Поворот исполнения судебного акта допускается в пользу

Постановка проблемы

Последние изменения процессуального законодательства отражают стремление законодателя к модернизации процессуального права, внедрению новых правовых институтов и расширению возможностей использования современных технологий, установлению строгих требований к срокам рассмотрения гражданских дел и исполнению судебных решений. Все это служит однозначным сигналом к тому, что современный гражданский и арбитражный процесс России постоянно совершенствуется в целях обеспечения судебной защиты прав и интересов граждан и организаций.

Вместе с тем, к сожалению, вполне традиционные для гражданского процесса институты часто остаются в стороне от проводимых реформ, между тем их несовершенство нередко приводит к возникновению «патовых процессуальных ситуаций» и даже причинению гражданам реального ущерба в виде утраты имущества.

Одной из таких черных дыр современного гражданского процесса является институт поворота исполнения. Цель настоящей публикации состоит в том, чтобы обозначить некоторые проблемные моменты данного института и на примерах показать серьезность существующего законодательного пробела, который, с одной стороны, препятствует нормальной правоприменительной деятельности судей, а с другой — напрямую отражается на благосостоянии граждан и организаций.

Институт поворота исполнения

В гражданском процессе институт поворота исполнения урегулирован в ст. ст. 443 — 445 ГПК РФ. Согласно положениям ст. 443 ГПК РФ в случае отмены решения суда, приведенного в исполнение, и принятия после нового рассмотрения дела решения суда об отказе в иске полностью или в части либо определения о прекращении производства по делу или об оставлении заявления без рассмотрения ответчику должно быть возвращено все то, что было с него взыскано в пользу истца по отмененному решению суда (поворот исполнения решения суда).

В этой статье излагается суть поворота исполнения, однако даже при беглом прочтении нормы очевидны те ограничения, которые она устанавливает:

1. 1. норма охватывает только поворот исполнения судебного решения, т.е. постановления суда первой инстанции, которым дело разрешается по существу (ч. 1 ст. 194 ГПК РФ);
   2. поворот исполнения возможен только после нового рассмотрения дела;
   3. для поворота исполнения должно быть вынесено новое судебное решение об отказе в иске полностью или в части либо определение о прекращении производства по делу (оставлении заявления без рассмотрения);
   4. устанавливается специальный субъектный состав — истец и ответчик, тем самым поворот исполнения искусственно ограничивается исковым производством;
   5. при повороте исполнения возвращается «все взысканное», тем самым действие данной нормы ограничивается лишь имущественными спорами.

Как неоднократно указывалось в юридической литературе, сам по себе институт поворота исполнения является одной из форм процессуальной защиты гражданских прав и фактически представляет собой разновидность реституции, при которой стороне спора возвращается все, что было взыскано, после отмены судебного акта, послужившего правовым основанием для взыскания <1>.
———————————
<1> См.: Дернова Д. Поворот исполнения судебного акта // Арбитражный и гражданский процесс. 2007. N 8.

Данный институт должен представлять собой наиболее быстрый способ возврата имущества, лишенный дополнительных формальностей и процедур, максимально доступный и необременительный для стороны, требующей возврата, так как она изначально находится в невыгодном положении в связи с утратой своего имущества по отмененному судебному акту.

Представляется, что обеспечение наиболее быстрого и полного поворота исполнения должно быть одной из приоритетных задач правосудия, и не только потому, что это напрямую связано с реальной защитой гражданских прав, но в том числе потому, что первоначальное исполнение проводится на основании судебного акта, который впоследствии был признан неправильным или даже незаконным, следовательно, государство является прямым участником незаконного изъятия имущества и должно обеспечить процессуальный механизм его возврата.

Вместе с тем в связи с существующими ограничениями в практике судов общей юрисдикции возникает ряд правоприменительных вопросов, прежде всего связанных с возможностью осуществления поворота исполнения других видов судебных актов, помимо судебного решения.

Поворот исполнения определения об утверждении мирового соглашения

Ни для кого не является секретом, что в связи с неоднозначностью оценки природы мировых соглашений в российской юридической литературе они стали пользоваться большой популярностью в среде рейдеров, как средство прикрытия незаконного вывода имущества из хозяйственных обществ. Красноречивым примером этого может быть следующая практическая ситуация.

