Тут не самолюбие а так сказать себялюбие исключающее пользу отечества
Действие третье
Явление I
Стародум и Правдин.
Правдин. Лишь только из-за стола встали, и я, подошед к окну, увидел вашу карету, то, не сказав никому, выбежал к вам навстречу обнять вас от всего сердца. Мое к вам душевное почтение…
Стародум. Оно мне драгоценно. Поверь мне.
Правдин. Ваша ко мне дружба тем лестнее, что вы не можете иметь ее к другим, кроме таких…
Стародум. Каков ты. Я говорю без чинов. Начинаются чины — перестает искренность.
Правдин. Ваше обхождение…
Стародум. Ему многие смеются. Я это знаю. Быть так. Отец мой воспитал меня по-тогдашнему, а я не нашел и нужды себя перевоспитывать. Служил он Петру Великому. Тогда один человек назывался ты, а не вы. Тогда не знали еще заражать людей столько, чтоб всякий считал себя за многих. Зато нонче многие не стоят одного. Отец мой у двора Петра Великого…
Правдин. А я слышал, что он в военной службе…
Стародум. В тогдашнем веке придворные были воины, да воины не были придворные. Воспитание дано мне было отцом моим по тому веку наилучшее. В то время к научению мало было способов, да и не умели еще чужим умом набивать пустую голову.
Правдин. Тогдашнее воспитание действительно состояло в нескольких правилах…
Стародум. В одном. Отец мой непрестанно мне твердил одно и то же: имей сердце, имей душу, и будешь человек во всякое время. На все прочее мода: на умы мода, на знания мода, как на пряжки, на пуговицы.
Правдин. Вы говорите истину. Прямое достоинство в человеке есть душа…
Стародум. Без нее просвещеннейшая умница — жалкая тварь. (С чувством.) Невежда без души — зверь. Самый мелкий подвиг ведет его во всякое преступление. Между тем, что он делает, и тем, для чего он делает, никаких весков у него нет. От таких-то животных пришел я свободить…
Правдин. Вашу племянницу. Я это знаю. Она здесь. Пойдем…
Стародум. Постой. Сердце мое кипит еще негодованием на недостойный поступок здешних хозяев. Побудем здесь несколько минут. У меня правило: в первом движении ничего не начинать.
Правдин. Редкие правило ваше наблюдать умеют.
Стародум. Опыты жизни моей меня к тому приучили. О, если б я ранее умел владеть собою, я имел бы удовольствие служить долее отечеству.
Правдин. Каким же образом? Происшествии с человеком ваших качеств никому равнодушны быть не могут. Вы меня крайне одолжите, если расскажете…
Стародум. Я ни от кого их не таю для того, чтоб другие в подобном положении нашлись меня умнее. Вошед в военную службу, познакомился я с молодым графом, которого имени я и вспомнить не хочу. Он был по службе меня моложе, сын случайного отца, воспитан в большом свете и имел особливый случай научиться тому, что в наше воспитание еще и не входило. Я все силы употребил снискать его дружбу, чтоб всегдашним с ним обхождением наградить недостатки моего воспитания. В самое то время, когда взаимная наша дружба утверждалась, услышали мы нечаянно, что объявлена война. Я бросился обнимать его с радостию. «Любезный граф! вот случай нам отличить себя. Пойдем тотчас в армию и сделаемся достойными звания дворянина, которое нам дала порода». Вдруг мой граф сильно наморщился и, обняв меня, сухо: «Счастливый тебе путь, — сказал мне, — а я ласкаюсь, что батюшка не захочет со мною расстаться». Ни с чем нельзя сравнить презрения, которое ощутил я к нему в ту же минуту. Тут увидел я, что между людьми случайными и людьми почтенными бывает иногда неизмеримая разница, что в большом свете водятся премелкие души и что с великим просвещением можно быть великому скареду.
Правдин. Сущая истина.
