Усердие к услуге отечества и к пользе оного любовь
Санкт-Петербургский государственный горный институт – первое в России
высшее техническое учебное заведение, основанное Указом императрицы
Екатерины II 21 октября (1 ноября) 1773 г.
В настоящее время Горный институт обучает более 7,5 тысяч студентов,
ведет подготовку бакалавров, магистров по восьми направлениям и
специалистов (инженеров) на шести факультетах. В институте ведутся
интенсивные исследования по основным проблемам развития сырьевой базы
страны, рационального природопользования, разработки прогрессивных
энергосберегающих технологий добычи и переработки полезных ископаемых.
23 октября 1773 г. Екатерина Великая подписала указ об организации
Горного кадетского корпуса. Он подробно регламентировал весь учебный
процесс, быт и досуг воспитанников. Документ был тщательно продуман,
педагогическая мысль в нем проявила себя в полном великолепии. Автором
проекта был один из образованнейших и достойнейших государственных
деятелей Михаил Федорович Соймонов. Учреждение Горного училища, по мысли
его основателей, есть монумент, который будет приносить вечную пользу,
и день его открытия – «источник счастья Российского».
В завершении Устава выражалась надежда, что учащиеся смогут «показать
в науках успехи и, употребя их к общей пользе, доказать усердие к
услуге Отечества и к пользе оного любовь; долг, которого требует от них
благодарность, честность, закон и собственная их самих польза».
Учрежденная в училище должность гофмейстера определяла, что
«Первейшим попечением его будет чтобы <…> горные студенты в
совершенном покое, довольстве и тишине определенное время в училище
препровождали и от всяких пороков <…> совершенно удалены были».
За чеканными строками Устава горного училища 1774 г., подтвержденными
грандиозными успехами отечественной горной промышленности, чувствуется
отточенная, тщательно выверенная педагогическая мысль.
Родоначальниками горного образования в России считаются В. Генин и В.
Ф. Татищев. Татищев являлся и автором первого труда по русской
педагогике «Учреждение, коим порядком учители русских школ имеют
поступать (инструкция о преподавании в школах при Уральских заводах)», в
котором он писал: «должен учитель быть благоразумен, краток, трезв,
<…> не блудник, не крадлив, не лжив, от всякого зла неприличных
<…> поступков отдален, чтоб своим добрым и честным житием был
<…> образец».
Это положение явно заимствовано из постановления Стоглавого собора
1551 г., выработанного под руководством митрополита Макария,
нравственный авторитет которого для Татищева был непревзойденным.
«Подобает быти живописцу смирену, кротку, благоговейну <…>,
независтливу, непианици, неграбежнику, неубийцы. Наипаче же хранити
чистоту душевную и телесную с всяцем опасением». Татищев в учителе видел
прежде всего художника, воспитателя и ваятеля душ человеческих.
Известно, что опыт уральских заводских школ при учреждении Горного
училища в Санкт-Петербурге тщательно учитывался. Равным образом
изучалось педагогическое наследие В. Н. Татищева.
В начальный период деятельности первого технического учебного
заведения в России произошла встреча двух традиций: древнерусского
наставничества и западноевропейской педагогики. Предстоял синтез всего
положительного при одновременном поиске новых форм обучения.
19 февраля 1804 г. император Александр I утвердил своим указом
преобразование Горного училища в Горный кадетский корпус (ГКК). С1804
г., одновременно с возведением Казанского собора, архитектору Воронихину
было поручено строительство Горного института. Примечательно, что
колонны, украшающие Горный институт, были заготовлены для собора, да и
мастера, строившие здание, ранее возвели стены знаменитого храма.
Это не была просто чреда зданий, заказанных знаменитому архитектору, в
этом был особый замысел, особая продуманность действий правительства.
Горное училище, как первоначально и Горный кадетский корпус, церкви
не имело, хотя Горный устав Екатерины II предписывал: «Хотя всякому
человеку по должности паче всего о душе прилежать нужно; но в горных
работах, где люди наибольшее время под землею добыванием руды и при огне
к произведению металла упражняются, более о том памятовать и
богобоязненно в жизни своей содержаться должны; того ради должно ему (т.
