Польза от игры на фортепиано во взрослом возрасте

18 июля 2014

Когда Клеменси Бертон-Хилл вернулась к урокам фортепиано во взрослом возрасте, она обнаружила себя в хорошей компании и решила рассказать об этом

BBC Culture.

Не зря говорят: если бы молодость знала, если бы старость могла. Уроки игры на фортепиано – очень хорошее подтверждение этой крылатой фразе.

Оглядываясь назад, я вспоминаю, как противилась обучению игре на этом инструменте и как быстро отказалась от уроков. Сейчас это приводит меня в тихое бешенство: почему, ну почему я не занималась, когда у меня была такая возможность? И почему теперь, когда мне уже за тридцать, я вновь мучительно продираюсь сквозь ноты, испытывая унижение от того, что мне не даются простейшие для меня восьмилетней вещи? Разница между тем, какого результата я пытаюсь добиться, и звуками, которые издает пианино при моем непосредственном участии, вгоняет меня в глубочайшую тоску.

Единственное, что меня может утешить – тот факт, что я далеко не одна. Мои слушатели во время утренней программы на радиостанции Би-би-си Radio 3 часто рассказывают, что вернулись к игре на инструментах, на которых играли в детстве. В их рассказах неизменно фигурируют клавишные.

Главный редактор газеты Guardian Алан Расбриджер недавно опубликовал прекрасную книгу под названием”Играйте вновь: любитель в схватке с невозможным”. В ней он описывает, как в возрасте 56 лет попытался за год разучить Балладу №1 Шопена. Более того, совместно с другими известными людьми, вернувшимися к урокам фортепиано в зрелом возрасте (среди них – актер Саймон Расселл Бил и бывший секретарь казначейства в британском правительстве Эд Боллс), Расбриджер решился выступить перед лондонской публикой, чтобы исполнить “Детские сцены” Шумана.

Мазохисты?

Так что же кроется за этой тенденцией? Почему так много в целом вменяемых взрослых людей по доброй воле заставляют себя ежедневно играть гаммы и арпеджио? Почему они задаются пугающим вопросом, достаточно ли гибок мозг взрослого, чтобы освоить и запомнить некоторые из наиболее сложных сочинений в истории музыки?

“Это стремление, действующее вопреки всему, – не просто научиться играть, но и преодолеть себя, – считает Люси Пархэм, одна из лучших исполнительниц в Британии, обучавшая Расбриджера играть Шопена. – А преодолевать себя приходится постоянно: всегда найдется более сложная вещь и всегда есть над чем работать. Но не стоит забывать, что фортепиано – ваш друг, который всегда рядом. Чем старше вы становитесь, тем важнее это для вас: то, что вы можете выразить своей игрой, на вашем индивидуальном языке, приобретает особое значение”.

Именно так ощущает себя британский актер и режиссер Сэмюэл Уэст. Он рассказал мне, что недавно вновь приобрел себе “настоящее” пианино и впервые за 30 лет начал ежедневно заниматься. “Повзрослев, вы лучше себе представляете себе собственное настроение и можете использовать музыку как способ самовыражения, – говорит Уэст. – Если я могу сыграть небольшую вещь, я лучше себя слышу и могу лучше себя выразить. Это приходит только с возрастом и очень радует”.

Уэст также играет на виолончели, но он всегда мечтал научиться играть на фортепиано арию из “Вариаций Гольдберга” Баха. “Мне казалось, что я обязательно должен ее выучить. Она простая и одновременно достаточно сложная, чтобы разбираться с ней до самой смерти. Возьмите Гленна Гульда: он практически никогда не записывал одну и ту же вещь дважды, однако именно к “Вариациям Гольдберга” он вернулся в более позднем возрасте, хотя его исполнение этого произведения в возрасте 23-х лет приобрело широкую известность. Он почувствовал, что еще не все сказал, что хотел”.