Стародум. Оставя его, поехал я немедленно, куда звала меня должность. Многие случаи имел я отличать себя. Раны мои доказывают, что я их и не пропускал. Доброе мнение обо мне начальников и войска было лестною наградою службы моей, как вдруг получил я известие, что граф, прежний мой знакомец, о котором я гнушался вспоминать, произведен чином, а обойден я, я, лежавший тогда от ран в тяжкой болезни. Такое неправосудие растерзало мое сердце, и я тотчас взял отставку.
Правдин. Что ж бы иное и делать надлежало?
Стародум. Надлежало образумиться. Не умел я остеречься от первых движений раздраженного моего любочестия. Горячность не допустила меня тогда рассудить, что прямо любочестивый человек ревнует к делам, а не к чинам; что чины нередко выпрашиваются, а истинное почтение необходимо заслуживается; что гораздо честнее быть без вины обойдену, нежели без заслуг пожаловану.
Правдин. Но разве дворянину не позволяется взять отставки ни в каком уже случае?
Стародум. В одном только: когда он внутренне удостоверен, что служба его отечеству прямой пользы не приносит! А! тогда поди.
Правдин. Вы даете чувствовать истинное существо должности дворянина.
Стародум. Взяв отставку, приехал я в Петербург. Тут слепой случай завел меня в такую сторону, о которой мне отроду и в голову не приходило.
Правдин. Куда же?
Стародум. Ко двору. Меня взяли ко двору. А? Как ты об этом думаешь?
Правдин. Как же вам эта сторона показалась?
Стародум. Любопытна. Первое показалось мне странно, что в этой стороне по большой прямой дороге никто почти не ездит, а все объезжают крюком, надеясь доехать поскорее.
Правдин. Хоть крюком, да просторна ли дорога?
Стародум. А такова-то просторна, что двое, встретясь, разойтиться не могут. Один другого сваливает, и тот, кто на ногах, не поднимает уже никогда того, кто на земи.
Правдин. Так поэтому тут самолюбие…
Стародум. Тут не самолюбие, а, так называть, себялюбие. Тут себя любят отменно; о себе одном пекутся; об одном настоящем часе суетятся. Ты не поверишь. Я видел тут множество людей, которым во все случаи их жизни ни разу на мысль не приходили ни предки, ни потомки.
Правдин. Но те достойные люди, которые у двора служат государству…
Стародум. О! те не оставляют двора для того, что они двору полезны, а прочие для того, что двор им полезен. Я не был в числе первых и не хотел быть в числе последних.
Правдин. Вас, конечно, у двора не узнали?
Стародум. Тем для меня лучше. Я успел убраться без хлопот, а то бы выжили ж меня одним из двух манеров.
Правдин. Каких?
Стародум. От двора, мой друг, выживают двумя манерами. Либо на тебя рассердятся, либо тебя рассердят. Я не стал дожидаться ни того, ни другого. Рассудил, что лучше вести жизнь у себя дома, нежели в чужой передней.
Правдин. Итак, вы отошли от двора ни с чем? (Открывает свою табакерку.)
Стародум (берет у Правдина табак). Как ни с чем? Табакерке цена пятьсот рублев. Пришли к купцу двое. Один, заплатя деньги, принес домой табакерку. Другой пришел домой без табакерки. И ты думаешь, что другой пришел домой ни с чем? Ошибаешься. Он принес назад свои пятьсот рублев целы. Я отошел от двора без деревень, без ленты, без чинов, да мое принес домой неповрежденно, мою душу, мою честь, мои правилы.
Правдин. С вашими правилами людей не отпускать от двора, а ко двору призывать надобно.
Стародум. Призывать? А зачем?
Правдин. Затем, зачем к больным врача призывают.
Стародум. Мой друг! Ошибаешься. Тщетно звать врача к больным неисцельно. Тут врач не пособит, разве сам заразится.
Источник
Стародум. Тут не самолюбие, а, так назвать, себялюбие. Тут себя любят отменно; о себе одном пекутся; об одном настоящем часе суетятся. Ты не поверишь. Я видел тут множество людей, которым во все случаи их жизни ни ризу на мысль не приходили ни предки, ни потомки.