е. горному начальнику. – О. Б.) прилежно надзирать, чтоб все
подчиненные по закону Христианскому поступали и во слове Божии
поучались…» В указе, подготовленном сенатором Алексеем Ивановичем
Корсаковым, в параграфе 44, было сказано следующее: «для вящего
утверждения воспитанников в законе веры, предмета столь священного и
необходимого, учредить и содержать впредь, в Горном Кадетском Корпусе
церковь…»
19 февраля 1805 г., была освящена церковь в память преподобного
Макария Египетского. Выбор покровителя горного дела был тщательно
продуман. Это подтверждается в результате изучения жития подвижника,
службы, составленной в память его прославления, и свода сохранившихся до
нашего времени сочинений прп. Макария, подробно исследуемых учеными и
богословами.
Обратим внимание на несколько моментов: преп. Макарий в молодости был
добытчиком селитры, а в последствии, преуспев в изучении наук,
поселился в пустыни. Воздавая дань его подвигам, в службе ему поется о
том, что он является «отец отцам» и что он «пустыню, якоже град
населил», т. е. украсил пустынное пространство своим подвигом, трудом и
наставлением
В истории Горного кадетского корпуса есть человек, повторивший подвиг
Ломоносова. Это Андрей Федорович Дерябин, сын бедного священника
Пермской губернии. Пятнадцатилетним юношей он пешком отправился в
Петербург, чтобы изучать естественные науки. В 1787 г. определился в
Горное училище, и после окончания и службы на Нерчинских заводах был
отправлен за границу для усовершенствования в горнозаводских науках. По
возвращении был назначен членом Берг-коллегии и вошел в состав
министерств военного, финансов, морского и внутренних дел, управляющим
Уральскими горными заводами.
В 1801 г. Андрея Федоровича Дерябина назначили начальником
Горнобла-годатских и Пермских заводов, а вскоре под его управление
передали почти все уральские горные заводы.
В 1806 г. его вызывают в Петербург для составления нового горного
уложения. В 1810 г. он назначен директором Департамента горных и
соляных дел, а затем – и Горного корпуса. По его предложению в круг
преподавания введены новые предметы: поэзия, мифология, латинский язык,
астрономия. При нем значительно увеличена минеральная коллекция,
«любили его за кроткий нрав и обходительность».
В 1817 г. место Дерябина занял его товарищ по Горному училищу Евграф
Ильич Мечников. Невозможно перечислить все усовершенствования, введенные
Мечниковым, но отмечу, что наряду с публичными экзаменами, на которые
съезжалось все высшее общество, «свободные искусства ни в одном
казенном заведении не процветали так, как в Горном корпусе».
Иначе как расточительством учебного времени преподавание музыки и
других, как сегодня определяют, непрофильных предметов нельзя назвать.
Однако время – строжайший судья – выявило, что именно из недр Сибирской и
Уральской земли, из семей горных инженеров явились такие мировые
гении, как А. А. Алябьев и П. И. Чайковский, создатели непревзойденных
шедевров светской музыки и литургических сочинений и многие другие.
Многое из педагогической практики Горного корпуса обогатит
впоследствии мировую педагогическую мысль. В английские учебные
заведения по примеру Горного кадетского корпуса будет введено
студенческое самоуправление.
Руководство Горного института в равной степени гордилось своими
выпускниками, будь то блестящие инженеры, либо государственные деятели,
педагоги, архитекторы, деятели искусства и писатели…
Хочется заметить, что в составляемом мною словаре литераторов,
вышедших из стен Горного института, более 30 имен: Н. М. Языков, Б. К.
Зайцев, Александр Авдеевич Оцуп (1882-1949, Мадрид) и другие.
Мы пока не упоминали о деятельности преподававших здесь богословие и
проводивших богослужения священниках. Особенно замечательна фигура
Рудакова – автора многочисленных книг и учебных пособий, члена
Минералогического общества. С его деятельностью связан один
самоотверженный поступок.
