных номеров «Праздною времени» также не приходится говорить. Чаще всего номер складывался из двух публикаций без какой-либо дифференциации материалов по тематическому или жанровому принципу. Иногда весь номер отводился для публикации какого-либо одного переведенного произведения с продолжением ею печатания в следующих номерах. Так обстояло дело, например, с помещением в четырех номерах за декабрь 1759 г. и в одном номере за январь 1760 г. переведенной с французского языка повести С. В. Сен-Реала «История о дон Карлосе», а также сатирических циклов Г. В. Рабенера, переведенных с немецкою языка и регулярно появлявшихся в «Праздном времени» за 1760 г.

Что касается тематической выдержанности материалов, то в этом отношении журнал полностью оправдывал свое название, по крайней мере за период 1759 г. Переводы морализирующих статей в форме писем или «разсуждений» буквально заполняли номера «Праздного времени». Достаточно перечислить названия некоторых материалов, чтобы получить представление об их содержании: «О чести», «О привычке», «О щастии и нещастии», «Разсуждение о пределах дружества», «О честолюбии», «Об избрании сообщества», «Раз-суждение о душевном спокойствии и о безумных людских желаниях». «О ревности» и т. д. Другая часть материалов знакомила читателей с наследием античной истории и культуры. Иногда это были переведенные с немецкого языка подражания Лукиану («Разговоры 6oгоов» пли «Разговор Александра Великого с Диогеном»). Но чаще печатались занимательные рассказы на сюжеты античной истории; например, переведенный из итальянской книги Ф. Лоредана «Игра мечтании» отрывок «Александр раскаявшийся» — об убийстве в порыве гнева македонским царем своего друга и помощника Клита; или переведенный из французского журнала рассказ «Великодушие в любви» — о благородном поступке римскою полководца Сципиона Африканскою по отношению к своему побежденному противнику; или эссе в духе «Жизнеописаний» Плутарха «Сравнение Ганнибала с Сципионом Африканским» И тут же читателю предлагались перевод статьи «О фарфоре» из французского экономического журнала, или статья «Новый способ, как приуготовлять конопле с меньшим обыкновенным трудом», или научная статья, переведенная из немец-koi о журнала, — «О новоизобретенных особого рода мехах, кои водяными назвать можно», или подготовленное, по-видимому, каким-то русским автором «Краткое рассуждение о коммерции между Россией и Турцией». Такая тематическая мешанина свидетельство-

вала о стихийности в подборе материалов для журнала и об отсутствии у издателей «Праздного времени» четкого плана издания.

Впрочем, некоторые вполне определенные установки издателей журнала, свидетельствовавшие об их идеологической позиции, в ряде публикаций раскрываются. Так, в одном из январских номеров журнала за 1759 г. была помещена статья «Письмо о пространстве разума и пределах оного». Неизвестный автор исходит из постулата, согласно которому невежество простолюдинов является благом для общества, и стремится обосновать данный тезис. По мнению автора, пользоваться плодами наук и искусств, всех других достижений разума составляет прерогативу исключительно представителей правящего сословия: «Если бы земледелец был проницателен, остроумен и чрезмерно любопытен, восхотел ли бы он день и ночь в полях скитаться за стадом? Между тем, ежели скот и земля оставлены будут в небрежении, останемся все без одежды и без пропитания, всюду родится бедствие и нестроение. Итак, грубость и невежество поселянина немалое есть для нас благодеяние».

Другой темой, определявшей содержательную направленность журнала, была тема воспитания. Учитывая, что издание «Праздного времени» осуществлялось силами преподавателей учебного заведения, такая ориентация в выборе переводных материалов была вполне естественна. Так, уже в одном из февральских номеров было помещено «Разсуждение о учении», где утверждалась польза для юношества приобщения к наукам. Сразу два материала, посвященных этой проблеме, были опубликованы в следующем номере. Это коротенькое эссе «О действиях доброго И худого воспитания» и своеобразная подборка учебных рекомендаций, так и называвшаяся — «Правила для учащагося». Характерно, что наряду с мыслью о важности изучения древних языков выдвигается требование «чисто и правильно говорить на природном языке». Не исключено, что данный материал, имевший чисто прикладной характер, был оригинальным, а не переводным. Зато в одном из августовских номеров появляется переведенное из немецкого журнала «Письмо», посвященное проблеме воспитания нравственным примером, а в номере от 9 октября было помещено также переведенное с немецкого языка «Размышление женщины о воспитании дочерей». Все эти материалы, связанные темой воспитания, вписывались в общий контекст журнала, определявший его облик на протяжении 1759 г.

