Праздное время в пользу употребленное журнал

Журнал «Праздное время, в пользу употребленное» выходил на про­тяжении 1759-1760 гг. еженедельно. В первый год выпуска он имел тираж 600 экземпляров, во второй год — 400 экземпляров. Основными вкладчиками журнала были преподаватели и выпускники Сухопут­ною шляхетного корпуса, в частности, П. И. Пастухов, П. С. Свисту­нов, А. А. Нартов, Н. С. Титов, кн. В. Белосельский Известно о сотрудничестве в журнале также С. А. Порошина, С. В. Перфильева, Л. И. Сичкарева. С 1 760 г. в журнале начал активно печататься А. П. Сумароков.

Решение издавать журнал возникло у eго opганизаторов. по-видимо­му, стихийно, ибо какой-либо четкой программы в материалах «Праздного времени», по крайней мере на протяжении 1759 г., не прослежива­ется. Этот журнал значительно уступал сумароковскому по своей содержательной насыщенности и в литературном отношении оставался безликим. Подавляющая часть публикации журнала, особенно в пер­вый год издания, состояла из переводов. Источниками служили сатири­ко-нравоучительные и полунаучные европейские периодические изда­ния, такие как английский «Зритель», немецкий «Патриот», французские «Экономические новости», журнал «Датский магазин» и др. Некоторые материалы были переведены с итальянского и латинскою языков.

О какой-либо строго выдержанной системе расположения матери­алов в пределах отдельных номеров «Праздною времени» также не приходится говорить. Чаще всего номер складывался из двух публи­каций без какой-либо дифференциации материалов по тематическо­му или жанровому принципу. Иногда весь номер отводился для пуб­ликации какого-либо одного переведенного произведения с продолжением ею печатания в следующих номерах. Так обстояло дело, например, с помещением в четырех номерах за декабрь 1759 г. и в одном номере за январь 1760 г. переведенной с французского языка повести С. В. Сен-Реала «История о дон Карлосе», а также сати­рических циклов Г. В. Рабенера, переведенных с немецкою языка и регулярно появлявшихся в «Праздном времени» за 1760 г.

Что касается тематической выдержанности материалов, то в этом отношении журнал полностью оправдывал свое название, по край­ней мере за период 1759 г. Переводы морализирующих статей в фор­ме писем или «разсуждений» буквально заполняли номера «Празд­ного времени». Достаточно перечислить названия некоторых материалов, чтобы получить представление об их содержании: «О чести», «О привычке», «О щастии и нещастии», «Разсуждение о пре­делах дружества», «О честолюбии», «Об избрании сообщества», «Раз-суждение о душевном спокойствии и о безумных людских желаниях». «О ревности» и т. д. Другая часть материалов знакомила читателей с наследием античной истории и культуры. Иногда это были переве­денные с немецкого языка подражания Лукиану («Разговоры 6oгоов» пли «Разговор Александра Великого с Диогеном»). Но чаще печата­лись занимательные рассказы на сюжеты античной истории; напри­мер, переведенный из итальянской книги Ф. Лоредана «Игра мечта­нии» отрывок «Александр раскаявшийся» — об убийстве в порыве гнева македонским царем своего друга и помощника Клита; или пе­реведенный из французского журнала рассказ «Великодушие в люб­ви» — о благородном поступке римскою полководца Сципиона Аф­риканскою по отношению к своему побежденному противнику; или эссе в духе «Жизнеописаний» Плутарха «Сравнение Ганнибала с Сципионом Африканским» И тут же читателю предлагались пере­вод статьи «О фарфоре» из французского экономического журнала, или статья «Новый способ, как приуготовлять конопле с меньшим обыкновенным трудом», или научная статья, переведенная из немец-koi о журнала, — «О новоизобретенных особого рода мехах, кои во­дяными назвать можно», или подготовленное, по-видимому, каким-то русским автором «Краткое рассуждение о коммерции между Россией и Турцией». Такая тематическая мешанина свидетельство-

вала о стихийности в подборе материалов для журнала и об отсут­ствии у издателей «Праздного времени» четкого плана издания.

