Древней руси налог в пользу церкви
У Церкви всегда брали. Брали без конца, без отдачи, без особой заботы о самой Церкви. Самое время кое-что дать ей! В конце концов, Церковь наших дней обеспечивает более эффективное пользование собственностью, чем кто бы то ни было.
История церковной десятины на Руси восходит к временам Владимира Святого, великого князя киевского. При Владимире Святом страна приняла крещение от византийцев. Большинство историков считают, что Крещение произошло в интервале между 987 и 992 годами. Историческая традиция называет 988 год, и это весьма вероятная дата. От нее очень многое зависит в истории Русской церкви. Процесс массовой христианизации страны, начавшийся при Владимире Святом, главные свои вехи отсчитывает от нее. Крещение Руси — не только принятие веры, но и принятие Церкви, поскольку вне ее жизнь христианина немыслима, спасение души невозможно. А принятие Церкви означает еще и множество политических, культурных, экономических преобразований.
Христианство предполагает постоянное участие верующих в богослужениях. А чтобы богослужения могли происходить, требуется многое. Прежде всего, здание храма, церковные книги, иконы и утварь, необходимая для священнодействий иерея. Кроме того, священнические одежды, хлеб и вино. Наконец, жилище для попа, дьякона, их семей, а также все потребное для того, чтобы они могли нормально существовать. Иными словами, принятие Церкви означает не только начало забот о «высоком», но и большие хлопоты о повседневном. О том, что в терминах нашего дня относится к «материальному обеспечению».
Так вот, до Владимира Святого в Киеве уже существовали христианские храмы — например, знаменитая Ильинская церковь. Но они предназначались для относительно небольшого круга людей. Христианство начало понемногу проникать на Русь еще во второй половине IX века. С тех пор в Киеве перебывало огромное количество купцов-христиан, Христову веру принимали члены великокняжеской семьи, отдельные дружинники. Много ли требовалось для слабой и немноголюдной церковной сферы того времени? Но когда князь Владимир задумал весь народ обратить в христианство, настало время позаботиться о нуждах Церкви в совсем иных масштабах.
Прежде всего, должны были появиться новые большие храмы. Первым и самым известным из них стала соборная церковь Успения Божией матери в Киеве. Ее начали возводить вскоре после крещения киевлян в Днепре. На средства князя Владимира строилось роскошное здание, отделанное мрамором и яшмой, украшенное богатыми мозаиками. Размерами оно намного превосходило маленькую Ильинскую церковь. Окончание работ летопись относит к 996 году. Возможно, это произошло несколько позднее.
Но, в любом случае, можно твердо говорить лишь о том, что новый храм появился в Киеве в середине — второй половине 990-х годов. «Иконы, сосуды и кресты» для него доставили из Херсонеса, от византийцев. Далее «Повесть временных лет» сообщает: после завершения работ князь Владимир зашел под своды собора и долго молился Христу; затем он сказал: «Даю церкви сей святой Богородицы от имения моего и от градов моих десятую часть». Потом правитель дал грамоту («написал клятву»), официально утверждавшую этот источник церковных доходов, и велел созвать людей на пышное празднование. Отсюда и неофициальное название собора, утвердившееся в народе: Десятинная церковь. До наших дней она, к сожалению, не дошла, погибла в огне монголо-татарского нашествия 1240 года. Лишь фундамент ее показывают ныне туристам киевские экскурсоводы.
Первым настоятелем Десятинной церкви стал Анастас Корсунянин — доверенное лицо великого князя. Для него и для всего прочего храмового причта были возведены особые палаты рядом с собором. Другим источником средств, необходимых Русской Церкви, стали так называемые «церковные суды». Сначала князь Владимир Святой, а затем его потомки в полном согласии с византийским законодательством утвердили право Церкви рассуживать дела по очень широкому кругу вопросов. Сюда входила не только семейная сфера, но и, например, обязанность следить за тем, чтобы никто не испортил на торгу весы, гири, меры длины и объема. За все это Церкви — на самом законном основании! — полагались отчисления в виде пошлин.