Положение изменилось в 1760 г., когда издателем и основным вкладчиком «Праздного времени» стал преподаватель Сухопутного шляхетного корпуса П. И. Пастухов и в журнале начал активно сотрудничать А. П. Сумароков, вынужденный прекратить издание «Трудолюбивой пчелы». Прежде всего претерпела изменения содержательная направленность журнала, резко возросло число материалов сатирического характера и почти в каждом номере теперь были представлены стихотворные сочинения Сумарокова — его ЭКЛОГИ, идиллии, песни, эпиграммы, а главное, сатирические притчи. Значительно изменился и структурный облик издания.

Уже в январском номере журнала была опубликована статья «О хвале и хуле» — перевод фрагмента из «Нравоучительных рассуждений» известного датского писателя и драматурга Л. Гольберга. В этой переводной статье издатели «Праздного времени» по-своему предвосхищали позицию Екатерины II, заявленную в журнале «Всякая всячина», где императрица отстаивала идею незлобивой, «человеколюбивой» сатиры.

Более обстоятельное освещение, в сущности, того же вопроса содержалось в статье «Письмо о позволении сатир», помещенной в апрельском номере журнала за 1760 г. Статья являлась переводом одноименного теоретического трактата немецкого сатирика Г. В. Рабенера. Автор придал трактату эпистолярную форму, построив его как ответ своему корреспонденту, обратившемуся к нему с вопросом: «Почитает ли он (автор) сатиры положительными и что при сочинении оных особливо соблюдать должно?» Такой прием обсуждения проблем был довольно распространен в европейской литературе эпохи Просвещения. В ответе подчеркивалась нравоучительная функция сатиры: «Наставление должно быть всегда главным намерением сатиры… Делая пороки смешными, уязвляем мы людей в самое чувствительное место», вызывая этим «омерзение к тем привычкам, кои делают их смешными у людей разумных». Три главных порока, искажающих человеческую природу, должны быть, по мнению автора, основными объектами сатиры: «честолюбие, сребролюбие и сластолюбие».

Касается Рабенер в трактате и методов сатирического обличения. Не поучение, а скрытый под личиной иносказания живой показ пагубности порока составляет силу сатиры. Наиболее успешно эта наглядность назидательного примера достигается в басне: «Если б я Гарпаксу сказал: Как тебе не стыдно, сребролюбцу… Подумай, Гарпакс, что ты делаешь? Скупость есть начало всему злу, и те, кои желают быть богатыми, впадают в искушение и сети… Он бы только позевал, в сем бы состояла вся польза моего учения. Расскажи же ему басню о больной собаке, которая при смерти своей только тем и беспокоилась и мучилась, что не смогла сглодать спрятанных ею кос гей прежде своей смерти… Гарпакс постыдится и почувствуем по крайней мере, внутреннее обличение, что страсть его безумна». В определении границ допустимости обличения сатирой конкретных лиц Рабе-нер, в сущности, занимал двойственную позицию, исходя из убеждения, что изображаемые пороки всегда имеют в жизни подлинных носителей, черты которых неизбежно отражаются в сатирических произведениях.

Характерно, что в том же номере журнала издатели поместили «От вет на прежнее письмо», автор которого полностью присоединялся к идеям трактата Рабенера относительно возможности конкретного живого изображения обличаемых в сатире пороков и их носителей.

Помимо теоретического обсуждения проблем сатиры издатели почти в каждом номере публикуют разнообразные материалы, так или иначе связанные с этим родом литературы, как переводные, так и оригинальные. В этом отношении «Праздное время» в 1760 г. приняло эстафету от сумароковского журнала. Так, П. И. Пастухов на протяжении пракчически всего 1760 г. публикует перевод обширного сагирико-нравоучительного цикла Г. В. Рабенера «Толкование пословиц». В этом сочинении смысл какой-нибудь избранной пословицы раскрывался примерами, взятыми из жизни, обнажая или ничтожность погони за богатством (пословица «Богатство ум рождает»), или неизлечимость человеческих слабостей и пороков (пословица «Каков в колыбельку, таков и в мот илку»), или, наоборот, утверждая всемогущество Божьего промысла, благотворность верности моральным заповедям (пословица «Божий браки Божиим промыслом устраняются»). Кроме го1 о, в нескольких номерах журнала за ноябрь и декабрь был напечатан также переведенный Пастуховым цикл нравоописательных очерков Рабенера «Семью семь предвещаний»; каждый из этих очерков представлял собой сатирический портрет лица, олицетворяющего какой-либо порок.