В1863 г., когда происходило закрытие многих храмов под благовидным
предлогом укрупнения приходов, было решено закрыть и церковь Горного
института. В ответ на это решение чиновников он смело ответил: «Куда
писать об открытии церкви я знаю, а куда обращаться о закрытии в нашем
православном государстве церкви, я не знаю».
Сложность положения усугублялась тем, что накануне над алтарем
загорелся потолок, и вся церковь выгорела. Но в пожаре уцелела икона
Святой Софии, Премудрости Божией, написанная на Урале в 1812 г. в момент
угрозы Санкт-Петербургу со стороны наполеоновских войск и в ободрение
всему составу Горного кадетского корпуса, не только не прекращавшему
занятия, но и готовому к отражению неприятеля.
Снимок с иконы был сделан в 1913 г., спустя сто лет, и сохранился в
Санкт-Петербургском архиве кино-, фото- и фонодокументов. Кто был
вдохновителем, кто писал и в каком именно месте писалась эта икона,
предстоит еще исследовать.
Работники музея Горного института сохранили две иконы, объемно
выполненные из ювелирных и поделочных камней златоустовскими мастерами в
1826 г. Иконы изображают «Преображение Господне» и «Воскресение
Господне». В них было по два самородка золота общим весом два с
половиной фунта (примерно 600 г. – О. Б.). Камни были собраны, по
преданию, горными инженерами, бывшими воспитанниками Горного кадетского
корпуса (ГКК), но их имена неизвестны. Однако одного человека можно
считать причастным к собранию минералов, к этим уникальным иконам.
В мае 1825 г. Павел Петрович Аносов составил описание пород в округе
Зла-тоустовского завода, и ему принадлежат такие слова: «я видел
восхождение солнца во всей красоте сего явления. <…> Чувство
восторга и благоговения к Творцу вселенной наполнило мое сердце при виде
сей восхитительной картины».
Таким образом, в церкви ГКК иконам, помимо их священного назначения,
был присущ ярко выраженный поучительный характер, усиливавший чувства
веры и благодарной памяти к учебному заведению.
После окончания Великой Отечественной войны правительство СССР 15
ноября 1948 г. издало постановление об увековечении памяти великого
русского металлурга Павла Петровича Аносова, окончившего ГКК, как
известно, в 1817 г. Случай исключительный только на первый взгляд. Павел
Петрович открыл важнейшие законы металловедения, применив впервые в
мире микроскоп. Используя научные методы, он первым открыл тайну булата,
т. е. булатной стали.
Строительство храмов, их благоукрашение, как это ни странно звучит
сейчас, было важнейшим делом воспитанников Горного института. Павел
Петрович Аносов построил в небольшом городе Златоусте Свято-Троицкий
собор, по размерам для этого города сравнимый с Исаакиевским.
Воспитанник ГКК, герой Кавказской войны генерал Николай Слепцов
писал: «…казаки преспокойно убрали изобильные хлеба свои; виноград
<…> дал первый плод в моем саду. <…> Открытые здесь
минеральные воды превзошли ожидания медиков по своей пользе, и я занялся
их устройством». Он строил церкви, создавал певческие хоры. «С
непокорными чеченцами вел открытую, рыцарскую войну; но любил народ и
много заботился об устройстве (их) благосостояния» – написал его
соратник, подполковник Циммерман.
25 октября 1873 г., руководство ГИ давало обед в честь Московского
викария епископа Леонида (Краснопевкова). Духовный сын святителя Игнатия
(Брянчанинова), любимый ученик митрополита Филарета, помощник
митрополита Иннокентия, епископ Леонид в юношестве был воспитанником
ГКК. Известный своей образованностью, талантливый писатель, монах, жизнь
свою посвятил служению церкви и Отечеству. К нему за религиозными
наставлениями приезжали англичане, его собеседником был известный
пастор Юнг. Познания в церковном зодчестве, иконописи архиепископа
Ярославского Леонида были столь велики, что на его мнения ссылался
архитектор К. Тон. Владыка многое предвидел. Можно привести одну цитату
из его слова перед московском дворянством, сказанного 7 января 1869 г.:
«Чтобы наследникам высоких имен поддержать себя на высоте этих имен и
этих титл, которыми они украшаются, надобно опираться на силу личных
достоинств ума и добродетели. Если земле русской светло будет от вашего
ума, тепло от сердца вашего, она почтит ваши знатные имена. <…>
Дайте же народу русскому эту радость – или не жалуйтесь на забвение».
