Разрешены ли совместные завещания в пользу третьих лиц разрешены

Наследственное право в силу предмета его регулирования отражает изменения в обороте с некоторой задержкой: если сложные конструкции корпоративного и договорного права были необходимы бизнесу практически сразу после перехода к рыночной экономике, для востребованности аналогичных конструкций в области наследственных отношений должно пройти некоторое время. Первым шагом в этом направлении можно признать недавно внесенный в Госдуму законопроект1, которым предлагается изменить некоторые правила наследования (далее – Законопроект). В то же время некоторые из предложенных им новелл являются по меньшей мере небесспорными – в частности, совместные завещания супругов.

Законопроектом предполагается включить нормы о совместных завещаниях в п. 4 ст. 1118 ГК РФ, и их ключевые особенности можно изложить следующим образом:

1

Совместное завещание супругов может быть заключено гражданами, состоящими между собой в момент его совершения в зарегистрированном браке.

2

В совместном завещании супруги могут распорядиться как своим общим имуществом, так и своим личным имуществом.

3

В совместном завещании может быть установлено отступление от общего правила ст. 1150 ГК РФ о том, что переживший супруг приобретает половину общего имущества супругов.

4

Совместное завещание супругов утрачивает свою силу с прекращением брака до смерти одного из супругов, или с признанием брака недействительным, или с отменой его путем составления нового завещания одним из супругов.

5

В случае отмены совместного завещания путем составления нового завещания одним из супругов нотариус обязан уведомить об этом другого супруга.

Нетрудно заметить, что с практической точки зрения предложенные Законопроектом изменения сводятся лишь к возможности составления супругами завещания как единого документа и к автоматической отмене такого завещания в случае расторжения брака.

Иные аспекты этих новелл могут быть достигнуты уже сейчас: распоряжение общим имуществом супругов возможно путем заключения брачного договора и составления завещания каждым из супругов (ст. 33-34 Семейного кодекса РФ, п. 33 Постановления Пленума ВС РФ от 29 мая 2012 г. № 9 “О судебной практике по делам о наследовании”), а получение одним из супругов информации о том, что другой супруг изменил или отменил свое завещание, – путем обращения к нотариусу для получения сведений из реестра завещаний.

Более значимо то, что Законопроект не предполагает каких-либо ограничений свободы завещания для пережившего супруга, как это предусмотрено для совместных завещаний в праве зарубежных стран, откуда этот институт, очевидно, был заимствован.

Таким ограничением мог бы быть, например, запрет отмены или изменения пережившим супругом совместного завещания после смерти первого супруга либо обременение унаследованного пережившим супругом имущества в пользу наследников по совместному завещанию.

Равным образом Законопроект не наделяет наследников по совместному завещанию никакими средствами правовой защиты в случае, если переживший супруг отменит это завещание и распорядится своим имуществом (которое к этому моменту будет включать и наследственную массу супруга, скончавшегося первым) на случай своей смерти по собственному усмотрению, иначе, чем было предусмотрено совместным завещанием. 

Как следствие, у супругов не будет стимула совершать такие совместные завещания. Поэтому необходимость введения норм о совместных завещаниях в редакции Законопроекта вызывает сомнения.

Оценка Законопроекта в юридическом сообществе 

Развернутая критика данной новеллы содержится в Экспертном заключении на Законопроект Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства (принято на заседании Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства 13 июля 2015 г.; далее – Заключение).

Как можно усмотреть из Заключения, его авторы в принципе не видят необходимости в заимствовании института совместных завещаний.

Тем не менее, критика Законопроекта в части совместных завещаний супругов в первую очередь направлена на юридико-технические недостатки и на отсутствие в Законопроекте однозначного регулирования вопросов, которые неизбежно возникнут при введении конструкции совместного завещания. Например, является ли такое завещание односторонней сделкой либо же договором, каково соотношение обязательств пережившего супруга из совместного завещания и принципа свободы завещания и т. д.

Заслуживает внимания следующий довод авторов Заключения: “<…> легкость в отказе от совместного завещания в значительной степени сводит на нет все его возможное функциональное назначение, что, видимо, лишний раз свидетельствует об отсутствии объективной необходимости в нем”.

С этим аргументом можно согласиться лишь отчасти: действительно, без ограничения свободы завещания пережившего супруга либо без иных средств защиты интересов подназначенных по совместному завещанию наследников совместное завещание не имеет практического значения.

Но это отнюдь не означает, что совместное завещание в случае его корректного урегулирования не будет востребовано оборотом – примером тому является востребованность совместных завещаний в ряде зарубежных юрисдикций. 

Зарубежный опыт 

Институт совместного завещания супругов существует в праве ряда зарубежных стран, где он выступает в качестве механизма передачи имущества супругов сначала пережившему супругу, а потом совместно избранным ими наследникам таким образом, чтобы переживший супруг не мог распорядиться этим имуществом по своему усмотрению после смерти первого супруга.

В английском праве такие завещания (англ. Mutual Wills) признаются договором, обязывающим пережившего супруга не отзывать и не изменять свое завещание после смерти первого супруга. Как правило, в них каждый из супругов указывает в качестве наследника другого супруга с подназначением других наследников – обычно совместных детей этих супругов.

Хотя в течение жизни обоих супругов любой из них вправе отменить или изменить совместное завещание (Re Hobley [2006] W.T.L.R. 467)2, после смерти первого из них переживший супруг становится связан этим договором (Dufour v Pereira (1769) 21 ER 332), даже если не получает никакой выгоды из него лично (Re Dale [1993] 4 All ER 129).

Если переживший супруг изменит или отменит свое завещание, нарушив этим интересы наследников по совместному завещанию, суд может установить, что имущество пережившего супруга принадлежит ему не безусловно, а как трастовому управляющему в пользу таких наследников (англ. сonstructive trust). Эта мера правовой защиты может распространяться не только на имущество, унаследованное от покойного супруга, но и на имущество, приобретенное пережившим супругом после смерти первого супруга (Re Cleaver [1981] 1 W.L.R. 939).

В германском праве так называемое берлинское завещание (нем. Berliner Testament, §2269 ГГУ), предполагает назначение каждым из супругов другого супруга в качестве наследника, а третье лицо (обычно совместные дети супругов) – последующим наследником. После смерти первого супруга переживший супруг признается предварительным наследником, а третье лицо – последующим наследником. Переживший супруг может отменить свое завещание, если откажется от имущества, которое перешло ему от супруга, скончавшегося первым.

Таким образом, как Mutual Wills в английском праве, так и Berliner Testament в германском праве позволяют супругам совместно распорядиться своим имуществом на случай смерти таким образом, чтобы передать все имущество пережившему супругу, но при этом защитить распоряжение скончавшегося первым супруга от изменения или отмены пережившим супругом.

Напротив, ст. 968 Французского гражданского кодекса запрещает как совместные, так и взаимные завещания: “завещание не может быть сделано в одном акте двумя или несколькими лицами как в пользу третьего лица, так и в качестве взаимного и обоюдного распоряжения”. Отметим, что в настоящее время именно этот подход воспринят российским законодательством (п. 4 ст. 1118 ГК РФ). 

Подводя итоги, отмечу, что на данный момент попытку заимствования норм зарубежного права о совместных завещаниях супругов, предпринятую в Законопроекте, по-видимому, следует признать неудачной. Причиной тому не только небезупречные с точки зрения юридической техники формулировки, но и отсутствие практической пользы от предлагаемых новелл – прежде всего ввиду того, что Законопроект не предлагает механизмов понуждения пережившего супруга к исполнению совместного завещания.