Эти блестящие образцы нравоописательных зарисовок, как и сатирико-назидательные эссе, были своеобразной школой, формировавшей предпосылки отечественных традиций сатирической прозы. Примером тому служат памфлетные сатирические «сны», которые помещал на страницах «Праздного времени» неутомимый Сумароков. За этой жанровой формой скрывались те же сатирические эссе, наполненные сарказмом по отношению к главному недоброжелателю автора — барону К. Е. Сиверсу. Столкновения с этим вельможей, ведавшим театральным ведомством в столице, заставили Сумарокова оставить пост директора Российского публичною тeaтpa в 1759 г. И в своих сатирических «снах», помещенных в ноябрьских номерах

журнала, Сумароков пародийно обыгрывает сюжет подачи челобитной от лица Мельпомены (музы трагедии) на имя Российской Паллады, где он просит защитить российскую литературу oт самодурства безграмотных подьячих, явно намекая на Сиверса. В ноябрьском номере журнала публикуется коротенькое сатирическое эссе «Блоха», полное язви тельных выпадов иносказательного характера против того же Сиверса.

Сумароков оживляет содержание «Праздного времени» и тем, что из номера в номер помещает в журнале свои поэтические произведения. В отдельных номерах журнала теперь появляется рубрика «Paзные стихотворения», где читатель может прочесть «Оду» («Долины Волга затопляя…»), переводы из Горация, эклоги, загадки эпиграммы, лирические песни.

Сумароков публикует свои сатирические басни, которые определяет термином «притчи». Не случайно Новиков позднее притчи Сумарокова называл «сокровищем российскою Парнаса». Это были острые и динамичные, сюжетно оформленные отклики поэта на многие офицательные явления тогдашней российской действительности: коррупцию в судах, практику откупов, взяточничество, невежество подьячих, тунеядство и сословное чванство дворян. В этом Сумароков также продолжал традиции «Трудолюбивой пчелы», поместив на страницах «Праздного времени» такие шедевры своей притчевой сатиры, как «Коршун в павлиньих перьях», «Шубник», «Две дочери подьячих», «Осел во Львовой коже» и др.

В 1760 г. на страницах журнала было продолжено обсуждение темы воспитания, представленное в переведенном с немецкого «Письме о наставлении юношества», а также в переведенном с французского дидактическом рассуждении «О худом воспитании больших сыновей дворян, живущих в деревне, с примером хорошего воспитания сына Евдокса и дочери Леонтины».

Известное уменьшение количества морализаторской эссеистики, представленной в «Праздном времени» за этот период, компенсировалось публикацией в отдельных номерах журнала прозаических повестей (переведенная с французскою чувствительная повесть «Похождения Констанции и Феодосия, кои не могши вступить друг с другом в супружество, приняли монашеский чин», с немецкого — повесть «Похождение Филинды»).

Таково было в общих чертах содержание второго петербургского журнала, выходившею в стенах Сухопутного шляхетного кадетского корпуса. Итоги выпуска рассмотренных двух журналов на протяжении 1759-1760 гг. следует оценивать в контексте общей эволюции той роли, которую периодическая печать стала играть в развитии литературы. Прежде всего, этими изданиями была заложена основа литературной периодики, где познавательная и чисто эстетическая установки в равной мере определяли содержательную структуру журналов. Благодаря выходу в свет журналов, подобных «Трудолюбивой пчеле» или «Праздному времени», писатели получали возможность постоянною контакта с читателями. В свою очередь, читатели через журналы оказывались включенными в процесс развития литературы, причем не только в России, но и за рубежом, учитывая то место, которое в первых русских журналах отводилось переводным материалам. Все это влекло за собой серьезное расширение читательской аудитории и создавало предпосылки для превращения журналов в средство формирования общественного мнения.