Это наставление и сегодня актуально и повелительно.
Примеры нравственной жизни по Евангелию перед нами являются со
страниц книги «Секреты счастливой жизни» супругов Владимира и Софьи
Грум-Гржимайло.
Выпускник Горного института 1885 года разработал гидравлическую
теорию металлургических печей и как свидетельствовали на V Всемирном
конгрессе прикладной химии в Париже в 1925 г., – это чисто русский
вклад в мировую культуру.
В 1928 г. Владимир Ефимович послал несколько коробок с дорогими
изящными цветами в Сальду, на Урал, чтобы на престольный праздник храмы
были украшены.
До насильственного закрытия церкви прп. Макария особо дружеские
отношения существовали между Горным институтом и Санкт-Петербургской
духовной академией.
Казалось бы, у технического вуза и богословского института нет точек
соприкосновения. Но вот авторитетное мнение Алексея Алексеевича
Ухтомского, физиолога мирового уровня: «Ощущение религиозной истины –
это, можно сказать, та духовная подпочвенная вода, которая <…>
незапамятно творит новые формы в глубине тех пород, из которых слагается
наша душа и деятельность. И как подпочвенная вода, ее действие часто
не замечают люди, живущие на поверхности земли, так и о религиозной
истине большинство мало думает. <…> Науке в конце концов
предстоит один способ отношения к религии. Это реальное выяснение того,
как живет и действует в истории человек».
Ректору Духовной академии, протоиерею Иоанну Янышеву принадлежит
напутствие: «…в знании законов природы и в разумном обладании
богатствами ее богословие видит проявление царственной силы присущего
человеку образа Божия». «Духовная академия искренне желает ГИ деятелей,
которые были бы достойны своих славных предшественников».
Все коротко здесь изложенное свидетельствует о том, что возрождение
церкви Горного института есть нравственный подвиг руководства
института, его профессорско-преподавательского состава при значительном
участии студенчества.
* Из книги «Эпоха Аносова»
А. Козлов (Златоуст)
https://www.voskres.ru/oikumena/kozlov.htm
Оставлять комментарии незарегистрированным пользователям запрещено,
войдите или
зарегистрируйтесь, чтобы продолжить
Источник
А пойдём-ка, мой Дракон , по набережной Невы пройдёмся. И заглянем в Горный институт. Помнишь, я тебе как-то про кованую пальму Мерцалова, находящуюся там, рассказывала? Значит надо тебя и дальше чутка к горному делу приобщить.
Здание Горного института находится на западной оконечности Васильевского острова, в самом конце набережной лейтенанта Шмидта. Своим строгим классическим петербургским фасадом оно, как завершающий аккорд в видовой панораме Невы.
Горное училище было основано 21 октября (1 ноября) 1773 г. в Петербурге по указу Екатерины II для подготовки специалистов по добыче полезных ископаемых, по металлургии и для металлообрабатывающих производств.
Поводом для его открытия послужило обращение пермских рудопромышлеников в Берг-коллегию с просьбой о том, что для лучшей разработки и добычи им нужны специалисты, и о том, что они готовы содержать училище и платить “с каждого пуда поставленной ими руды по полуполушке из получаемой на неё платы”, и что хорошую разработку недр и постройку перерабатывающих заводов для большей прибыли Империи “без обученных людей и сведущих заводских правителей никак произвести не можно”.
Вот, раньше это понимали и не рушили системы образования… мда…
Кстати, до сих пор девизом Горного служит фраза: ” усердие к делам Отечества и к пользе оного любовь”. Она теперь даже в гимне института звучит. Хотя сейчас это уже только фраза, к сожалению.
Берг-Коллегия одобрила просьбу промышлеников, сочинила устав и т.п. Екатерина II подписала, и Горное Училище стало первым техническим вузом страны. И вторым таким вузом в мире. Первое горное техническое учебное заведение было во Фрайберге, в Германии.
