Актриса мать пользы в стилягах кроссворд

Эту ленту я уже упомянул в материале, посвященном юбилею «Бременских музыкантов». Хочу остановиться на некоторых моментах подробнее.

По-моему, в сети об этом фильме не отзывался только ленивый. Кто-то заступается за «совок», кто-то его пинает… Я менее всего склонен идеализировать социалистическое прошлое. Эпоха была абсурдная и лживая. Лицемерить приходилось регулярно: в школе на уроках, в институте на семинарах, ну и, конечно, на комсомольских собраниях. Это было привычно и неизбежно, но создавало внутренний дискомфорт… Дефицит самоуважения, что ли.

Западные демократии, о которых мы в те годы реально не знали ничего, рисовались нашему воображению сказочными замками, с населением, состоящим преимущественно из принцесс и добрых волшебников, которые охотно задаривают прохожих сундуками с золотом, дисками и джинсами.

На всю жизнь запомнилось, как в школе я впервые увидел красочную обложку фирменного диска. Это был «Fireball» английской группы «Deep Purple». Советские люди (и подростки в том числе) совсем не избалованы были яркими красками и чистыми оттенками. Убитые цвета стен, блеклые иллюстрации, уродливые открытки и плакаты, — вот единственная доступная нам реальность. А тут, — вы только представьте себе, — настоящая многоцветная офсетная печать. Без дураков!

Нет, это сегодня оформление обложки кажется довольно слабым. Взгляните на нее глазами ребенка, который каждый выходной начинает с огромной очереди за молоком и кефиром. У меня даже не возникло желания услышать музыку, запрятанную в такой конверт. Это было за пределами моей фантазии. Для того, чтобы испытывать счастье, мне достаточно было любоваться обложкой, не отрывая глаз, долго-долго, сколько позволят…

В общем, я прекрасно понимаю студента и комсомольца с экзотическим именем Мэлс (это аббревиатура, составленная из имен Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина), которого играет Антон Шагин. Молодой человек, не знавший другого веселья, кроме первомайской демонстрации, всей душою прикипел к поразительному миру, созданному из нездешней музыки, фантастических образов и невиданных танцев. Миру, олицетворением которого стала для него Полина.

Напомню, что ради этой самой Полины (партийная кличка Польза) Мэлс стал планомерно разрушать свою жизнь. Начал с того, что соорудил на голове кок, пошил в ателье нелепый костюмчик, приобрел у фарцовщика чудовищный галстук и импортные башмаки на микрофибре. Все свое время он теперь сливал с такими же прожигателями жизни в ресторанах и клубных тусовках; и, наконец, вполне закономерно распрощался с комсомольским билетом и ВУЗом.

Странно, что многие зрители воспринимают фильм «Стиляги» как легкий и веселый мюзикл. Вероятно, этому способствует обилие жизнерадостной музыки и кривляющиеся на экране люди. На самом деле всё с этим фильмом обстоит иначе.

«Стиляги» — это хроника личной трагедии искреннего, упорного, но очень уж наивного паренька из простой рабоче-крестьянской семьи, который к концу фильма остается без специальности и перспектив с женой-изменщицей и чужим ребенком на руках; кумиры порушены, друзья куда-то подевались, молодость проходит, впереди только горечь разочарования и порядком поношенный клоунский наряд, прилипший к нему, как нелеченный сифилис. В общем, атмосфера праздника имеется, а праздника нет.

В фильме навязчиво подчеркивается контраст между стилягами и окружающим миром: цветастые и праздничные, эти «неформалы» противопоставляются суровым людям в одинаковой серой униформе. Прям тропические птахи среди московских ворон, хе-хе. Но так ли оправдана эта антитеза?

Авторы, на мой взгляд, совершенно недвусмысленно намекают на диалектическое единство противоположностей. По крайней мере, эпизод в пивной определенно запараллелил досуг чистеньких стиляг и небритых гуляк. Режиссер проводит аналогию с хирургической точностью, намекая на то, что пролетарии в пивной отличаются от представителей «золотой молодежи» только внешними атрибутами.