И. наконец, еще одним очень важным результатом появления таких журналов, как «Трудолюбивая пчела» и «Праздное время, в пользу употребленное», стало стихийное формирование будущих литературных кружков. Прообразами их являлись группы энтузиастов, составлявшие нечто вроде авторского коллектива, зачастую бравшего на себя функции редакции. Журналы таким образом становились фактором объединения творческих единомышленников, центрами консолидации литературных сил. И в этом состояло непреходящее значение инициативы А. П. Сумарокова и преподавателей Сухопутною шляхетного кадетскою корпуса. Органами, способными привлечь широкую читательскую аудиторию к обсуждению животрепещущих вопросов общественной жизни, названные журналы стать еще не могли. Для этого еще не было необходимых условий. Но ими были созданы предпосылки для появления таких условий в будущем.

Глава 4

САТИРИЧЕСКАЯ ЖУРНАЛИСТИКА 1769-1774 годов

Прокрутить вверх

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:

Источник

ТОП 10:

Большим событием в истории русской периодической печати было возникновение первых частных изданий. В течение более чем полувека правительство непосредственно и через Академию наук держало свою монополию на печатное слово, и только в конце 1750-х годов появляются в качестве издателей частные лица. В их журналах, и чем дальше, тем чаще, встречаются оппозиционные по отношению к правительству ноты. Издательская же деятельность великого русского просветителя Н.И. Новикова казалась Екатерине II настолько опасной, что она жестоко расправилась с писателем.

В конце января 1759 г. в Петербурге тиражом 1200 экземпляров вышел первый номер ежемесячного журнала «Трудолюбивая пчела», издателем которого был А.П. Сумароков, известный литератор, автор многих трагедий и комедий, десятков стихотворений и песен.

В журнале Сумарокова, кроме него, принимали участие А. Аблесимов, И. Дмитревский, Г. Козицкий, А. Нартов, братья Нарышкины, Е. Сумарокова, В. Тредиаковский и др. Многие из них позже стали печататься в журналах, выходивших при Московском университете.

«Трудолюбивая пчела» открылась посвящением жене наследника престола Петра Федоровича – Екатерине Алексеевне, будущей императрице. Сумароков называл ее «Минервой» и просил покровительства. Он явно ориентировался на «малый двор» великого князя, а не на царицу Елизавету Петровну и ее вельмож. Сама по себе эта ориентация выглядела достаточно смело: Екатерина находилась в опале, подозреваемая, и вполне справедливо, в политических интригах и тайных сношениях с иностранными дипломатами. Оппозиционное направление журнала усиливали резкие нападки Сумарокова на представителей государственного аппарата, достигавшие подчас большой остроты.

Несмотря на то что в «Трудолюбивой пчеле» печатался ряд современных авторов, журнал все же оставался изданием одного лица – именно Сумарокова и хранит ясный след его сильной и незаурядной личности.

Не ставя перед собой далеко идущих художественных задач, как он делал это в поэзии и драматургии, Сумароков развивает жанр сатирического очерка и фельетона, обнаруживая оригинальность мысли и тонкую наблюдательность. Заметки его – отрывки горячего монолога писателя, озабоченного судьбами русской литературы, театра, России в целом.

Сумароков был убежденным монархистом, осуждал только злоупотребления властью, считал крепостное право явлением естественным и необходимым. Однако он яростно протестовал против рабства крестьян, отданных в бесконтрольное владение неразумным и злым помещикам. «Продавать людей как скотину не должно», – утверждал Сумароков в своих замечаниях на «Наказ» Екатерины II. Крестьяне – необходимый элемент государства, они должны работать на земле. Дело дворян – руководить страной, управлять крестьянским трудом. Сумароков предъявлял большие требования к дворянству, стремясь очистить этот класс от присущих ему пороков, приблизить к идеалу. Он не жалел сатирической соли, высмеивая недостатки дворянства и отдельных его представителей, боролся с рабовладением, но так как рабовладельцами были почти все дворяне, удары Сумарокова обращались на крепостническую систему в целом. Только личные достоинства дворянина могут дать ему право занимать видные должности в государстве. «Порода», происхождение, знатность семьи не могут играть никакой роли. «Честь наша не в тиглах состоит, – писал Сумароков, – тот сиятельный, кто сердцем и разумом сияет, тот превосходительный, который других людей достоинством превосходит, и тот болярин, который болеет об отечестве». Эту мысль он повторял и в своих стихах.

