Признание обвиняемым вины вред или польза

Признание обвиняемым своей вины в совершении преступления может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по уголовному делу доказательств (ч.2 ст.77 УПК РФ), обстоятельства же которые оправдывают обвиняемого, действуют независимо и имеют значение до тех пор, пока они не опровергнуты [9, c.198]. Данное положение выступает в качестве гарантии сразу множества принципов уголовного процесса, но основное его значение заключается в защите личности от неосновательного обвинения, даже если сам обвиняемый желает собственного осуждения, а также достижении истины по делу. «Оправдание лица, чья вина не установлена, не мешает борьбе с преступностью, а наоборот, способствует ей. Совершенно недопустимо, когда невиновного осуждают, а действительный преступник не наказан и продолжает свою преступную деятельность» [15, c.3].

На данную тему было написано уже большое количество работ — «в науке и практике уголовного процесса есть темы, которые всегда будут пользоваться повышенным вниманием и вызывать самый живой интерес. Одна из таких тем — признание обвиняемым своей вины в совершенном преступлении» [3, c.141]. Мнения авторов при этом занимают диаметрально противоположные позиции, но в целом нельзя не отметить ориентирование органов предварительного расследования на попытку добиться именно признания обвиняемым своей вины [8, c.75]. По сути, признание обвиняемым вины следует толковать гораздо шире, и более корректно было бы назвать данный институт как признание виновности [8, c.188], потому как лицо признает не наличие вины, а наличие состава преступления в целом. Следует также отметить, что сопоставлять данное понятие с согласием с предъявленным обвинением некорректно в виду различия форм и значения [8, c.188]. Признание обвиняемым вины является основанием для применения упрощенной формы дознания, согласие же с предъявленным обвинением является основанием для рассмотрения уголовного дела в особом порядке.

Признание обвиняемым своей вины в прошлом влияло на объем судебного следствия. Так ч.2 ст.446 УПК РСФСР 1960 г. устанавливала положение, согласно которому «при наличии признания подсудимого судебное следствие ограничивалось лишь его допросом, если стороны были с этим согласны и не ходатайствовали об исследовании каких–либо других доказательств» [15, c.119]. На данный момент в свете новых изменений в УПК РФ признание обвиняемым вины, в соответствии с п.2 ч.2 ст.226.1, является основанием для проведения новой формы предварительного расследования — дознание в сокращенной форме.

Причины для признания обвиняемым вины фактически могут быть самыми разными: от давления со стороны правоохранительных органов до деятельности в качестве «громоотвода» для остальных соучастников [8, c.124]. В результате принятия новой формы дознания еще большее число дознавателей будет стремиться к получению признания, потому как это будет упрощать их работу, что не может не сказаться на качестве расследования и способах получения признания [3, c.44]. Не может это не сказаться и на качестве защиты — дознание в сокращенной форме требует меньше времени и от защитника, а общеизвестным является, что адвокат по назначению получает гораздо меньше [4], чем если бы он действовал по контракту. В результате это может в перспективе привести к большому числу случаев, когда адвокат «сам уговаривает подзащитного признать вину, выдать соучастников и т. д., мотивируя это его же интересами, советует линию защиты, направленную не на противостояние, а на компромисс со следствием» [4].

Также необходимо отметить, что обвиняемый вправе на стадии судебного разбирательства отказаться от собственного признания, если оно обличено в форму показаний [14] (п.1 ч.2 ст.75 УПК РФ), в литературе также предлагается признавать недопустимыми не только сами неподтвержденные показания, но и другие доказательства, о которых в таких показаниях упоминается [11, c.6]. В результате при построении обвинения на основе одного лишь признания фундамент данного обвинения может быть нарушен и в результате при недостаточном исследовании доказательств стороной обвинения суд может вынести оправдательный приговор. Таким образом, в целях ослабления внимания органов предварительного расследования обвиняемый может сознательно признать вину, «как показывает следственная и судебная практика, главная ошибка органов предварительного расследования заключается в том, что они зачастую свои усилия направляют на доказывание самого факта совершения преступления, а вопросам доказывания вины обвиняемого в его совершении уделяют недостаточное внимание, уповая при этом на признание обвиняемым своей вины» [7, c.295].

