Толкование договора в пользу потребителя

Новая редакция Ст. 431 ГК РФ

При толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.

Если правила, содержащиеся в части первой настоящей статьи, не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи, последующее поведение сторон.

Комментарий к Ст. 431 ГК РФ

1. Правовая норма по определению формальна. Правило поведения, заключенное в норме, должно быть ясным, недвусмысленным и очевидным. Именно этот подход и к условиям договора (договор тоже создает норму, правило для его сторон) положен законодателем и в комментируемую статью. Буквальное значение слов и выражений в тексте договора имеет решающее значение. Если из буквального значения договора четко и однозначно явствуют права и обязанности сторон, нет необходимости выяснять истинные намерения участников. Лишено смысла и не имеет значения, что на самом деле имели в виду субъекты, если из текста договора определенно следуют и предмет соглашения, и права, и обязанности сторон.

Толкуя договор, суд поэтапно:

а) выясняет буквальное значение слов и выражений договора;

б) при недостаточности первого этапа сопоставляет неясное условие с другими условиями и смыслом договора в целом;

в) лишь при недостаточности первого и второго этапа выясняет действительную волю сторон.

Изложенное позволяет констатировать, что при толковании договора действительная воля сторон имеет только третьестепенное значение.

2. Комментируемая статья обращена к суду, однако положения этой нормы имеют значение для любого правоприменителя, всякого субъекта гражданских правоотношений.

Наука.

Решение может быть вынесено в пользу стороны, сформулировавшей условие, лишь в одном случае: если будет доказано, что условие в действительности являлось ясным и однозначно понимаемым. Эту последнюю ситуацию характеризует то, что лицо, требующее учитывать его собственную волю, не может считаться заслуживающим особой правовой защиты, поскольку оно заключило договор, не убедившись в однозначности использования содержащихся в нем слов и выражений.

М.И.Брагинский

Словам и значениям договора следует придавать то значение, которое определено самими сторонами, если не определено, что им придается значение, придаваемое законом; если используются термины специальной сферы деятельности, то они должны пониматься в том смысле, в каком они используются в соответствующей сфере деятельности; если указанные способы не подходят, придается то значение, которое сложилось в юр. науке и практике; если нет такого определения, то придается то значение, которое придается в литературном языке. Слова и выражения договора следует толковать в контексте договора. Идентичным словам в разных пунктах договора нельзя придавать разное значение без достаточных оснований, излишних слов в договоре быть не может. Каждый пункт договора следует толковать во взаимосвязи с др. положениями договора. Толкование одного пункта не должно противоречить смыслу других пунктов. В случае противоречивых, сомнительных выводов следует отдавать предпочтение смыслу, который больше соответствует всему содержанию договора, его целям. Цель договора устанавливается на основе анализа совокупности всех условий договора, в случае неясности следует обратиться к обстоятельствам, которые предшествовали и сопровождали заключение договора. Если ясность условий договора не достигнута, то следует обратиться к практике, возникшей после заключения договора. Слова договора следует толковать более строго по отношению к стороне, которая предложила договор (спорное условие).

А.Ф.Черданцев

Другой комментарий к Ст. 431 Гражданского кодекса Российской Федерации

Комментируемая статья относится к правилам толкования договора судом. Содержащиеся в данной статье правила и приемы толкования могут применяться не только судом, но и другими лицами (административными органами, сторонами договора, заинтересованными лицами и т.п.), которые уясняют содержание условий договора.

Данная статья (причем целиком, т.е. как ч. 1, так и ч. 2) может применяться с соответствующими изменениями к толкованию односторонних сделок, в том числе оферты и акцепта, в силу п. 1 ст. 6 ГК (аналогия закона).

Как и другие нормы-толкования, данная статья должна применяться к договорам, заключенным до 1 января 1995 г., т.е. до даты вступления в силу части первой ГК.

Первая фраза ч. 1 комментируемой статьи относится к тем случаям, когда возникает потребность дать толкование отдельных слов и выражений, содержащихся в договоре. Отдельные слова, словосочетания, термины должны пониматься буквально, говорит закон, т.е. так, как они употребляются в обычном, неюридическом смысле. Буквальное значение слов и выражений определяется на основе толковых словарей, энциклопедических изданий, практики взаимоотношений сторон, относящихся ко времени заключения договора.