Разумеется, Сэмюэл Уэст и сам понимает, что с Гленном Гулдом – легендарным канадским пианистом – ему тягаться не стоит. Учитывая многолетнее отсутствие практики, возвращаться к обучению может быть тяжко – разве нет?

“Я удивился, как много помнили мои руки, – рассказывает Уэст. – В детстве учишься быстрее, твои руки проворнее, все дается гораздо проще; во взрослом возрасте тебя подавляет страх того, что для достижения относительно приличной формы потребуется бесконечно долго заниматься. Но результат того стоит: у меня есть вещь, которую я хотел выучить, я сам научился ее играть и получил от этого большое удовольствие. Даже если постановка пальцев у меня так себе”.

Ключ к счастью

Начинающему пианисту проще получить удовольствие от игры, чем неопытному скрипачу или виолончелисту – ведь клавиши отзываются на простое нажатие. Освоить все 88 клавиш фортепиано в совершенстве весьма не просто, но по крайней мере, опуская палец, вы точно знаете, какая нота прозвучит. “На пианино можно играть небольшие произведения на хорошем уровне, потому что вам не нужно думать о настройке и попадании в ноты, – говорит Люси Пархэм. – Поэтому обучение идет несколько проще, и ученикам оно нравится с интеллектуальной точки зрения. В детстве на инструменте обычно учатся играть потому, что мама отправила в музыкальную школу. Но когда берешься за обучение во взрослом возрасте, то платишь за это собственными деньгами и временем”.

Пархэм упоминает и “антистрессовый” элемент. Она рассказывает об одном своем ученике – банкире, который по работе постоянно находится в разъездах, но при этом разучивает сложнейшую сонату Шуберта. “Вместо того, чтобы читать в самолете бесконечные электронные письма, он загрузил себе в iPad ноты и изучает их. Ему это очень нравится”, – отмечает она.

Сейчас многие увлечены концепцией “психической вовлеченности” – в том числе, говорят, и теннисный чемпион Новак Джокович. Расбриджер, что характерно, говорит о пианино примерно в таких же терминах. По утрам он играет на фортепиано перед тем, как отправиться в офис – и замечает, что получает заряд бодрости и ясности на остаток дня. “Кто-то предпочитает йогу, пробежку или поход в тренажерный зал. А на меня аналогичный эффект оказывают 20 минут игры на пианино. Начав с них утро, я готов практически к любой неожиданности. А если не поиграешь, то работать становится труднее”.

Этот эффект имеет строго научное объяснение. Рэй Долан, один из многих ученых-неврологов, с которыми общался Расбриджер в попытке понять, что происходило в его голове в период увлечения Шопеном, поясняет, что когда тот садится за пианино, его мозг освобождается от “конкретного” стиля мышления, преобладающего в его работе. Это полезно не только для мозга, но и для тела. Дни, начинающиеся с пианино, проходят спокойнее и гармоничнее.

Но, пожалуй, главное во всем этом – сама радость от игры. На мое решение вернуться к фортепиано повлияли в том числе и разные приятные случаи, которые происходили, когда я проходил мимо уличных пианино – художник Люк Джеррам расставил их в Нью-Йорке в рамках проекта “Поиграй, я твое”, запущенного в Лондоне в 2009 году и оказавшегося очень успешным; потом такие пианино появились и на улицах других городов мира.

“Фортепиано – это потрясающий объединяющий фактор, способный сводить людей вместе, даже если вы можете сыграть только простейшую мелодию, – говорит Пархэм. – Мне грустно наблюдать, что взрослые люди не хотят этим заниматься, опасаясь, что у них ничего не получится. К спорту никто так не подходит: когда люди берут теннисную ракетку или пинают футбольный мяч, они понимают, что вряд ли станут Энди Маррэем или Дэвидом Бекхэмом. Я хочу запустить кампанию обучения на пианино с лозунгом: “Просто попробуйте!”