Но, конечно, главным ресурсом существования Церкви на Руси оставалась выдаваемая князем «десятая часть» от его «жита», «стад», «торгов» и иных доходов. Подобное положение вещей оказалось страшно неудобным и для князя, и для самой Церкви. Правитель иногда не мог, а порой и просто не хотел как следует обеспечить Церковь, а церковный организм попадал в жестокую экономическую зависимость от государя. Зато юным приходским общинам Руси такой механизм взимания десятины был исключительно выгоден. В Западной Европе на протяжении VI-VIII столетий церковная десятина превратилась в обременительный налог, обязательный для всех прихожан. Это вызывало ярость и ненависть к священству. В эпоху Реформации такая десятина, наряду с индульгенциями, симонией и иными «сосудами скверны», сыграла роль страшной бреши в позициях католичества. У нас, на Руси, весьма долго десятину платил только князь. Для времен двоеверия, борьбы с мятежами волхвов и прочими прелестями языческой старины такой порядок обеспечения Церкви был весьма полезным. Он лишал почвы настроения недовольства в обществе, настороженно относившемся к новой вере, он избавлял от лишних конфликтов.
Помимо киевского, церковную десятину платили князья и других земель. Недостаток исторических источников лишает возможности точно определить, где, когда и в каких объемах получала Церковь средства. Информация на сей счет обрывочна, фрагментарна. Но кое-какие сведения до наших дней все-таки дошли. Например, точно известно: святой благоверный князь Андрей Боголюбский, государь владимиро-суздальский, выдавал десятину по правилам Владимира Святого, да еще и жаловал Церкви земли.
Эпоху монголо-татарского нашествия и долгой политической раздробленности церковная десятина не пережила. Причина проста. Древняя, домонгольская Русь, богатела торговлей, а еще того более — пошлинами с купеческого транзита. Она купалась в привозном серебре. Русь эпохи владимирской, тверской и раннемосковской по сравнению с нею — нищенка. Она не контролировала крупные торговые артерии, она регулярно подвергалась разорению от татарских набегов, наконец, она платила дань-«выход» ордынским ханам. И главным ее богатством сделалась земля. Притом земля далеко не столь плодородная, как тучные пашни Русского Юга, а северная скудная землица, расположенная в полосе рискованного земледелия… Ни сам князь — все равно какой: ростовский, тверской, рязанский, московский и т. п., ни его подданные не могли уделить из своих доходов сколько-нибудь значительную часть на Церковь. Что оставалось? Дать Церкви земельные угодья и позволить самой позаботиться о себе, поставив в своих владениях крепкое хозяйство.
И вот архиерейские дома, соборные храмы, а особенно иноческие обители стали получать обширные имения с селами, соляными варницами, рыболовецкими промыслами. Иной монастырь владел колоссальной областью. Притом распорядиться земельными владениями монашеская обитель сплошь и рядом могла гораздо лучше, нежели светский вотчинник. По своей грамотности, по обладанию книжными сокровищами духовенство (прежде всего черное) стояло выше всех прочих слоев русского общества. Оно развивало инженерную мысль, ставило смелые экономические эксперименты, осваивало доселе непроходимые дебри. Конечно, некоторым храмам и монастырям выплачивалась «руга» — постоянное денежное обеспечение от монарха, знатной семьи или же богатых горожан. Но все-таки земля обеспечивала достаток священников и епископов гораздо надежнее. От нее приходили деньги на благотворительность, покупку богослужебных предметов, строительство, да просто на жизнь попам и дьяконам.
Впоследствии государство спохватилось: не слишком ли много получила Церковь? Не слишком ли она богато живет? В течение большей части XVI, XVII и XVIII веков светская власть целенаправленно ограничивала церковное землевладение, а потом принялась отбирать церковное имущество в свою пользу. Особенно тяжелые формы этот процесс принял в XVIII веке. Петербургские императоры жадно тянулись к богатствам Церкви, гнали монашеский и священнический чин на службу, в армию, к плугу… Закончилось это секуляризацией церковных земель, прошедшей между 1764 и 1788 годами. Вместо отобранных владений вся Церковь снизу доверху оказалась посаженной на государственное жалование. Время от времени его выплачивали скверно, иногда совсем не выплачивали. Множество монастырей оказалось «за штатом», иначе говоря, им не платили ни копейки, отдав на милость местных жителей. В Российской империи Церковь жила бедно. Ну а советская власть, забрав то, что еще у Церкви сохранилось, приучала ее к нищете, расстрелам и страданиям.