В письме «О достоинстве» (1759, май) Сумароков утверждает что чины, богатство и знатность не составляют еще достоинств человека: «Справедливо ли говорится вместо «человек, имеющий великий чин» и вместо «человек знатного рода» – честный человек? Из сего следует, что все крестьяне бесчестные люди, а это неправда; земледелие не воровство, не грабительство, но почтенное упражнение».

Свою положительную программу, весьма неясную и сбивчивую Сумароков излагает в утопии «Сон. Счастливое общество», помещенной в декабрьской книжке «Трудолюбивой пчелы». Автор говорит о том, что он был «в мечтательной стране», которой правит «великий государь», являющийся в то же время «великим человеком». Свои милости он дарует только достойным людям и сурово преследует нарушителей закона. Далее Сумароков рисует положение духовного и военного сословия, подробно описывает судебный и чиновничий аппарат, лишенный всех обычных для него в России недостатков.

Утопические мечтания писателя об идеальном дворянском государстве подчеркивали его критическое отношение к окружающей действительности. Сложившиеся у него представления о том, каким должно быть дворянство, непритворное осуждение зла крепостного права и эксплуатации крестьян, обличение чиновников и откупщиков делали Сумарокова неприемлемым для правительства литератором, несмотря на его желание служить монархии так, как он это понимал. На двенадцатой книжке 1759 г. журнал «Трудолюбивая пчела» закрылся по причинам отчасти материального, а главным образом общественного порядка; слишком резкий тон приняли нападки Сумарокова на правящий класс.

В том же 1759 г., с января, стал выходить еженедельный журнал «Праздное время, в пользу употребленное». Его издателями была группа преподавателей и выпускников Сухопутного шляхетного (т.е. дворянского) кадетского корпуса в Петербурге, тираж составлял 600 экземпляров. В 1760 г. редактором-издателем был преподаватель корпуса П. Пастухов, часто печатавший в журнале свои переводы.

В Шляхетном корпусе, основанном в 1732 г., всегда были сильны литературные интересы. Из его стен вышли такие видные русские писатели, как А.П. Сумароков, M.M. Херасков, и, кроме них, – И.П. Елагин, А.А. Нартов, С.А. Порошин, братья П. и И. Мелиссино и многие другие. Нет ничего удивительного в том, что после крупного успеха первого русского журнала «Ежемесячные сочинения» молодые литераторы Шляхетного корпуса решили выступить со своим еженедельным изданием.

Журнал «Праздное время» не блистал литературными дарованиями и оригинальными статьями. Известную злободневность придали ему лишь выступления Сумарокова, который печатался там после закрытия «Трудолюбивой пчелы». Общий тон журнала – благонамеренно-нравоучительный. Вопрос о сатире, т.е. вопрос о критическом отношении к русской действительности и о дальнейших путях развития национальной литературы, приобретавший с каждым годом новую остроту, решался «Праздным временем» примирительно и не так, как его решал Сумароков. Предвосхищая позицию будущего журнала Екатерины II «Всякая всячина», «Праздное время» считает, что «обыкновенное правило есть сие: сатира должна хулить порок, а не лица». К порокам же относятся «три главные страсти» – честолюбие сребролюбие и сластолюбие. Примеры такого рода отвлеченной сатиры, не касающейся язв русской жизни, иногда встречаются на страницах «Праздного времени» преимущественно в виде переводов из журнала Стила и Аддисона «Зритель», выходившего в Лондоне в 1711–1714 гг. Такие переводы печатались позже и во «Всякой всячине».

Моралистические рассуждения о надежде, об успокоении совести, о чести, о душевном спокойствии, о молчаливости, многочисленные «разговоры в царстве мертвых» великих людей древности, статьи на исторические темы занимают страницы «Праздного времени». Лишь с марта 1760 г., когда в журнале начинает выступать Сумароков, довольно унылый и нравоучительный колорит издания оживляется. Сумароков печатает свои притчи, эпиграммы, стихи и песни, прозаические отрывки, полные ядовитых нападок на «крапивное семя» – подьячих, выражавшие обиду на утеснения русских авторов в пользу иностранцев.

Последний номер журнала «Праздное время, в пользу употребленное» вышел в конце декабря 1760 г. Редакция не объяснила причины прекращения журнала, но, очевидно, сумароковская сатира, придавшая ему критическую окраску, могла ухудшить отношение придворных кругов к кадетскому журналу и способствовать его окончанию.

Источник