«Практические работники давно ломают голову, что это: забота законодателя о хлебе насущном для адвокатского сословия или все то же недоверие к следственному аппарату, та же пресловутая «презумпция недобросовестности» следователя» [6, c.6]. Ряд авторов, правда, критикуют указанное основание признания доказательства недопустимым, указывая, что «если подозреваемому или обвиняемому до допроса в ходе предварительного расследования были разъяснены его права, в том числе право не свидетельствовать против самого себя и право иметь защитника, если сам допрос был произведен в строгом соответствии с требованиями УПК, а полученные на нем показания подтверждаются всей совокупностью собранных доказательств, то такие показания неверно … исключать из доказательственной базы лишь на том основании, что лицо в суде их не подтверждает. Ведь недопустимы те сведения, которые получены с нарушением закона (ч. 2 ст. 50 Конституции РФ, ч. 1 ст. 75 УПК РФ), здесь же никакого нарушения закона при получении значимых сведений нет» [13, c.150]. Высказывание автора, по моему мнению, некорректно, потому как влияние на обвиняемого можно оказать и до начала допроса, соответственно и в отсутствии защитника, а также в силу тяжелого психоэмоциального состояния обвиняемого на момент обвинения и иных причин данные показания могут содержать недостоверную информацию, а в ходе судебного разбирательства в первую очередь должна быть установлена истина по делу.

Интересно также рассмотреть явку с повинной, которая рассматривается в качестве одного из доказательств вины «несмотря на то что ее «происхождение» и достоверность во многих случаях вызывают обоснованные сомнения, тем более что участие защитника при даче явки с повинной законом не предусмотрено. Этой ситуацией пользуются оперативные работники, направляющие все свои усилия (в том числе незаконные) для получения признательных показаний в форме явок с повинной» [16, c.36]. Явка с повинной не является показаниями, а потому к ней неприменимы правила о том, что обвиняемый вправе не подтвердить свои показания на стадии судебного разбирательства, в то же время явка составляется в письменной форме, даже если она дана устно, в результате ее следует рассматривать в качестве иных документов (ст.84 УПК РФ). В результате явка с повинной, являясь основанием для возбуждения уголовного дела, в то же время является доказательством, относительно которого обвиняемый не вправе использовать положения ч.2 ст.75 УПК РФ. Единственный способ признания данного доказательства недопустимым — отсутствие защитника во время подачи явки [16, c.37].

Ряд авторов в результате предлагает вообще отказаться от признания обвиняемым вины в качестве источника доказательств [10, c.53]. Справедливости ради следует отметить, что это высказывание могло бы «сработать» в идеальном мире, но с учетом реалий «могут быть существенно нарушены как права подозреваемого, обвиняемого, который не сможет защищаться, так и права потерпевшего. Поэтому представляется, что исключение показаний подозреваемого, обвиняемого вообще из числа доказательств будет такой же крайностью, как отношение к этим показаниям как к «царице доказательств», и приведет к серьезным негативным последствиям» [5, c.32]. Более того, доказательством является не сам факт признания вины, а именно сведения, которые в него закладываются [12, c.265], которые могут воздействовать лишь в совокупности с иными сведениями [1, c.16].

Этот и иные факторы, свидетельствующие как в пользу, так и против существования данного института не дают однозначного ответа на значимость признания обвиняемым обвинения, но они однозначно свидетельствуют о повышенном внимании законодателя и органов расследования к нему. Широкое применение данного вида доказательств может с одной стороны упростить расследование преступлений, благодаря чему органы следствия и дознания смогут более ответственно подойти к расследованию иных преступлений, так и привести к злоупотреблениям, что будет способствовать увеличению числа необоснованно осужденных.

Но в любом случае признание обвиняемым своей вины ни в коем случае нельзя рассматривать как основной способ получения достоверных сведений о психическом состоянии лица на момент совершения преступления, несмотря даже на то, что именно обвиняемый может наиболее полно охарактеризовать свои намерения. В результате наиболее точный субъективный источник для установления субъективной стороны преступления является наименее достоверным.

В конечном счете следует напомнить, что «неправильность подхода к показаниям обвиняемого как к лучшему доказательству вовсе не означает, что к ним надо подходить как к худшему доказательству или вообще отрицать их значение…Учитывая значение этих показаний, тенденция вести доказывание, минуя их, представляется не менее вредной, чем установка на получение сознания во что бы то ни стало» [2, c.607].

Литература:

1. Андросенко Н. Признание подозреваемым, обвиняемым своей вины как доказательство по уголовному делу // Мировой судья. 2008. N 2. С.15–18

2. Белкин Р. С. Теория доказательств в советском уголовном процессе / Р. С. Белкин. — 2–е изд., испр. и доп. — М.: Юрид. лит., 1973. — 736 c.

3. Будников В. Л. Признание обвиняемым своей вины не является доказательством // Российская юстиция. 2007. N 4. С.44–45

4. Гармаев Ю. П. Пределы полномочий защитника в уголовном процессе и типичные правонарушения, допускаемые адвокатами. Практический комментарий законодательства // КонсультантПлюс: справ. правовая система. — Версия Проф, сетевая. — Электрон. дан. — Доступ из локальной сети Науч. б–ки Том. гос. ун–та.

5. Горбачев А. В. О допустимости показаний, данных лицом против самого себя // Адвокатская практика. 2004. N 2. С.31–34

6. Ищенко Е. П., Ищенко П. П. Можно ли устранить недостатки действующего УПК РФ? // Уголовное судопроизводство. 2007. N 2. С.2–9.

7. Карпов А. И. Судебное производство в уголовном процессе Российской Федерации: практическое пособие по применению Уголовно–процессуального кодекса Российской Федерации / А. И. Карпов. — М.: Юрайт, 2008. — 732 с.

8. Касаткина С. А. Признание обвиняемого: монография / А. С. Касаткина. — М.: Проспект, 2010. — 224 с.

9. Коряковцев В. В., Питулько К. В. Руководство адвоката по уголовным делам / В. В. Коряковцев. — Спб.: Питер Пресс, 2006. — 528 с.

10. Куссмауль Р. Исключить показания обвиняемого из числа доказательств // Российская юстиция. 2001. № 7. С.52–53

11. Лупинская П. А. Доказательства и доказывание в новом уголовном процессе // Российская юстиция. 2002. N 7. С.5–8

12. Лупинская П. А. Уголовно–процессуальное право Российской Федерации: учеб. / П. А. Лупинская. М.: Юристъ, 2005. — 345 с.

13. Новиков С. А. «Я виновен!”: Доказательственное значение собственного признания вины в современном уголовном процессе России // Известия вузов. Правоведение. 2009. N 1. С.141–157.

14. Определение Верховного Суда РФ от 06.09.2005 N 66–о05–83 «Приговор по делу об убийстве двух лиц из хулиганских побуждений оставлен без изменения, поскольку, тщательно исследовав обстоятельства дела и правильно оценив все доказательства, суд пришел к обоснованному выводу о доказанности вины осужденного, верно квалифицировал его действия, доводы осужденного о самооговоре судом проверены и правильно отвергнуты как несостоятельные»

15. Петрухин И. Л. Оправдательный приговор и право на реабилитацию: монография / И. Л. Петрухин. — М.: Проспект, 2009. — 192 с.

16. Чурилов Ю. Ю. Квалификация недопустимых форм признания вины при постановлении оправдательного приговора // Уголовное судопроизводство. 2008. N 3. С.36–38