Правдин. Но те достойные люди, которые у двора служат государству…
Стародум. О! те не оставляют двора для того, что они двору полезны, а прочие для того, что двор им полезен. Я не был в числе первых и не хотел быть в числе последних.
Правдин. Вас, конечно, у двора не узнали?
Стародум. Тем для меня лучше. Я успел убраться без хлопот, а то бы выжили ж меня одним из двух манеров.
Правдин. Каких?
Стародум. От двора, мой друг, выживают двумя манерами. Либо на тебя рассердятся, либо тебя рассердят. Я не стал дожидаться ни того, ни другого. Рассудил, что лучше вести жизнь у себя дома, нежели в чужой передней.
Правдин. Итак, вы отошли от двора ни с чем? (Открывает свою табакерку.)
Стародум (берет у Правдина табак). Как ни с чем? Табакерке цена пятьсот рублев. Пришли к купцу двое. Один, заплатя деньги, принес домой табакерку. Другой пришел домой без табакерки. И ты думаешь, что другой пришел домой ни с чем? Ошибаешься. Он принес назад свои пятьсот рублев целы. Я отошел от двора без деревень, без ленты, без чинов, да мое принес домой неповрежденно, мою душу, мою честь, мои правилы.
Правдин. С вашими правилами людей не отпускать от двора, а ко двору призывать надобно.
Стародум. Призывать? А зачем?
Правдин. Затем, зачем к больным врача призывают.
Стародум. Мой друг! Ошибаешься. Тщетно знать врача к больным неисцельно. Тут врач не пособит, разве сам заразится.
ЯВЛЕНИЕ II
Те же и Софья.
Софья (к Правдину). Сил моих не стало от их шуму.
Стародум (в сторону). Вот черты лица ее матери. Вот моя Софья.
Софья (смотря на Стародума). Боже мой! Он меня назвал. Сердце мое моим не обманывает…
Стародум (обняв ее). Нет. Ты дочь моей сестры, дочь сердца моего!
Софья (бросаясь в его объятия). Дядюшка! Я вне себя с радости.
Стародум. Любезная Софья! Я узнал в Москве, что ты живешь здесь против воли. Мне на свете шестьдесят лет. Случалось быть часто раздраженным, иногда быть собой довольным. Ничто так не терзало мое сердце, как невинность в сетях коварства. Никогда не бывал я так собой доволен, как если случалось из рук вырвать добычь от порока.
Правдин. Сколь приятно быть тому и свидетелем!
Софья. Дядюшка! ваши ко мне милости…
Стародум. Ты знаешь, что я одной тобой привязан к жизни. Ты должна делать утешение моей старости, а мои попечении твое счастье. Пошед в отставку, положил я основание твоему воспитанию, но не мог иначе основать твоего состояния, как разлучась с твоей матерью и с тобою.
Софья. Отсутствие ваше огорчало нас несказанно.
Стародум (к Правдину). Чтоб оградить ее жизнь от недостатку в нужном, решился я удалиться на несколько лет и ту землю, где достают деньги, не променивая их на совесть, без подлой выслуги, не грабя отечества; где требуют денег от самой земли, которая по-правосуднее людей, лицеприятия не знает, а платит одни труды верно и щедро.
Правдин. Вы могли б обогатиться, как я слышал, несравненно больше.
Стародум. А на что?
Правдин. Чтоб быть богату, как другие.
Стародум. Богату! А кто богат? Да ведаешь ли ты, что для прихотей одного человека всей Сибири мало! Друг мой! Все состоит в воображении. Последуй природе, никогда не будешь беден. Последуй людским мнениям, никогда богат не будешь.
Софья. Дядюшка! Какую правду вы говорите!
Стародум. Я нажил столько, чтоб при твоем замужестве не остановляла нас бедность жениха достойного.
Софья. Во всю жизнь мою ваша воля будет мой закон.