Да и нравственность стиляг с их неприкрытым развратом ничем принципиально не отличается от «правильных» комсомольцев. В фильме есть момент, когда «комиссар» Катя безуспешно пытается положить на себя Мэлса, забывая даже об «идейных разногласиях». В свою очередь и те, и другие ничем не лучше и не хуже простых бабёх, изменяющих мужьям в жутких коммуналках.

Действие фильма относится к 50-м годам прошлого столетия, когда свежи еще были в памяти старшего поколения казни за «великорусский шовинизм» и посещение православных храмов. С самого начала провозглашенной целью Советской власти было воспитание «нового человека», которого о. Серафим (Роуз) очень точно характеризует, как недочеловека (иеромонах Серафим (Роуз). Человек против Бога). Этот недочеловек не только не знает Бога, но и, в силу собственного оскотинения, не испытывает в Нем нужды, он не знает счастья, но испытывает довольство от еды, питья, размножения и приобретения дефицитов (помните, было такое расхожее словцо); иногда он умствует, но мысль его приземленна и бессодержательна, как марксистско-ленинская философия.

Закономерным плодом бездуховного коммунистического воспитания стали люди, видевшие цель своего существования в приобретении вещей и удовлетворении телесных потребностей. Именно из этой закваски вышли и стиляги, и «жлобы». Так что советская власть и стиляги — близнецы и братья в том, что касается безбожия и безнравственности. Только стиляги более откровенны в своей порочности.

Но вернемся к бедолаге Мэлсу. Авторы в последних кадрах показывают зрителю, что его сломанная жизнь, оказывается, имеет высокий смысл; не зря, то есть, пострадал паренек; возгорелось из искры пламя, и такие, как Мэлс, послужили гумусом для дальнейшего расцвета молодежных движений всех мастей и оттенков. Не дерьмо, мол, его жизнь, а удобрение.

Я не стану говорить, что для самого человека, влачащего нищенское существование со злобной стервой-женой и усыновленным негритенком, перспектива появления хиппи или панков едва ли может служить достойным утешением. Я скажу о том, что в свете этих кадров жизнь Мэлса приобретает уже не только трагический, но и зловещий оттенок. В самом деле, он, по мысли авторов, оказывается олицетворением деструктивных сил, уничтожающих остатки духовных скреп общества.

Но в чем же смысл фильма? Неужели создатели фильма сделали беглую зарисовку, демонстрирующую нам быт и злобу дня далеких 50-х годов минувшего столетия? — Конечно, нет.

Настоящим главным героем фильма выступает вовсе не простаковатый Мэлс, а пресловутая толерантность. Авторы говорят зрителю: смотри, как некрасиво обижать таких же, как вы, людей за то, что они живут и верят иначе, чем вы. Не смейте делить окружающее на добро и зло. Учитесь быть терпимыми ко всему. Ничего не осуждайте и ни с чем не боритесь. Пускай «P… Riot» кощунствует в храмах, пускай гомосексуальные семьи растлевают взятых на воспитание детей, пускай ваш ребёнок после урока «сексуальной грамотности» воплощает полученные знания на практике. Это — свобода. А свобода — это же клево, чувак, расслабься!..

Именно такова позиция авторов. Но по-настоящему заботит меня не она. Хотя, конечно, тот факт, что создатели фильма откровенно сочувствуют борцам за безнравственность и вседозволенность, показывает, насколько далеко оторвалась сегодня «российская культура» не только от Бога, но и от здравых человеческих понятий.

Страшнее всего, на мой взгляд, то, что мы перестали уже обращать внимание на пропаганду зла. Обсуждая этот фильм, мы спорим только о политике и даже не замечаем, что он покушается на душу.

Я убежден, что эта лента есть самый серьезный повод обратиться к себе и задуматься: какими мы стали. Желаю успеха.

Андрей Александров

2014 г.

Этот материал находится в разделе «Театр, кинематограф и мультипликация».