В некоторых случаях определения слов и выражений, употребляемых в договоре, содержатся в самом договоре; так, например, в договорах часто особо определяется выражение “непреодолимая сила” (см. об этом понятии ст. 401 ГК РФ).

Вторая фраза ч. 1 ст. 431 относится к более сложному случаю, когда, несмотря на буквальное толкование какого-либо условия договора, оно остается неясным. В этом случае, говорит закон, следует сопоставить это условие договора с другими условиями договора и его смыслом в целом. При этом устанавливать смысл договора в целом следует лишь в тех случаях, когда сопоставление отдельных условий не дает возможности уяснить договор.

В ч. 2 комментируемой статьи говорится о “действительной общей воле сторон с учетом цели договора”. Это выражение является синонимом терминов “смысл договора” и “содержание договора”.

Часть 2 относится к тем случаям, когда сопоставление отдельных условий договора между собой, а также сопоставление отдельного условия договора со смыслом договора в целом не позволяют определить его содержание. Тогда и только тогда, говорит закон, следует выяснить действительную общую волю сторон с учетом цели договора; именно она и должна быть положена в основу определения содержания договора. Это позволяет считать, что в последнем случае норма, содержащаяся в первой фразе ч. 1, допускает возможность абстрагироваться от буквального значения отдельных условий договора.

Вторая фраза ч. 2 предусматривает учет при толковании договора обстоятельств, выходящих за пределы текста договора, а именно: предшествующих его заключению переговоров и переписки, практики, установившейся во взаимоотношениях сторон, обычаев делового оборота, последующего поведения сторон.

Хотя структурно эта фраза относится только к тому случаю толкования договора, который указан в ч. 2 комментируемой статьи, по своему смыслу она распространяется на все случаи толкования договора. Иными словами, она может быть применена (прямо или в силу п. 1 ст. 6 ГК РФ) к случаям, указанным в ч. 1.

КонсультантПлюс: примечание.

Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) (под ред. О.Н. Садикова) включен в информационный банк согласно публикации – КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2005 (издание третье, исправленное, дополненное и переработанное).

Если стороны включили в договор условие о том, что после заключения договора все предшествующие переговоры и переписка теряют силу, то они не должны учитываться при толковании договора (иное мнение высказано М.Г. Розенбергом. См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Под ред. О.Н. Садикова. 2-е изд. М., 2003. С. 827).

Содержащиеся в ст. 431 правила толкования договора должны применяться, в частности, при решении вопросов о недействительности сделок.

Неясность или двусмысленность  спорного текста, особенно когда позиции сторон по делу также невнятны,   создает риск выбора «негативного сценария», т.е. признания договора незаключенным, недействительным, неисполнимым, абсурдным либо таким, каким его стороны и помыслить не могли.

Однако выбор такого сценария -это крайнее средство,  применение которого необходимо аргументировать.   На это не указано напрямую в ст. 431 ГК РФ (очень жаль), но следует  из ее смысла (требование установления действительной воли сторон) и целей правового регулирования (стабильность и предсказуемость гражданского оборота, уважение не только свободы договора, но и  приверженности последствиям связанности  возникшим обязательством). Почему это так? 

Если договор заключен, логично предположить, что его возникновение имеет причину и цель.  Коль скоро договор как юридический факт представляет собой волевое действие.

Произвольное (слишком быстрое) признание любого существенного условия несогласованным или недействительным противоречит стабильности гражданского договора и общей идее о том, что договоры должны соблюдаться (параллель с  pacta sunt servanda).  Собственно, римский принцип favor contractus  тоже об этом – о необходимости всячески благоприятствовать сделке «быть».

Одним из следствий игнорирования принципа эффективного толкования  следует считать массовый характер споров о признании сделок недействительными,  что в целом неестественно для гражданского права. В  п. 5.1.1 Концепции развития гражданского законодательства  (от 7.10.2009 г.)  было указано, что «Значительная часть этих споров инициируется недобросовестными лицами, стремящимися избежать исполнения принятых на себя обязательств. В этой связи необходимо предпринять законодательные меры, направленные на исправление складывающегося положения».