Впрочем, некоторые вполне определенные установки издателей журнала, свидетельствовавшие об их идеологической позиции, в ряде публикаций раскрываются. Так, в одном из январских номеров жур­нала за 1759 г. была помещена статья «Письмо о пространстве разу­ма и пределах оного». Неизвестный автор исходит из постулата, со­гласно которому невежество простолюдинов является благом для общества, и стремится обосновать данный тезис. По мнению автора, пользоваться плодами наук и искусств, всех других достижений разу­ма составляет прерогативу исключительно представителей правяще­го сословия: «Если бы земледелец был проницателен, остроумен и чрезмерно любопытен, восхотел ли бы он день и ночь в полях ски­таться за стадом? Между тем, ежели скот и земля оставлены будут в небрежении, останемся все без одежды и без пропитания, всюду ро­дится бедствие и нестроение. Итак, грубость и невежество поселяни­на немалое есть для нас благодеяние».

Другой темой, определявшей содержательную направленность журнала, была тема воспитания. Учитывая, что издание «Праздного времени» осуществлялось силами преподавателей учебного заведе­ния, такая ориентация в выборе переводных материалов была вполне естественна. Так, уже в одном из февральских номеров было поме­щено «Разсуждение о учении», где утверждалась польза для юноше­ства приобщения к наукам. Сразу два материала, посвященных этой проблеме, были опубликованы в следующем номере. Это коротень­кое эссе «О действиях доброго И худого воспитания» и своеобразная подборка учебных рекомендаций, так и называвшаяся — «Правила для учащагося». Характерно, что наряду с мыслью о важности изу­чения древних языков выдвигается требование «чисто и правильно говорить на природном языке». Не исключено, что данный материал, имевший чисто прикладной характер, был оригинальным, а не пере­водным. Зато в одном из августовских номеров появляется переве­денное из немецкого журнала «Письмо», посвященное проблеме воспитания нравственным примером, а в номере от 9 октября было помещено также переведенное с немецкого языка «Размышление женщины о воспитании дочерей». Все эти материалы, связанные те­мой воспитания, вписывались в общий контекст журнала, определяв­ший его облик на протяжении 1759 г.

Положение изменилось в 1760 г., когда издателем и основным вкладчиком «Праздного времени» стал преподаватель Сухопутного шляхетного корпуса П. И. Пастухов и в журнале начал активно сотрудничать А. П. Сумароков, вынужденный прекратить издание «Тру­долюбивой пчелы». Прежде всего претерпела изменения содержа­тельная направленность журнала, резко возросло число материалов сатирического характера и почти в каждом номере теперь были пред­ставлены стихотворные сочинения Сумарокова — его ЭКЛОГИ, идил­лии, песни, эпиграммы, а главное, сатирические притчи. Значитель­но изменился и структурный облик издания.

Уже в январском номере журнала была опубликована статья «О хвале и хуле» — перевод фрагмента из «Нравоучительных рассужде­ний» известного датского писателя и драматурга Л. Гольберга. В этой переводной статье издатели «Праздного времени» по-своему пред­восхищали позицию Екатерины II, заявленную в журнале «Всякая всячина», где императрица отстаивала идею незлобивой, «человеко­любивой» сатиры.

Более обстоятельное освещение, в сущности, того же вопроса со­держалось в статье «Письмо о позволении сатир», помещенной в апрельском номере журнала за 1760 г. Статья являлась переводом одноименного теоретического трактата немецкого сатирика Г. В. Рабенера. Автор придал трактату эпистолярную форму, построив его как ответ своему корреспонденту, обратившемуся к нему с вопро­сом: «Почитает ли он (автор) сатиры положительными и что при со­чинении оных особливо соблюдать должно?» Такой прием обсужде­ния проблем был довольно распространен в европейской литературе эпохи Просвещения. В ответе подчеркивалась нравоучительная функ­ция сатиры: «Наставление должно быть всегда главным намерением сатиры… Делая пороки смешными, уязвляем мы людей в самое чув­ствительное место», вызывая этим «омерзение к тем привычкам, кои делают их смешными у людей разумных». Три главных порока, иска­жающих человеческую природу, должны быть, по мнению автора, основными объектами сатиры: «честолюбие, сребролюбие и сла­столюбие».