Правдин. Но, выдав ее, не лишнее было бы оставить и детям…
Стародум. Детям? Оставлять богатство детям? В голове нет. Умны будут – без него обойдутся; а глупому сыну не в помощь богатство. Видал я молодцов в золотых кафтанах, да с свинцовой головою. Нет, мой друг! Наличные деньги – не наличные достоинства. Золотой болван – все болван.
Правдин. Со всем тем мы видим, что деньги нередко ведут к чинам, чины обыкновенно к знатности, а знатным оказывается почтение.
Стародум. Почтение! Одно почтение должно быть лестно человеку – душевное; а душевного почтения достоин только тот, кто в чинах не по деньгам, а в знати не по чинам.
Правдин. Заключение ваше неоспоримо.
Стародум. Ба! Это что за шум!
ЯВЛЕНИЕ III
Те же, г-жа Простакова, Скотинин, Милон.
Милон разнимает г-жу Простакову со Скотининым.
Г-жа Простакова . Пусти! Пусти, батюшка! Дай мне до рожи, до рожи…
Милон. Не пущу, сударыня. Не прогневайся!
Скотинин (в запальчивости, оправляя парик). Отвяжись, сестра! Дойдет дело до ломки, погну, так затрещишь.
Милон (г-же Простаковой). И вы забыли, что он вам брат!
Г-жа Простакова. Ах, батюшка! Сердце взяло, дай додраться!
Милон (Скотинину). Разве она вам не сестра?
Скотинин. Что греха таить, одного помету, да вишь как развизжалась.
Стародум (не могши удержаться от смеха, к Правдину). Я боялся рассердиться. Теперь смех меня берет.
Г-жа Простакова. Кого-то, над кем-то? Это что за выезжий?
Стародум. Не прогневайся, сударыня. Я народу ничего смешнее не видывал.
Скотинин (держась за шею). Кому смех, а мне и полсмеха нет.
Милон. Да не ушибла ль она вас?
Скотинин. Перед-от заслонял обеими, так вцепилась в зашеину…
Правдин. И больно?…
Скотинин. Загривок немного пронозила.
В следующую речь г-жи Простаковой Софья сказывает взорами Милону, что перед ним Стародум. Милон ее понимает.
Г-жа Простакова. Пронозила!… Нет, братец, ты должен образ выменить господина офицера; а кабы не он, то б ты от меня не заслонился. За сына вступлюсь. Не спущу отцу родному. (Стародуму.) Это, сударь, ничего и не смешно. Не прогневайся. У меня материно сердце. Слыхано ли, чтоб сука щенят своих выдавала? Изволил пожаловать неведомо к кому, неведомо кто
Стародум (указывая на Софью). Приехал к ней, ее дядя, Стародум.
Г-жа Простакова (обробев и иструсясь). Как! Это ты! Ты, батюшка! Гость наш бесценный! Ах, я дура бессчетная! Да так ли бы надобно было встретить отца родного, на которого вся надежда, который у нас один, как порох в глазе. Батюшка! Прости меня. Я дура. Образумиться не могу. Где муж? Где сын? Как в пустой дом приехал! Наказание божие! Все обезумели. Девка! Девка! Палашка! Девка!
Скотинин (в сторону). Тот-то, он-то, дядюшка-то!
ЯВЛЕНИЕ IV
Те же и Еремеевна.
Еремеевна. Чего изволишь?
Г-жа Простакова. А ты разве девка, собачья ты дочь? Разве у меня в доме, кроме твоей скверной хари, и служанок нет? Палашка где?
Еремеевна. Захворала, матушка, лежит с утра.
Г-жа Простакова. Лежит! Ах, она бестия! Лежит! Как будто благородная!
Еремеевна. Такой жар рознял, матушка, без умолку бредит…
Г-жа Простакова. Бредит, бестия! Как будто благородная! Зови же ты мужа, сына. Скажи им, что, по милости божией, дождались мы дядюшку любезной нашей Софьюшки; что второй наш родитель к нам теперь пожаловал, по милости божией. Ну, беги, переваливайся!