К слову, пока училище было в статусе “Училища” в него принимали не только “дворянских детей”. С 1804 года училище становится горным кадетским корпусом и это уже военная организация, где образование строилось по подобию других военных кадетских корпусов и при окончании выпускникам присваивалось звание офицера. После преобразования его в гражданское учебное заведение в 1833 г., Горный кадетский корпус был переименован в Горный институт, и воспитанники вместо унтер-офицерского звания, получили наименование студентов. А при выпуске – звание инженеров.
Упущу свои крамольные мысли по поводу приема в институты -университеты “кухаркиных детей” и свои мысли о сегодняшнем образовании, расскажу о прошлом.
Как и во всех кадетских корпусах кадеты в нем жили и обучались помимо профессиональных специальностей ещё и алгебре, физике, языкам, географии, рисованию, танцам… С переходом корпуса в гражданское заведение качество образование не изменилось . Поэтому, горные офицеры и горные инженеры в то время были весьма разносторонне образованными людьми.
Не буду тебя грузить фамилиями кто его закончил, кто преподавал. Просто скажу, что это было действительно качественное образование, и Горный быстро вышёл в лидеры вместе с Университетом и Академией Художеств.
Расскажу чутка о здании. Изначально под училище было приобретено у графа Шереметьева несколько домов на Васильевском острове , на набережной Невы, между 21 и 22 линии. Потом были выкуплены соседние дома.
Это были обычные дома, двухэтажные, на высоких подвалах, построенные по проекту Трезини. Васька застраивалась такими с 1720-х. Мы с тобой их уже видели в аптекарском квартале. Дома для именитых.
В них и размещались классы , спальни , лаборатории.
В 1806 году по проекту архитектора Воронихина (ага, того самого, кто Казанский собор строил) началось строительство нового здания для Горного кадетского корпуса. Воронихин, видимо в силу своего детства и юности был экономный))), поэтому возвел здание на несущих стенах всех пяти домов, подведя их под одну крышу. И до сих пор со стороны внутренних дворов можно видеть стены старых зданий. Кстати, внутри это куча переходов и перепадов между помещениями. Библиотека, в которой я работала, была именно в этом здании, в главном корпусе. И таская книги, каждый раз переходя из помещения в помещение приходилось идти то вверх, то вниз на пару-другую ступеней. Я мысленно всегда ему за это “спасибо” говорила, спотыкаясь, ибо неся гору книг не видно что под ногами. Экономный, блин. Знаешь, бытует байка, что и колонны на главном входе те, что остались от постройки Казанского собора, ну не пропадать же добру.
Ну как бы то не было, с фасада Главный корпус красив. Строгий классицизм, с пристанью к Неве.
Также здание украшают две скульптурные группы, установленные перед фасадом по сторонам широкой лестницы. “Созданные по мотивам широко известных античных мифов, они дополняют назначение Горного как кузницы по подготовке специалистов по освоению земных недр.” (С).
Модели скульптур выполнены разными мастерами. Но эти двое часто работали в паре, так что смотрятся очень органично.
“Похищение Прозерпины Плутоном” ваял Демут-Малиновский:
А “Борьба Геракла с Антеем ” работа Пименова:
А выполнил скульптуры с их эскизов знаменитый каменотес Самсон Суханов со своей артелью. Они сделаны из легендарного пудостского камня. Это известняк. Достаточно лёгкий в работе и бывший очень популярным у петербургских скульпторов. Его добыча сейчас не производится, всё что было на поверхности выработали. Для работ такой камень хорош. У него есть особенность – он меняет цвет, в зависимости от погоды, от бежевого до почти охристого. Но сейчас он настоящее “петербургское горе” для реставрации. Камень очень выветривается в нашем дождливо-ветренном климате. И ранние технологии реставрации тоже не принесли скульптурам пользу. Использование бетона затыкало щели в камне, он переставал “дышать” и крошился. Несколько лет назад скульптуры убрали и заменили копиями. Где оригиналы не знаю. Кстати, такая же беда и со скульптурами на Ростральных колоннах. Но их пока пытаются спасти, чтоб оставить оригинал.