Касается Рабенер в трактате и методов сатирического обличения. Не поучение, а скрытый под личиной иносказания живой показ па­губности порока составляет силу сатиры. Наиболее успешно эта на­глядность назидательного примера достигается в басне: «Если б я Гарпаксу сказал: Как тебе не стыдно, сребролюбцу… Подумай, Гарпакс, что ты делаешь? Скупость есть начало всему злу, и те, кои желают быть богатыми, впадают в искушение и сети… Он бы только позевал, в сем бы состояла вся польза моего учения. Расскажи же ему басню о больной собаке, которая при смерти своей только тем и беспокои­лась и мучилась, что не смогла сглодать спрятанных ею кос гей прежде своей смерти… Гарпакс постыдится и почувствуем по крайней мере, внутреннее обличение, что страсть его безумна». В определе­нии границ допустимости обличения сатирой конкретных лиц Рабе-нер, в сущности, занимал двойственную позицию, исходя из убежде­ния, что изображаемые пороки всегда имеют в жизни подлинных носителей, черты которых неизбежно отражаются в сатирических произведениях.

Характерно, что в том же номере журнала издатели поместили «От вет на прежнее письмо», автор которого полностью присоединялся к идеям трактата Рабенера относительно возможности конкретного жи­вого изображения обличаемых в сатире пороков и их носителей.

Помимо теоретического обсуждения проблем сатиры издатели по­чти в каждом номере публикуют разнообразные материалы, так или иначе связанные с этим родом литературы, как переводные, так и ори­гинальные. В этом отношении «Праздное время» в 1760 г. приняло эстафету от сумароковского журнала. Так, П. И. Пастухов на протяже­нии пракчически всего 1760 г. публикует перевод обширного сагирико-нравоучительного цикла Г. В. Рабенера «Толкование пословиц». В этом сочинении смысл какой-нибудь избранной пословицы раскры­вался примерами, взятыми из жизни, обнажая или ничтожность пого­ни за богатством (пословица «Богатство ум рождает»), или неизлечи­мость человеческих слабостей и пороков (пословица «Каков в колыбельку, таков и в мот илку»), или, наоборот, утверждая всемогуще­ство Божьего промысла, благотворность верности моральным запове­дям (пословица «Божий браки Божиим промыслом устраняются»). Кроме го1 о, в нескольких номерах журнала за ноябрь и декабрь был напечатан также переведенный Пастуховым цикл нравоописательных очерков Рабенера «Семью семь предвещаний»; каждый из этих очер­ков представлял собой сатирический портрет лица, олицетворяющего какой-либо порок.

Эти блестящие образцы нравоописательных зарисовок, как и сатирико-назидательные эссе, были своеобразной школой, формировав­шей предпосылки отечественных традиций сатирической прозы. При­мером тому служат памфлетные сатирические «сны», которые помещал на страницах «Праздного времени» неутомимый Сумаро­ков. За этой жанровой формой скрывались те же сатирические эссе, наполненные сарказмом по отношению к главному недоброжелате­лю автора — барону К. Е. Сиверсу. Столкновения с этим вельможей, ведавшим театральным ведомством в столице, заставили Сумароко­ва оставить пост директора Российского публичною тeaтpa в 1759 г. И в своих сатирических «снах», помещенных в ноябрьских номерах

журнала, Сумароков пародийно обыгрывает сюжет подачи челобит­ной от лица Мельпомены (музы трагедии) на имя Российской Паллады, где он просит защитить российскую литературу oт самодурства безграмотных подьячих, явно намекая на Сиверса. В ноябрьском но­мере журнала публикуется коротенькое сатирическое эссе «Блоха», полное язви тельных выпадов иносказательного характера против того же Сиверса.