Стародум. К чему так суетиться, сударыня? По милости божией, я ваш не родитель; по милости же божией, я вам и незнаком.
Г-жа Простакова. Нечаянный твой приезд, батюшка, ум у меня отнял; да дай хотя обнять тебя хорошенько, благодетель наш!…
ЯВЛЕНИЕ V
Источник
Общепринятого ответа на этот вопрос до сих пор нет, зато бредовых — туча.
Основная тема бреда — попытки «реабилитации» одного из них или обоих понятий: например, «самолюбие — это хорошо, а эгоизм — плохо». Или «самолюбие и эгоизм — это хорошо, а себялюбие и эгоцентризм — плохо».
При этом, разногласий с эмоциональным зарядом слов «эгоцентризм» и «себялюбие» я не встречал — они воспринимаются только как усиленно негативные версии эгоизма и самолюбия.
При этом эгоизм и самолюбие, порой, пытаются перекрасить чуть ли не в достоинства.
Я не знаю, как глубоко уходят корни этих заблуждений в историю. Предполагаю, что они могли возникнуть в перестройку или первую декаду после роспуска СССР как часть стихийной «десоветизации» языка и этики (¿).
Самолюбие, эгоизм, эгоцентризм и себялюбие — это слова исключительно с негативной коннотацией (¿).
Наименьший негативный окрас встречается при употребление слова «самолюбие» в контексте, например, работы: «профессиональное самолюбие».
Для нейтрального звучания требуется сопровождение уточняющего слова, выполняющего дезодорирующую функцию: «здоровое самолюбие», «разумный эгоизм».
Для себялюбия с эгоцентризмом такой пары нет.
Так чем же самолюбие отличается от эгоизма
У меня есть два варианта ответа: консервативный и авторский.
I. Консервативный вариант: эгоизм и самолюбие — это одно и то же. Корнями слово «эгоизм» восходит к праиндоевропейскому éǵh — «я». Эгоизм, дословно — это «я-изм». А эгоисты, соответственно — «яисты». Поскольку оба слова находятся «на тёмной стороне», зачастую взаимозаменимы по смыслу и идентичны по эмоциональному окрасу — допустимо их считать синонимами друг друга. Это безопасный вариант, потому что его легче всего аргументировать и он с меньшей вероятностью вызовет желание поспорить, чем определённый выбор «в пользу» какого-то из слов.
II. Авторский вариант:
- самолюбие — это самооценка, завышенный уровень которой поддерживается собственным хвастовством;
- эгоизм — это недооценка значимости чужих потребностей.
В основе моей идеи лежит гипотеза о бессмысленности применения слова «любовь» к самому себе(*). Понятие любви существует только в пространстве взаимодействия с внешней реальностью. Возможно, подойдёт аналогия со впечатлением: можно производить впечатление на других, можно оказаться под впечатлением от чего угодно или кого угодно — кроме самого себя. Соответственно, все варианты применения слова «любовь» в контексте «самого к себе» — самолюбие, себялюбие, любовь к себе — заменяют что-то другое, по ошибке принимаемое за аутофилию.
Моя версия проста: речь идёт о любви к себе. Но не самого себя к себе, что, повторюсь — выражение, лишённое смысла, любви другого человека. В случае некоторого эмоционального дефицита — то есть, потребности удовлетворения каких-то своих эмоций внешним агентом, но при отсутствии такового в реальности, человек компенсирует это употреблением эмоционального суррогата собственного производства.
Причём, это включает в себя, в том числе, и имитацию процесса «доставки» эмоции. Например, человек не получает желаемых подтверждений своей красоте. Самостоятельное удовлетворение этой потребности имитирует представления человека о том, как такие подтверждения должны к нему поступать: например, в виде комплиментов к удачной стрижке, макияжу, одежде.
Соответственно, он будет демонстрировать это как повод для комплимента. Возможно, комплимент даже прозвучит — дело не в отсутствии одобрения как такового, а в недостаточности — то есть, ему могут выражать одобрение, но он будет требовать обожания. В итоге, не получив нужного одобрения, он «докинет» сверху от себя:
— Смотри, какой свитер я купил.