ООО, находясь в состоянии корпоративного конфликта между бывшим генеральным директором и участниками общества, обладает единственным имуществом — нежилым помещением в центре одного из крупных российских городов.

Генеральный директор общества, отстраненный от выполнения своих обязанностей решением общего собрания участников, обжаловал принятое участниками решение в арбитражном суде и попросил суд наложить обеспечительные меры в виде запрета на внесение изменений в ЕГРЮЛ в части информации о единоличном исполнительном органе общества.

При принятии заявления суд удовлетворил ходатайство о применении обеспечительных мер и тем самым предоставил лишенному полномочий директору возможность действовать в отношениях с третьими лицами от имени общества, подтверждая свои полномочия актуальными выписками из государственного реестра.

В это же время к обществу был предъявлен иск в суд общей юрисдикции о взыскании суммы долга по договору займа, якобы ранее заключенному между обществом и физическим лицом. В судебный процесс бывший генеральный директор представил подписанное им от имени общества мировое соглашение с истцом, по которому общество передавало истцу в счет уплаты долга и процентов по договору имеющееся у него на балансе недвижимое имущество.

Руководствуясь положениями ст. ст. 39, 173 ГПК РФ, суд общей юрисдикции, не долго разбираясь в тонкостях дела, утвердил данное мировое соглашение, посчитав, что оно не противоречит закону и не нарушает прав третьих лиц. После вступления определения суда в законную силу Росреестром была сделана соответствующая запись о переходе права собственности на недвижимое имущество, и общество фактически лишилось принадлежавшей ему недвижимости.

После обращения нового руководства в суд с требованием о восстановлении срока на обжалование в суде кассационной инстанции и пересмотра дела в вышестоящем суде, определение было отменено и дело направленно на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Вместе с тем вопрос о повороте исполнения нельзя было разрешить до окончательного рассмотрения дела судом и вынесения решения об отказе в иске, как этого требовала норма ст. 443 ГПК РФ, даже несмотря на то, что предмет иска никак не связан с характером исполнения, произведенного по мировому соглашению.

Очевидно, что условия произведения поворота исполнения, указанные в ст. 443 ГПК РФ, не могут охватить всех практических ситуаций, требующих быстрого реагирования судебных органов, и явно нуждается в системной доработке, о чем уже неоднократно указывалось на страницах юридической литературы.
Прежде всего возникает принципиальный вопрос о возможности расширительного толкования данной нормы и потенциальной возможности поворота исполнения других, отличных от судебного решения актов.

Преодолевая ограниченность положения ст. 443 ГПК РФ, при рассмотрении дела о повороте исполнения судебного определения Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации в 2006 г. указала на возможность применения аналогии закона, а именно положений АПК РФ, предусматривающих более широкую по сравнению с ГПК РФ возможность поворота исполнения судебных актов. В обоснование принимаемого решения была положена аргументация, основанная на нормах и принципах международного права.

Так, в своем определении суд указал, что ст. 2 Международного пакта о гражданских и политических правах провозглашена обязанность государства обеспечить любому лицу, права и свободы которого нарушены, эффективные средства правовой защиты, а п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в его интерпретации Европейским судом по правам человека, который в ряде своих решений указывал, что право на судебную защиту стало бы иллюзорным, если бы правовая система государства позволяла, чтобы окончательное, обязательное судебное решение оставалось недействующим в ущерб одной из сторон.

Кроме того, исходя из ч. 4 ст. 1 ГПК РФ, в случае отсутствия нормы процессуального права, регулирующей отношения, возникшие в ходе гражданского судопроизводства, федеральные суды общей юрисдикции и мировые судьи применяют норму, регулирующую сходные отношения (аналогия закона), а при отсутствии такой нормы действуют исходя из принципов осуществления правосудия в Российской Федерации (аналогия права).

Следовательно, в таких ситуациях необходимо применять положения АПК РФ, в которых говорится о повороте исполнения судебных актов, к которым в соответствии со ст. 15 АПК РФ относятся не только судебные решения, но и судебные постановления и определения.