Вместе с тем, проблема глубже.  Дело не только  и не столько в законодательстве, сколько в адекватности и разумности правоприменения и, как следствие, толкования.

Принцип эффективного толкования по- разному называется в доктрине  (правило полезного эффекта,  правило толкования в пользу действительности, заключенности , исполнимости,  разумности условий и т.п.).

Однако важно то, что это тот самый принцип толкования, который  признан в международной практике и равным образом известен нашему законодателю (жаль только, что не закреплен прямо в ст. 431 ГК РФ) и национальным судам (жаль только, что прямо не поименован таковым и не снабжен детальными разъяснениями).

Его идейное  содержание хорошо  сформулировано в Принципах Европейского договорного права (The Principles on European Contract Law (PECL)), в ст. 5: 106 :

«Terms to Be Given Effect»:  «An interpretation which renders the terms of the contract lawful, or effective, is to be preferred to one which would not» . 

Это означает, что предпочтительным является толкование позитивное, то есть в пользу того, что условие законно и эффективно, то есть существует, действительно,  исполнимо, неабсурдно, похоже на то, что стороны имели или должны были иметь ввиду. 

Именно на обеспечение такого исхода толкования необходимо направить все силы и внимание, особенно суду в процессе оценки позиций сторон.

Разумеется,  данный принцип не означает абсолютизацию свободы договора без причины. Неустранимые дефекты в выражении воли могут быть, но их необходимо не только установить, но и убедиться в их неустранимости.  То есть убедиться в том, что неясные выражения  никак не объяснить в смысле, наиболее благоприятном  для сохранения сделки.  

Потенциал для толкования  можно черпать в том числе и в законодательстве.  Не случайно законодатель отказался от презумпции ничтожности сделки  в пользу презумпции оспоримости (ст.168 ГК РФ), а также допустил существование иных последствий  нарушения сделки, не связанных с недействительностию (ст. 431.1 ГК РФ).

В п. 2 ст. 431.1 ГК РФ справедливо указано, что, по общему правилу, сторона, которая приняла от контрагента исполнение по договору, связанному с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности, и при этом полностью или частично не исполнила свое обязательство, не вправе требовать признания договора недействительным.

 Это норма как раз является одним из доказательств значимости принципа  эффективного толкования договора и демонстрацией многофакторности  правовой оценки.

Согласно п.8 ст. 7 Федерального закона от 29.12.2015 N 382-ФЗ “Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации”  “При толковании арбитражного соглашения любые сомнения должны толковаться в пользу его действительности и исполнимости”. Очевидно, что при всей особенности природы арбитражного соглашения вряд ли можно найти серьезные аргументы против применения данного принципа  ко всем гражданско-правовым договорам. Как минимум,  допустима аналогия закона  (п. 1 ст. 6 ГК РФ).  

Следует обратить внимание на то, что в абз. 1 п. 43 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 N 49 “О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора”  (ПП ВС № 49) особо обращается внимание на то,  что  “Условия договора подлежат толкованию в системной взаимосвязи с основными началами гражданского законодательства, закрепленными  [НЕ ТОЛЬКО] в статье 1 ГК РФ, [НО И ]другими положениями ГК РФ, законов и иных актов, содержащих нормы гражданского права (статьи 3, 422 ГК РФ)“ (вставка моя). Это лишний раз показывает, что пока что правила толкования   договоров не могут быть ограничены крайне лаконичной ст. 431 ГК РФ.

Сам принцип эффективного толкования в общем виде сформулирован   в п.  44 ППВС№ 49:  “При наличии спора о действительности или заключенности договора суд, пока не доказано иное, исходит из заключенности и действительности договора и учитывает установленную в пункте 5 статьи 10 ГК РФ презумпцию разумности и добросовестности участников гражданских правоотношений. Если условие договора допускает несколько разных вариантов толкования, один из которых приводит к недействительности договора или к признанию его незаключенным, а другой не приводит к таким последствиям, по общему правилу приоритет отдается тому варианту толкования, при котором договор сохраняет силу”.