— Да, тебе идёт.
— Да, при том, что он подходит не всем, а только людям с хорошей фигурой, а ещё он брендовый, а ещё меня позвали на статусную вечеринку, где я буду выглядеть в нужной мере пафосно… — и т.д.
Профессиональное самолюбие будет выражаться примерно так же, но тут уже человек будет выговаривать обо всех деталях своих деловых успехов, которые он хочет быть замеченными.
Со стороны это будет выглядеть как хвастовство и самолюбование. (Возможно, кстати, самолюбие произошло именно от самолюбования. Это было бы логично (¿)
Самолюбие человека проявляется именно в публичной артикуляции того, что человек считает усиливающим свой образ достаточно, чтобы вызывать необходимые ему эмоции от окружающих.
Самолюбие — это хвастовство для подпитки собственной самооценки.
Эгоизм часто пытаются оправдать как «первичность собственных интересов» — мол, это нормально.
Это действительно нормально — настолько нормально, что ситуации, в которых чьи-либо интересы действительно ставились бы выше собственных считаются исключительными и характеризуются как «самопожертвование». Исключительность подобных проявлений — например, самоотверженного поведения матери ради ребёнка — подчёркивает, что общепризнанной нормой является примат собственных интересов человека.
Эгоизм же относится к числу определений, характеризующих выход за рамки нормы. Причём, характеризующий не завышение важности собственных интересов (если здоровой ситуацией является наличие собственных интересов на первом месте, то выше уже некуда), а занижение важности чужих потребностей.
Эгоизм — это поведение, обусловленное выраженной недооценкой значимости чужих интересов.
Как можно заметить, в обоих случаях речь негативное отношение окружающих людей обусловлено ощущением дисбаланса в отношениях с теми, кого они считают самовлюблёнными или эгоистами.
Если представить процесс коммуникации как обмен ресурсами, то эгоизм и самолюбие представляют два варианта нечестного поведения:
- самолюбие пытается убедить окружающих в завышенной ценности своих ресурсов, чтобы получать от них больше ресурсов взамен;
- эгоизм выражается в склонности давать меньше доступа к своим ресурсам, чем пользуется у окружающих.
Ну и, поскольку речь об оценочных суждениях окружающих, то надо иметь в виду два значимых фактора:
1. это всегда субъективно — то есть, обе оценки основаны на ожиданиях окружающих, которые точно так же могут быть неадекватны. Причём, упрёки обычно зеркальны:
- эгоист будет подозревать в эгоизме человека со здоровым балансом личных/сторонних интересов;
- самолюбие склонно замечать самолюбие в недостатке энтузиазма окружающих, считая, что они недодают ему восторгов, чтобы не выдавать свою заниженную самооценку.
2. как следствие, это всегда индивидуально: с разными людьми может складываться разная ситуация и возникать разное восприятие баланса в каждой отдельно взятой транзакции.
Это авторское определение и осмысление понятий «эгоизм» и «самолюбие».
На мой взгляд, оно полностью соответствует принятой практике употребления, а демонстрация внутренней механики смыслов обоих понятий позволяет настраивать коммуникацию с использованием этих понятий шире, при этом делая смысл месседжей, их содержащих — точнее.
Однако, пока этот вариант не имеет широкого охвата, использовать его стоит только если вы достаточно уверены в своём владении языком для подобных экспериментов.
Для всех остальных случаев рекомендую консервативный вариант: эгоизм и самолюбие — это одно и то же.
Чем самолюбие отличается от эгоизма
P.S. Помогите перевести «Точность слов» на отдельный сайт. Отсутствие возможности сортировки по рубрикам или хотя бы тегам становится серьёзным неудобством при 70+ записей, большинство из которых относится к нескольким развивающимся тематическим циклам. Лучшим решением будет переезд на отдельный сайт с сохранением на «Дзене» трансляции свежих записей. На сайте «Яндекс-денег» можно сделать перевод с карты или из кошелька.
Источник