Сумароков оживляет содержание «Праздного времени» и тем, что из номера в номер помещает в журнале свои поэтические произведе­ния. В отдельных номерах журнала теперь появляется рубрика «Paзные стихотворения», где читатель может прочесть «Оду» («Долины Волга затопляя…»), переводы из Горация, эклоги, загадки эпиграм­мы, лирические песни.

Сумароков публикует свои сатирические басни, которые опреде­ляет термином «притчи». Не случайно Новиков позднее притчи Су­марокова называл «сокровищем российскою Парнаса». Это были острые и динамичные, сюжетно оформленные отклики поэта на мно­гие офицательные явления тогдашней российской действительности: коррупцию в судах, практику откупов, взяточничество, невежество подьячих, тунеядство и сословное чванство дворян. В этом Сумаро­ков также продолжал традиции «Трудолюбивой пчелы», поместив на страницах «Праздного времени» такие шедевры своей притчевой са­тиры, как «Коршун в павлиньих перьях», «Шубник», «Две дочери подьячих», «Осел во Львовой коже» и др.

В 1760 г. на страницах журнала было продолжено обсуждение темы воспитания, представленное в переведенном с немецкого «Письме о наставлении юношества», а также в переведенном с французского дидактическом рассуждении «О худом воспитании больших сыновей дворян, живущих в деревне, с примером хорошего воспитания сына Евдокса и дочери Леонтины».

Известное уменьшение количества морализаторской эссеистики, представленной в «Праздном времени» за этот период, компенсиро­валось публикацией в отдельных номерах журнала прозаических по­вестей (переведенная с французскою чувствительная повесть «По­хождения Констанции и Феодосия, кои не могши вступить друг с другом в супружество, приняли монашеский чин», с немецкого — повесть «Похождение Филинды»).

Таково было в общих чертах содержание второго петербургского журнала, выходившею в стенах Сухопутного шляхетного кадетского корпуса. Итоги выпуска рассмотренных двух журналов на протяже­нии 1759-1760 гг. следует оценивать в контексте общей эволюции той роли, которую периодическая печать стала играть в развитии литера­туры. Прежде всего, этими изданиями была заложена основа литера­турной периодики, где познавательная и чисто эстетическая установ­ки в равной мере определяли содержательную структуру журналов. Благодаря выходу в свет журналов, подобных «Трудолюбивой пче­ле» или «Праздному времени», писатели получали возможность по­стоянною контакта с читателями. В свою очередь, читатели через журналы оказывались включенными в процесс развития литерату­ры, причем не только в России, но и за рубежом, учитывая то место, которое в первых русских журналах отводилось переводным матери­алам. Все это влекло за собой серьезное расширение читательской аудитории и создавало предпосылки для превращения журналов в средство формирования общественного мнения.

И. наконец, еще одним очень важным результатом появления та­ких журналов, как «Трудолюбивая пчела» и «Праздное время, в пользу употребленное», стало стихийное формирование будущих литературных кружков. Прообразами их являлись группы энтузиа­стов, составлявшие нечто вроде авторского коллектива, зачастую бравшего на себя функции редакции. Журналы таким образом ста­новились фактором объединения творческих единомышленников, центрами консолидации литературных сил. И в этом состояло не­преходящее значение инициативы А. П. Сумарокова и преподавате­лей Сухопутною шляхетного кадетскою корпуса. Органами, спо­собными привлечь широкую читательскую аудиторию к обсуждению животрепещущих вопросов общественной жизни, на­званные журналы стать еще не могли. Для этого еще не было необ­ходимых условий. Но ими были созданы предпосылки для появле­ния таких условий в будущем.

Глава 4

САТИРИЧЕСКАЯ ЖУРНАЛИСТИКА 1769-1774 годов

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: