Не удовольствия ради а пользы

— Она мне очень нравится, но я не влюблен в нее.
— А она влюблена в вас, хотя нравитесь вы ей не очень.

­

Женщины вдохновляют нас на великие дела, но вечно мешают нам их творить.

­

Мужчина всегда хочет быть первой любовью женщины. Такое у них нелепое тщеславие. Мы, женщины, более чутки в таких вещах. Нам хотелось бы стать последней любовью мужчины.

­

Когда я очень люблю кого-нибудь, я никогда никому не называю его имени. Это все равно что отдать другим частицу дорогого тебе человека.

­

Мужчина может быть счастливым с любой женщиной, если только он её не любит.

­

Ничто так не льстит женскому тщеславию, как репутация грешницы.

­

Ты любишь всех, а любить всех — значит не любить никого.

­

Каждый живет, как хочет, и расплачивается за это сам. Жаль только, что так часто человеку за одну единственную ошибку приходится расплачиваться без конца. В своих расчетах с человеком Судьба никогда не считает его долг погашенным.

­

Мужчины женятся от усталости, женщины выходят замуж из любопытства. И тем и другим брак приносит разочарование.

­

Цель жизни — самовыражение. Проявить во всей полноте свою сущность – вот для чего мы живем. А в наш век люди стали бояться самих себя.

­

Если вы хотите узнать, что на самом деле думает женщина, смотрите на нее, но не слушайте.

­

Только неизвестность пленяет нас. В тумане все кажется необыкновенным.

­

Все сочувствуют несчастьям своих друзей, и лишь немногие радуются их успехам.

­

Разбитой можно считать лишь ту жизнь, которая остановилась в своем развитии.

­

Самые нелепые поступки человек совершает всегда из благороднейших побуждений.

­

Женщины созданы для того, чтобы их любили, а не для того, чтобы их понимали.

­

Мы не выносим людей с теми же недостатками, что и у нас.

­

Единственный способ избавиться от искушения — поддаться ему.

­

Многое мы охотно бросили бы, если бы не боялись, что кто-нибудь другой это подберет.

­

Каждый из нас носит в себе и ад, и небо.

­

Я далеко не одинаково отношусь к людям. В близкие друзья я выбираю себе людей красивых, в приятели – людей с хорошей репутацией, врагов завожу только умных. Тщательнее всего следует выбирать врагов. Среди моих недругов нет ни единого глупца. Все они – люди мыслящие, достаточно интеллигентные и потому умеют меня ценить.

­

Когда мы счастливы, мы кажемся себе хорошими людьми, но не все хорошие люди счастливы.

­

— Да кто же вы?
— Определить — значит ограничить.

­

Люди всегда разрушают то, что любят больше всего.

­

В страданиях тех, кого разлюбили, всегда есть что-то смешное.

­

Влюбленность начинается с того, что человек обманывает себя, а кончается тем, что он обманывает другого.

­

Будь собой. Прочие роли уже заняты.

­

Вы, видно, считаете, что я отстала от времени? Ну и пусть. Меня не прельщает идти в ногу с таким временем.

­

Я всегда очень дружески отношусь к тем, кто мне безразличен.

­

Чтобы вернуть молодость, стоит только повторить все ее безумства.

­

Тем, кто верен в любви, доступна лишь ее банальная сущность. Трагедию же любви познают лишь те, кто изменяет.

­

Я вовсе не хочу знать, что говорят за моей спиной, — я и без того о себе достаточно высокого мнения.

­

Самое страшное на свете — это скука.

­

Господи, да ведь и в любви верность – это всецело вопрос физиологии, она ничуть не зависит от нашей воли. Люди молодые хотят быть верны – и не бывают, старики хотели бы изменять, но где уж им! Вот и всё.

­

Спорят только безнадежные кретины.

­

Нет книг нравственных или безнравственных. Есть книги, написанные хорошо, или же написанные плохо. Вот и все.

­

В наше время люди всему знают цену, но понятия не имеют о подлинной ценности.

­

Недурно, если дружба начинается смехом, и лучше всего, если она им же кончается.

­

Самопожертвование следовало бы запретить законом — оно развращает тех, кому приносят жертву.

­

Никогда я не позволю им рассматривать мое сердце под микроскопом.

­

Убийство — всегда промах. Никогда не следует делает того, о чем нельзя поболтать с людьми после обеда.

­

В самобичевании есть своего рода сладострастие. И когда мы сами себя виним, мы чувствуем, что никто другой более не вправе винить нас.

­

Трагедия старости не в том, что человек стареет, а в том, что он душой остается молодым.

­

— Я люблю мужчин с будущим и женщин с прошлым.

­

Вся суть романтических отношений — в неопределённости.

­

Дружба между мужчиной и женщиной невозможна. Страсть, вражда, обожание, любовь — только не дружба.

­

Основание всякой сплетни – вера в безнравственность.

­

Ничто так не мешает роману, как чувство юмора у женщины или отсутствие его у мужчины.

­

Искусство – это зеркало, но отражает оно не жизнь, а зрителя.

­

Душу лучше лечить ощущениями, а от ощущений лечит только душа.

­

Очень опасно встретить женщину, которая полностью тебя понимает. Это обычно кончается женитьбой.

­

Чтобы завоевать мужчину, женщине достаточно разбудить самое дурное, что в нем есть. Ты делаешь из мужчины бога, и он тебя бросает. Другая делает из него зверя, и он лижет ей руки и не отстает от нее.

­

Избытком жизнерадостности можно искупить полнейшую неспособность мыслить.

­

Те, кто в прекрасном находят дурное, – люди испорченные, и притом испорченность не делает их привлекательными.

­

Жизнь — это мгновение, грядущего нет, поэтому заставь её пылать всегда самым синим пламенем.

­

Всегда прощайте своих врагов, ничто иное не раздражает их так сильно.

­

Женщине всегда можно довериться, потому что она не помнит ничего важного.

­

Вы в самом деле думаете, что только слабые люди поддаются соблазнам? Уверяю вас, есть такие соблазны, что для того, чтобы им поддаться, нужна сила, сила и мужество. Поставить всю жизнь на карту, всем рискнуть в какое-то одно мгновение — не важно, ради власти или ради удовольствия, — нет, это не слабость! Тут нужно дьявольское мужество.

­

Смирение — самая странная вещь на свете. От него нельзя избавиться, и из чужих рук его не получишь. Чтобы его приобрести, нужно потерять всё до последнего. Только когда ты лишен всего на свете, ты чувствуешь, что оно сделалось твоим достоянием.

­

Я умею быть совершенно счастливым наедине с собой.

­

Леди Уоттон всегда была в кого-нибудь влюблена – и всегда безнадежно, так что она сохранила все свои иллюзии.

­

Если нельзя себе что-то простить, можно об этом забыть.

­

В наши дни большинство людей умирает от ползучей формы рабского благоразумия, и все слишком поздно спохватываются, что единственное, о чем никогда не пожалеешь, это наши ошибки и заблуждения.

­

Всякое преступление вульгарно, точно так же, как всякая вульгарность — преступление.

­

Женщина может сделать мужчину праведником только одним способом: надоесть ему так, что он утратит всякий интерес к жизни.

­

Я люблю сцену, на ней все гораздо правдивее, чем в жизни.

­

— Все пути ведут к одному.
— К чему же?
— К разочарованию.

­

Всё, что есть прекрасного в этой жизни, либо аморально, либо незаконно, либо приводит к ожирению.

­

Дружба трагичнее любви — она умирает гораздо дольше.

­

Эгоизм не в том, что человек живет как хочет, а в том, что он заставляет других жить по своим принципам.

­

Источник: Quote-Citation.Com

Написанный почти век назад текст английского писателя Олдоса Хаксли, в котором он уверяет читателей, что человечество погубят удовольствия.

Писатель Олдос Хаксли

Опасности, по‑настоящему угрожающие нашей цивилизации, едва ли носят внешний характер. Это не безумные политики, не войны и не порождаемые ими банкротства. Гораздо большую тревогу вызывают те опасности, которые угрожают ей изнутри, — угрожают не столько здоровью и имуществу, сколько самому сознанию современного человека.

На мой взгляд, из всех разнообразных ядов, которые наша цивилизация потихоньку синтезирует в своем собственном чреве, вряд ли найдется более сильнодействующий, чем странное и страшное явление, обозначаемое в обиходе термином «удовольствие» (я беру это слово в кавычки, чтобы показать, что говорю не о настоящем удовольствии, а о распространенных в нашем обществе видах организованного досуга). Подобно любому другому человеку в здравом рассудке и с нормальной психикой, я терпеть не могу работать. Но я лучше соглашусь ежедневно высиживать по восемь часов за чиновничьим столом, чем быть обреченным на жизнь, полную «удовольствия».

Было время, когда развлечения требовали от людей определенных умственных усилий. Например, в XVII веке члены королевских семей и их приближенные получали истинное наслаждение, слушая речи эрудированных проповедников (скажем, доктора Донна) и диспуты на теологические и метафизические темы. Частью развлекательной программы, предложенной пфальцграфу Фредерику по случаю его женитьбы на дочери Якова I, была научная дискуссия, уж не помню на какую философскую тему, между хранителем королевской печати лордом Уильямсом и группой кембриджских логиков. Представьте себе, что скажет нынешний властитель, если университетские ученые предложат ему развлечься подобным образом!