А над портиком сейчас гордый двухглавый орёл. Как и было раньше, до революции. В советское время там был герб СССР, потом ничего не было. Теперь снова орёл. Но, конечно, уже новодел.
Ещё на территории, внутри дворов, есть сфинксы. Довольно необычные. Автора не знаю. Они переодически мигрируют по институту. Стояли и у лабораторного корпуса, и у аптекарского флигеля. Сейчас охраняют вход в скверик.
А раньше на месте этого скверика в 1800-х был учебный рудник. Но он не выдержал наших наводнений и существовал не долго.
Но я его в рисунках и планах видела, они в моём отделе “редкой книги” хранились. Классный был.
Сейчас очень многое внутри института переделано. “Красивый” евроремонт… Многое не сохранилось. Многие коллекции выброшены, многие книги списаны…. Мда. Ну ладно. Идём дальше.
Это парадная лестница главного здания:
Собственно, это единственный красивый корпус. Главное здание. Остальное все переделано. Здесь, на первом этаже, моя родная библиотека , читальные залы и красивые помещения для гостей (типо предвыборного штаба Путина и экономического форума).
Второй этаж почти целиком занимает Горный музей и конференц-зал.
Начнём с библиотеки. Экскурсии туда не водят, что очень жаль. Она могла бы быть не менее интересна, чем экскурсия в Горный музей.
Библиотека училища начала формироваться в 1774 г., когда первые 70 томов для нее были закуплены преподавателем училища, поэтом-баснописцем И. Хемницером. ( Ага, там и литературу изучали). Существенно пополнился фонд библиотеки в следующем 1775 г. за счет поступления из Екатеринбурга книг (194 названия) из личного собрания В.Н. Татищева – историка, государственного деятеля, управлявшего казенными горными заводами на Урале. Третья партия из 42-х томов была приобретена преподавателем училища А.М. Карамышевым во время его пребывания в Стокгольме в 1779 г.
В дальнейшем фонд библиотеки также пополнялся за счет покупки книг и частных коллекций, пожертвований ученых института. Так в 1829 г. в библиотеку было приобретено книжное собрание преподавателя Горного кадетского корпуса, академика А.И. Шерера – 5519 томов книг и журналов по химии, физике, медицине и минералогии. К концу XIX в. в фонде библиотеки числилось свыше 80 тыс. томов.
А сейчас… Рассказываю тебе это и расстраиваюсь. Понимаешь, это треть моей жизни. Я работала в отделе старинной и редкой книги. Писала диплом по книгам из собрания Татищева, в частности об их сохранности. И вот сейчас понимаю, что нефига не надо это никому. Я даже фотки и инфу не смогла тебе нарыть в инете. Отдела как такового нет (20 тыс. экз.) Книги сейчас просто для красоты выставлены в застеклённых стеллажах. А это смерть для них. Я знаю что на них грибок и плесень. И с ними почти никто не работает. Вторая часть этого собрания (библиотеки Татищева) находится в Екатеринбурге. Вот там есть и фотки и электронный каталог. А у нас… Когда-то этот отдел собирали, перелопачивая весь фонд, а это почти полтора миллиона экз. Отбирали те книги, которые были ценны. Каталогизировали. Я вела каталог экслибрисов и маргиналий. Там не одну докторскую можно написать, чьих там только пометок на книгах нет… И никому сейчас не надо.
Вот нашла на сайте Екатеринбургского горного институт экслибрис Татищева:
Он на последнем листе книги помечал где, когда и за сколько купил её и свои инициалы.
Ну и примерно как они выглядели:
А еще библиотека является обладательницей одной из самых полных коллекций трудов немецкого ученого Георга Агриколы (1494-1555), специалиста в области горного дела и металлургии. Но кто об этом знает теперь… Такого собрания книг Агриколы нет даже во Фрайберге.
А сейчас я даже фото не могу найти. Прикрепляю похожие. Просто чтоб представление было.
Вот примерно так выглядели книги в отделе “редкой и старинной книги” . Были книги и в деревянных переплетах, с пряжками из серебра, и огромные карты России, вручную нарисованные. И маленькие карманные … и с золотыми обрезами…
Из самых ценных для горного дела, пожалуй, рукопись Вильгельма де Генина, начальника Олонецкий горных заводов, основателя горного дела в России. Она с рисунками, чертежами, планами заводов и цехов.