Я говорю именно об общем виде, поскольку  оценкой (не)заключенности / (не)действительности этот принцип не ограничивается.  Сказанное подтверждается не только приведенными выше примерами из  PECL и законодательства, но  самим же ВС РФ, разъяснениям которого просто не хватает полноты и системности.

В частности, отражением принципа эффективного толкования  является и оговорка  в абз. 3 п. 32 ПП ВС №  49 о том, что “Толкование договора не должно приводить к такому пониманию условия договора, которое стороны с очевидностью не могли иметь в виду.”

За этим разъяснением можно увидеть всю широту идеи эффективного  толкования.  Дело не только в оценке  (не)заключенности /(не)действительности условия. Дело в выборе из всех возможных смыслов того, который наиболее соответствует или должен соответствовать  именно общим намерениям и воле сторон, является ситуативно разумным, адекватным и неабсурдным. 

Достаточно редко, но в практике судов также можно увидеть обращение к принципу эффективного толкования в самом широком смысле, то есть не только в контексте оценки   наличия и законности условий, но и для  того, чтобы убедиться, что их понимание не приводит к абсурдным последствиям.

Например, в Постановлении Арбитражного суда Северо-Западного округа от 04.10.2016 N Ф07-7716/2016 по делу N А56-72478/2015  примечательно следующее указание: 

“Согласно части 1 статьи 31 “Венской Конвенции о праве международных договоров”, заключенной в Вене 23.05.1969 (далее – Венская конвенция), договор должен толковаться добросовестно в соответствии с обычным значением, которое следует придавать терминам договора в их контексте, а также в свете объекта и целей договора.

Статьей 32 Венской конвенции предусмотрено возможное обращение к дополнительным средствам толкования, в том числе к подготовительным материалам и к обстоятельствам заключения договора, чтобы подтвердить значение, вытекающее из применения статьи 31; или определить значение, когда толкование в соответствии со статьей 31: оставляет значение двусмысленным или неясным (а), или приводит к результатам, которые являются явно абсурдными или неразумными (b)”.

Напротив, игнорирование принципа эффективного толкования приводит к существенным ошибкам.  Примером может служить дело, приведенное в п. 23  “Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 3 (2020)”(утв. Президиумом Верховного Суда РФ 25.11.2020).

В частности,  ВС РФ , комментируя ошибки в толковании договора, указывает на то, что “Толкование договора должно осуществляться в том числе на основе принципа добросовестности, в частности, при наличии сомнений в том, является ли договор заключенным в пользу третьего лица, такой договор должен толковаться как предоставляющий права третьему лицу, если иной подход приведет к произвольному лишению третьего лица компенсации за утрату права собственности”.

Жаль только, что ВС РФ не поясняет свою вывод исчерпывающим образом и не говорит о том, что такой подход обусловлен именно необходимостью соблюдения принципа эффективного толкования договорного условия.

Подытоживая:

Таким образом, применение положений ст. 431 ГК РФ невозможно без учета принципа эффективного толкования.

Последний означает, что  в споре  должны быть предприняты всевоможные усилия для того, чтобы договор  (1) в случае доказанности неясности  соответствующих условий 2) был признан именно заключенным, действительным, исполнимым, разумным и не абсурдным с точки зрения общей воли сторон. 

В этом состоит его практическое значение. 

Практические рекомендации в договорных спорах может быть сформулированы  следующим  образом:  

как в процессе  подготовки правовой позиции, так и в процессе оценки аргументов спорящих сторон необходим  последовательный тест на оценку каждого условия (1) не только как существующего, законного (первый этап), но и эффективного (то есть такого, которое разумно и неабсурдно для сторон) (второй этап);

иное должно быть необходимым и достаточным образом обосновано,  поскольку выбор “иного” (“негативного сценария”)  – это изменение квалификации и иное содержание отношений. Простой пример:  если договор признан незаключенным/ недействительным, но исполнение по нему произведено, то оценка встречного предоставления за это исполнение будет оцениваться по нормам о неосновательном обогащении, содержание которых может сильно отличаться от условий, о которых договорились стороны);

как следствие, выбор “негативного сценария” без достаточных причин толкования будет является существенным нарушением норм права и поводом для оспаривания судебных актов.