И вот теперь, через два десятилетия после того, как советская власть ушла в историю, остро стоит вопрос: на какие деньги жить огромному церковному телу? Не ввести ли в той или иной форме церковную десятину? На что-то требуется строить новые храмы и ремонтировать старые, выплачивать содержание священникам, обеспечивать православные учебные заведения и покрывать еще тысячи повседневных нужд. Конечно, в стране немало добровольных жертвователей, включая богатых коммерсантов. Пять лет назад известный писатель Михаил Елизаров, получив крупную литературную премию, даже пообещал со сцены как добрый христиан дать Церкви «десятину» от этих денег.
Но на одни пожертвования Церковь могла существовать разве только в раннехристианские времена, когда ее загоняли в подполье. Что ж теперь — разойтись по пещерам? Спрятаться в канализацию, в катакомбы? Молиться в квартирах и сараях? И — ни семинарий, ни академий, ни православных изданий, ни сколько-нибудь массовых богослужений… Выйдет секта, а не Церковь! Голос ее будет едва слышен в обществе.
Если же государство вновь, как при Владимире Святом, официально введет десятину на прокормление Церкви, то ничего доброго из этого не выйдет. Правительство станет собирать нечто вроде «налога на вероисповедание», каковой существует в некоторых странах Европы. Но, во-первых, у Церкви сейчас нет, да и вряд ли когда-нибудь появятся механизмы, с помощью которых она могла бы контролировать отправку всех полученных от налогоплательщиков средств именно на церковные нужды, а не туда, куда их повернет хитроумный чиновник. Во-вторых, крайне пагубно было бы Церкви вновь попадать в полную экономическую зависимость от государства, как это случилось в Синодальный период.
Однако есть как минимум два пути, на которых может произойти частичное возрождение церковной десятины. Во-первых, десятину может платить актив приходских общин — в обмен на право получать полный отчет о расходе этих денег и влиять на то, как они будут израсходованы. Во-вторых, полезно и правильно добиваться от государства передачи нового и нового имущества во владение или хотя оперативное пользование Церкви.
На протяжении трех с лишним веков сменявшие друг друга правительства в основном рассчитывали взять у Церкви что-либо, пожалованное ей прежде или приобретенное на деньги верующих. И брали. Брали без конца, без отдачи, без особой заботы о самой Церкви. Самое время кое-что дать ей! В конце концов, Церковь наших дней обеспечивает более эффективное пользование собственностью, чем кто бы то ни было. Где Церковь — там обрабатывается земля, идет строительство, дымят заводики. Там сады, огороды, цветники, мастерские, пекарни, типографии. А отойти от церковных владений на двадцать шагов — и властно вступит в свои права заметная разруха… Где Церковь — там труд, порядок, чистота. Не о нефтяных же и газовых скважинах, в конце концов, идет речь, а о запущенных землях, о кое-каком производстве, о домах, понемногу разрушающихся без пригляда! Церкви нужна помощь. И от каждого христианина, и от державства нашего.
Дмитрий Володихин, историк, писатель
Источник
По мере того, как зарождалось и крепло наше Отечество, увеличивались различные подати. В этом непростом деле всегда было много острых вопросов и категоричных ответов. Власти всегда стремились взять больше, а люди, соответственно, отдать поменьше. Первые вводили новые подати, вторые искали способы их обойти.
Как упорядочить грабёж и сделать его законным: рецепт от варягов
Самое первое упоминание о налогах на Руси содержится в Лаврентьевской летописи: «Варяги из-за моря взимали дань с чуди, и со словен, и с мери, и с кривичей. А хазары брали дань с полян, и с северян, и с вятичей по белке с дыма». Враждовавшие между собой славянские и не только племена были удобной «дойной коровой» для заморских гостей, в том числе варягов. Сначала те наведывались «по пути в греки», а затем приняли решение здесь остаться. Варяги быстро смекнули: если и дальше позволять, кому не лень обирать местные племена, тогда себе не останется.
С созданием государства у князей возникла необходимость строительства оборонительных укреплений, подготовки новых походов, но главным в этом деле стала защита населения от других желающих прийти на Руси и поживиться.