И многотомная рукопись “Российская горная история” Аникиты Ярцева, под руководством которого был тогда построен крупнейший завод в Петрозаводске.
Было несколько инкунабул. Знаешь, что это? Инкунабула в переводе означает “колыбель”, “начало”, “пелёнки”. Это книги выпущенные до начала книгопечатания, то есть до 1501 года, до момента изобретения Гутенбергом печатного станка. Они написаны и раскрашены от руки. У меня был любимый “Травник” 1487 года. Там такие прикольные картинки, текст, конечно, на латыни. Например, там был изображён корень мандрагоры в виде человечка из головы которого листики торчат.
А выглядят они примерно так:
Кстати, жутко тяжеленные.
Ну вот, о библиотеке всё. Хотя о любимых книгах я могу долго рассказывать. Но без картинок не интересно. Да и вообще, расстроилась я…
Пойдем лучше в Горный музей
В отличии от библиотеки в музей водят экскурсии. И информации по нему много и фотографий. Хотя тоже когда-то многие коллекции из запасников были списаны и выброшены. Камни у меня дома именно оттуда. Когда-то их выбрасывали в музейный дворик, а потом грузили на машины и увозили. И мы выходя на перекур во двор ( тогда ещё курение на территории было не запрещено, смеюсь) отбирали всякие красивые камушки и окаменелости себе. Собственно палеонтологическая коллекция моего чада началась с этих выброшенных и списанных каменюк.
Но, конечно, драгоценная красота осталась в музее. Так что, потопали за красотой.
Музей сам по себе, и без содержимого, достоин восхищения. Его проектировал тоже Воронихин. Но создан музей, как и библиотека, был с самого начала образования училища. Сначало это были учебные коллекции для изучения минералов, но как-то достаточно быстро он стал разрастаться, получать различные минералогические и геологические подарки из разных мест и областей. Так уже в 1777 году один шведский геолог привез в подарок музею образцы шведских каменюк. И понеслось. Сейчас музей имеет более 200 тысяч уникальных экспонатов и располагается в 20 залах, на площади 400 кв. м., что для обычного вузовского музея большая редкость. В нем экспонаты почти со всего мира.
Это главный зал музея. Колонный.
В музее три отдела: геологический, минералогический и истории горного дела и горнозаводской техники.
Вообще, рассказывать о таком музеи не просто. Там надо зависать над каждым экспонатом. Я сама большую половину названий минералов не знаю. Поэтому расскажу о самых известных.
Все диковинки, которые находили при разработке недр, в то время, присылались сюда. Поэтому здесь собраны самые уникальные и большие образцы минералов.
Вот, например, глыба малахита:
Вес глыбы 1504 кг. Малахит плотный, однородный, с красивым цветом и рисунком. Был найден на Гумешевском руднике, на Урале. Владелец рудника Турчанинов подарил малахит Екатерине II, а она пожертвовала его Горному училищу. Этот «осколочек» оценивался тогда в 100 000 царских рублей.
Он такой единственный в мире. И вообще сейчас залежи малахита практически исчерпаны. Всё, что продаётся в ювелирке это искусственно выращенный камень.
А вот самородок меди “медвежья шкура”:
Этот самородок является крупнейшим из найденных в России самородков меди, его вес 842 кг. По форме очень похож на шкуру медведя, поэтому и получил соответствующее название. Медь расцвечена малахитом и лазуритом.
Он был найден в Казахстане на Степановском руднике и преподнесен его владельцами Поповыми в дар Александру II, который и распорядился отправить его в музей.
А вот, например, Аметистовые жеоды. Жеода распилена вдоль на две симметричные части, в полости крупные кристаллы аметиста 1-2 см с вростками кальцита до 4 см. В высоту жеоды больше двух метров.
Жеода это такое замкнутое минералогическое образование в осадочных или вулканических породах внутри которого, как в ракушке, растут кристаллы. Это совсем недавнее приобретение музея, какой-то итальянский меценат подарил.