Лица королевской крови были не одиноки в своей любви к интеллектуальным удовольствиям. В Елизаветинскую эпоху любая леди и любой джентльмен среднего культурного уровня могли при необходимости поучаствовать в исполнении мадригала или мотета. Те, кому знакома невероятная сложность и утонченность музыки XVI века, поймут, что это значит. Даже простолюдины выбирали для себя развлечения, требующие известной сообразительности, неординарности и личной инициативы. Они слушали, к примеру, «Отелло», «Короля Лира» и «Гамлета» — очевидно, с интересом и пониманием. Они пели и играли на музыкальных инструментах. Крестьяне год за годом исполняли привычные обряды: весной и летом это были танцы, зимой — пантомимы, осенью — праздник урожая. Их удовольствия были умными и живыми, и люди сами прилагали усилия к тому, чтобы себя развлечь.

Мы все это изменили. На место старых удовольствий, требующих ума и личной инициативы, мы поставили гигантские организации, снабжающие нас готовой развлекательной продукцией — продукцией, не требующей от искателей удовольствий ни личного участия, ни сколько-нибудь заметного интеллектуального напряжения. Миллионы кинотеатров потчуют публику одной и той же пресной галиматьей. Третьеразрядные писатели и драматурги существовали всегда, однако в прошлом их произведения быстро умирали, не пересекая границ города или страны, в которых родились на свет. Сегодня произведения бездарных сценаристов распространяются из Лос-Анджелеса по всему миру. От бесчисленных зрителей не требуется никаких душевных усилий, никакого участия — они должны только сидеть и пялиться на экран.

Нужна ли жителям демократических стран музыка? В прежние времена они создавали ее сами. Теперь им достаточно просто включить граммофон. А если они захотят литературы, для этого есть Пресса. Конечно, номинально Пресса существует ради того, чтобы поставлять информацию. Но в действительности ее задача состоит в том, чтобы занимать людей, не требуя от них ни малейшего усилия и не отягчая их разум ни единой мыслью. Следует признать, что эту задачу она выполняет с исключительным успехом. Вы можете много лет подряд прочитывать по две газеты в каждый будний день и еще одну по воскресеньям, ни разу не столкнувшись с необходимостью пошевелить мозгами и вообще хоть немного сосредоточиться — достаточно просто скользить не слишком внимательным взглядом вдоль печатных столбцов.

В отдельных слоях общества все еще пользуются популярностью виды спорта, которые требуют от человека личного участия. Очень многие представители среднего и высшего класса играют в гольф и теннис, а те, кто побогаче, стреляют птиц, охотятся на лис и катаются на лыжах в Альпах. Но огромные массы населения даже спортом занимаются опосредованно, предпочитая наблюдение за футбольным матчем тяготам и опасностям самой игры. Это правда, что во всех слоях еще танцуют — но танцуют, повсеместно совершая одни и те же движения под одни и те же мелодии. Из танца сейчас тщательно вытравлены все следы как местного, так и индивидуального своеобразия.

Эти пассивные удовольствия, эти готовые развлечения, одинаковые для всех обитателей западного мира, безусловно, представляют собой грозную опасность для нашей цивилизации. В рабочие часы подавляющее большинство людей уже занято выполнением чисто механических задач, а теперь и в часы досуга мы прибегаем к развлечениям, столь же стандартизованным и требующим столь же мало ума и инициативы. Прибавьте такой досуг к такой работе и получите в сумме безупречно пустой день, дотянуть до конца которого — уже огромное облегчение.

Отравляя себя подобным образом, наша цивилизация легко может докатиться до преждевременного маразма. С душой и мозгами, атрофировавшимися из-за бездействия, не умеющее развлечь себя и настолько закормленное штампованными развлечениями, что задеть его за живое способна лишь все более явная демонстрация насилия и жестокости, демократическое общество будущего рискует заболеть смертельной хронической скукой. Вполне вероятно, что оно пойдет по пути древних римлян — римлян, которые в конце концов тоже, в точности как мы сейчас, потеряли способность себя развлекать; римлян, которые, подобно нам, тоже стали жить на готовых развлечениях, не принимая в их организации никакого участия. Невыносимая скука заставляла их требовать все больше гладиаторов, все больше слонов, умеющих ходить по канату, все больше экзотических животных, которых можно зарезать на глазах у публики. Наше общество требует неменьшего, однако, благодаря существованию немногих идеалистов, не получает всего, чего ему хочется. Самыми жестокими видами развлечений сейчас наслаждаются лишь тайно; чтобы удовлетворить свою тягу к убийствам и кровопролитию, вы должны стать членом ку-клукс-клана. Впрочем, не следует отчаиваться: скорее всего, мы еще увидим, как кровь течет по арене ипподрома. Обуздание людей, жаждущих любой ценой заглушить скуку, может оказаться непосильной задачей даже для идеалистов.

Читайте далее: История женщины, которая стала последней жительницей в своей деревне

_________________________________________

Понравилась статья? Ставьте лайк и подписывайтесь на канал esquire.ru на Яндекс.Дзен, чтобы видеть больше интересных материалов. А также делитесь нашими лучшими публикациями с друзьями в Facebook, Twitter и Instagram.