Чаще всего для сбора дани князья использовали известную им форму – «полюдье». Это был зимний (с ноября по апрель) объезд князем с дружиной подвластных земель во время которого собиралась дань и кормилась дружина. Византийский император Константин Багрянородный описывал этот «ритуал» так: «Когда наступит ноябрь, … князья выходят со всеми росами из Киева и отправляются в полюдье, то есть круговой обход, а именно – в славянские земли древлян, дреговичей, кривичей, северян и остальных славян, платящих дань росам. Кормясь там, они в апреле, когда растает лед на Днепре, возвращаются в Киев, собирают и оснащают свои корабли и отправляются в Византию». Население относилось к этому вполне лояльно, особенно те племена, которые добровольно пускали к себе Олега и его дружину.
Неопределённость размера дани и излишние запросы князя и дружины могли вызвать негативную реакцию со стороны данников, и надо сказать, что Олег «держал» себя в руках. Но вот Игорь отступил от этого негласного правила, за что и поплатился. Возмущённые неумеренностью Рюриковича древляне убили князя.
Вдова покойного Ольга, конечно, покарала древлян, но гибель князя стала важным сигналом: неопределённость размеров дани и неупорядоченность системы сбора вновь может привести к серьёзному недовольству. В 946 году Ольга проводит первую в русской истории налоговую реформу – вводит уроки (размеры взимаемой дани) и погосты (места сбора дани).
Немного погодя в Древнерусском государстве появляются специальные представители князя, следившие за сбором налогов и взимавшие штрафы. В «Русской Правде» уже чётко зафиксирован размер сбора в пользу должностных лиц на местах. Вирник получал в свою пользу семь вёдер солода, баранью тушу (на неделю), по две курицы в день, сыр в постные дни, ежедневно хлеб и пшено по потребности. Также люди обязаны были кормить до четырех коней «чиновника». Так, ещё в Древней Руси содержание чиновника становится одной из форм налога, который не поступает в казну, а достаётся непосредственно должностному лицу.
Со временем к постоянным налогам/дани добавляются чрезвычайные и косвенные сборы. Это «дары» и «поклоны», которые были нерегулярными и взимались по случаю каких-либо событий в семье князя. По мере втягивания Руси в междоусобицу в княжествах распространяется «откуп» – своего рода контрибуция с города, осажденного или захваченного враждебным князем. Предтечей косвенных налогов в современном понимании стали сборы, взимаемые при совершении различных сделок или действий. Эти налоги платили только те, кто участвовал в сделке или в судебной тяжбе.
Больше всего было торговых пошлин. Древнейшей пошлиной, связанной с торговлей, по-видимому, был мыт, который упоминается уже в 907 году. Далее возникают сборы с провоза товаров, использования амбаров, взвешивания, обмеривания, наклеивания ярлыков и прикладывания печатей. Причём каждый раз местные власти придумывали всё новые и новые поборы, которые достигли максимальной дробности в XV-XVI веках.
С принятием христианства связано введение церковной десятины, символом которой стала выстроенная Владимиром в Киеве Десятинная церковь. Теперь церковь получала десятую часть от всех налогов – дани, судебных и прочих пошлин, вир и других сборов с населения. В отличие от Западной Европы в России десятина носила централизованный характер, т.е., человек просто платил налоги, десятая часть которых обязательно перечислялась в пользу церкви.
К XIII веку большинство налогов уже остаётся в регионах/княжеских уделах, и лишь незначительная их часть поступает в Киев. Раздробление налоговой системы в узкокорыстных интересах удельных князей, которые думали лишь о себе и иногда о великокняжеском престоле, привела в итоге к ослаблению единого древнерусского государства и его распаду.
Не платишь своим, будешь платить чужим
Монгольское нашествие существенно изменило фискальную систему на Руси. Удельные княжества превратились в главных данников Золотой Орды.
Заинтересованные в регулярном поступлении налогов, монголы проводят реформу и впервые за историю Руси проводят переписи населения. Несмотря на то, что первая попытка оказалась неудачной (1253), в 1257 году ордынцы «исчетоша» население Владимиро-Суздальской, Рязанской и Муромской земель, а в 1259-м и Новгородской. Это были многоуровневые переписи – хозяйственные, подомовые и военные. Завоевателям была важна не столько численность населения, сколько количество воинов, которое сможет выставить та или иная территория.