Вообще глаза у меня разбегаются, я не могу выбрать, о чем тебе рассказывать…
А вот друзы горного хрусталя:
А вот лазурит:
А вот вулканическая бомба:
А ещё коллекция метеоритов. Вот самый крупный:
А вот этот берилл (изумруд) мне повезло держать в руках. Он размером, да и формой, с пивную бутылку:
А ещё я держала на ладони вот эти пять килограмм платины. На на вид ничего особенного. Серый, шершавый, где-то 15 × 8 см… Но такую тяжесть не ожидаешь от такого маленького кусочка.
А вот золотые самородки и алмазы. Муляжи, конечно, теперь. Оригиналы хранятся в золотом фонде страны:
Ну и, конечно, красота, которую из камней делают:
В музее собрана очень большая палеонтологическая коллекция. Всё, что находили при разработке месторождений, также отправляли в музей.
Вот пещерный медведь. Я ему до подбородка:
И другие “вкусные” костяные редкости:
И мои любимые трилобиты. Надо будет нам летом в каньон реки Лавы съездить, покопать.
А ещё есть интересный отдел, посвящённый истории горного дела. Там разные модели и макеты горной и горнозаводской техники и другие горнопроходческие прибамбасы. Кстати, многие модели действующие.
Так же в музее есть коллекция холодного оружия и разнообразные экспонаты из металла: бронзовое и чугунное литье, художественные изделия и различные инструменты из стали, оловянная посуда.
Ну и, конечно, один из самых известных экспонатов музея – пальма, выкованная из железнодорожной рельсы. Пальму изготовил при помощи простых кузнечных инструментов мастер Юзовского завода Алексей Мерцалов.
Высота пальмы составляет 3 метра 53 сантиметра. На верхушке пальмы расположен венчик, а вокруг ствола десять листьев. Листья пружинят, хотя они выкованы из стали и составляют единое целое со стволом. Знаешь, раньше, когда по набережной ходили трамваи, то листики даже колыхались, как от ветра. Пальма весит 325 килограммов, а кадка — 200. Сделана была в рекламных целях, и рельс, в качестве материала, был выбран как основной продукт «Новороссийского общества каменноугольного, железного и рельсового производств”. Пальма была изготовлена в конце 1895 года. Считают, что на ее создание у Мерцалова ушло три недели.
Долгое время в прессе активно поддерживалось утверждение, что пальма Мерцалова изготовлена без сварки и соединений из целого куска рельса. Однако Гильдия кузнецов и художников по металлу Санкт-Петербурга организовала в 2014 году проведение экспертизы. По ряду признаков эксперты определили, что изготовление пальмы из цельного куска рельса невозможно, а изделие было выполнено с применением кузнечной (горновой) сварки. Что, конечно, не делает ее менее красивой!
Кстати, один из ее листов точно был приварен, но уже после ее создания. Его отрезали для того, чтобы внести изделие в помещение. Так как само здание музея представляет архитектурную ценность, то ломать стены не стали. Решили отрезать лист, который был приварен обратно уже внутри помещения.
Ходить по музею можно долго. Но нам ещё в церковь институтскую заглянуть надо.
Это домовая церковь преподобного Макария Египетского. Сейчас действующая, отреставрированная по фото и картинкам. В советский период здесь был спортивный зал.
Восстановили почти всё в точности. Единственное, крест в алтаре раньше был малахитовый.
Здесь очень классные наборные иконы. Уникальность наборных икон заключается в объемной композиции и своеобразной технике исполнения: основа композиции – горный пейзаж или пещера – исполнялись (набирались) из полудрагоценных камней, минералов и драгоценных металлов закрепленных на мастике к дощатой основе ящика. На переднем плане – фигуры людей и антураж выполненные из папье-маше и расписанные в технике акварельной живописи. На заднем плане – живописный фон на бумаге или по левкасу. Таким образом наборные иконы имеют трехмерное пространство, в отличии от традиционных икон написанных на досках.
А через церковь мы выйдем на улицу и закончим нашу экскурсию. Вот так церковь смотрится со стороны 21-ой линии.
Ну что… Фото на память и домой?
Источник