Сначала золотоордынские ханы использовали откупную систему, требуя десятую часть всех доходов, а откупщиками были богатые купцы из восточных стран – армяне, евреи, хазары, бухарцы, хивинцы, арабы. Произвол откупщиков часто становился причиной выступлений. Самое крупное восстание вспыхнуло в 1262 году, охватив всю Владимиро-Суздальскую землю: люди уже не могли терпеть «… насилия от поганых», созывали веча, выгоняли «бесермен», откупивших сбор дани. После недовольства и многочисленных восстаний ханы доверяют сбор дани на русских князей. Теперь сами князья должны были собирать «ордынский выход», а для надзора на Русь посылают баскаков, которые не столько собирают, как у нас принято думать, сколько следят за тем, чтобы всё было собрано и до последнего отправлено в Орду.
Платить будем, а по головам считать не дадим
Перепись 1273 года стала последней. С XIV века старший из русских князей должен был поставлять «выход», отсюда и ярлык на княжение становился одновременно правом на сбор налогов в пользу хана Орды. Развернувшееся соперничество между московскими и тверскими князьями показывает, насколько выгодно было собирать налоги. Победителем в борьбе за ярлык стал московский князь, который до конца XV столетия был главным сборщиком налогов на Руси.
Основной единицей обложения теперь становится «соха». «Сохой» считалось 3-4 человека без лошади или два работника и 3 лошади. Одной «сохой» было и хозяйство кожевника, имеющего один чан, или кузница с одним мастером.
С XIV века князья предпочитают взимать налоги деньгами. Дани подлежало большинство населения за исключением бояр, духовенства и полных холопов. Помимо общего обложения в это время увеличиваются косвенные налоги. Ханы вводят специальную пошлину с торговли – тамгу (от «тамг» клеймо или печать), кроме того, с торговых сделок взималось осмичее, с судов брали «водяной мыт», а за перевозку товаров по суше – «сухой мыт». Усложнение и увеличение числа налогов стало естественным результатом ордынского ига.
Выход собирали, а про себя не забывали
Получив в руки контроль над денежными потоками в Орду, московские князья не забывали и о себе любимых. Помимо уплаты дани в Золотую Орду и содержания своей семьи, московские князья выделяют особые налоги, поступления с которых тратились на конкретные потребности государства – организацию войска, строительство крепостей, дорог, доставку казённых грузов и др.
Частая нехватка денег компенсируется натуральными повинностями – трудовой, гужевой, ямом, хотя со временем часть этих повинностей переводятся в денежные. Так, если раньше крестьяне или горожане должны были «стоять на яму», т.е. находиться со своими лошадьми на станциях больших дорог, то в XVI веке появляются «ямские деньги», которые шли на содержание ямщиков, чьей обязанностью была служба по перевозке казённых грузов и должностных лиц. Но от повинностей никто не собирался отказываться, поэтому люди продолжали заготавливать лес на нужды двора, «кормить» войска, поставлять лошадей, косить сено для государевых коней.
В XIV-XV столетиях «десятое» взимается в натуральной форме (хлебом или рыбой). Главным же источником доходов церкви становятся повинности крестьян на церковных землях. Лишь к XVI веку удалось ограничить рост церковных, прежде всего, монастырских вотчин.
Расширение и усложнение системы управления привело к необходимости содержания многочисленных княжеских чиновников, прежде всего, наместников и волостелей. Вместо жалованья наместники получали «корм». Так возникла система «кормлений», которая просуществовала до Ивана Грозного. Получая неплохие доходы, обирая население, наместники могли существовать весьма безбедно, что, с одной стороны, усиливало их желание выслужиться и не потерять должность, а с другой – стремление нажиться за счёт вверенной территории.
***
Налоговая система в период ордынского завоевания усложняется. На Руси формируется несколько центров власти, которые соперничают между собой за право сбора налогов в пользу хана. Именно в этот период сбор налогов становится самым главным символом власти. Победа московских князей в борьбе за право сбора дани привела к возвышению Московского княжества, которое со временем становится центром собирания налогов и… земель русских. Как говорится, власть – не тот, кто платит, а тот, кто собирает.
Читайте также:
История налогов. Часть 2: кто оплатил расширение Московии до империи
История налогов. Часть 3: зигзаги Российской империи
История налогов. Часть 4: скинуться на советскую власть
Литература:
Захаров В.Н., Петров Ю.А., Шацилло М.К. История налогов в России. IX — начало ХХ в. М., 2006.
Починок А.П. Налоги и налогообложение в Российской Федерации. М., 1999.
Источник