Основываясь на логике Верховного Суда Российской Федерации, допускается поворот исполнения судебных актов независимо от их вида, что означает возможность поворота исполнения определения об утверждении мирового соглашения, но не означает возможность поворота исполнения без вынесения нового судебного акта, которым бы было отказано в иске или прекращено производства по делу. Данное условие также относится и к тем случаям, когда предшествовавшее исполнение по мировому соглашению напрямую не связано с предметом иска.

Так, совершенно очевидно, что отказ или удовлетворение иска о возврате суммы по договору займа никак не повлияет на необходимость возврата недвижимого имущества, переданного по отмененному судом мировому соглашению, более того, удовлетворение иска и присуждение суммы займа истцу, которому ранее уже было передано недвижимое имущество, может фактически означать невозможность поворота исполнения и неосновательное получение истцом как недвижимого имущества, так и суммы долга и процентов.

В таком случае несовершенство процессуальных механизмов, неспособных обеспечить баланс и защиту интересов ответчика в рамках одного процесса, потребует использования им механизмов материального права в виде виндикации или возврата неосновательного обогащения, что будет означать инициацию нового судебного процесса и дополнительные временные и материальные затраты, которые безусловно являются дополнительным обременением.

Полагаем, что для устранения таких ситуаций из практики судов общей юрисдикции, необходимо разработать специальные нормы о повороте исполнения применительно к различным видам судебных актов и отдельно оговорить правила поворота исполнения определений об утверждении мировых соглашений ввиду их особой специфики и отсутствием судебной проверки содержания условий мировых сделок.

Поворот исполнения судебного приказа

Как было указано выше, Коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации в своем постановлении разъяснила, что поворот исполнения должен производиться независимо от вида судебного акта путем применения аналогии закона и ст. 15 АПК РФ, в которой дается перечисление видов судебных актов в гражданском процессе. Предложенный вариант, безусловно, является определенным выходом из сложившейся ситуации и преодолевает некоторые недостатки ст. 433 ГПК РФ, однако вряд ли может служить панацеей.

Примером тому могут быть ситуации, когда возникает вопрос о повороте исполнения судебного приказа, который незнаком арбитражному процессу и не указан в ст. 15 АПК РФ в качестве одного из видов судебных актов. Кроме того, приказное производство само по себе не предусматривает судебного разбирательства и возможности вынесения нового судебного решения. Примером случая, когда решение вопроса о повороте исполнения судебного приказа необходимо для обеспечения реальной судебной защиты должника, может быть следующая ситуация.

Взыскатель, компания сотовой связи, обратился с заявлением о выдаче судебного приказа на принудительное взыскание задолженности, образовавшейся у абонента на основании договора оказания услуг сотовой радиотелефонной связи. В течение пяти дней такой приказ был вынесен судьей, и его копия была направлена должнику, который в это время находился в зарубежной командировке.

Вернувшись в Россию через некоторое время, должник обнаружил у себя в почтовом ящике копию судебного приказа, отправленную ему простой, а не заказной почтой в связи с недостаточным финансированием мировых судей. На следующее утро он предоставил судье, выдавшему приказ, свои возражения относительно его исполнения, в которых указал, что, так как в момент подачи заявления о выдаче судебного приказа он находился за пределами Российской Федерации, судья должен был отказать взыскателю в выдаче судебного приказа на основании положений ст. 125 ГПК РФ.

Мировой судья, основываясь на норме ст. 128 ГПК РФ, устанавливающей начало течения срока на предъявление возражений должника со дня получения им копии судебного приказа и ст. 129 ГПК РФ, отменяет выданный им судебный приказ и в определении разъясняет взыскателю его право на обращение с заявлением в порядке искового производства.

Между тем выясняется, что еще во время нахождения должника за рубежом взыскатель обратил полученный им судебный приказ к принудительному исполнению, направив его в соответствии со ст. ст. 7 и 8 Федерального закона от 2 октября 2007 г. N 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» в банк, в котором у должника был расчетный счет, и банк осуществил списание денежных средств со счета.

Узнав об этом, должник вновь обратился к мировому судье, вынесшему судебный приказ, на этот раз с заявлением о повороте исполнения. Рассмотрев поданное заявление, судья отказал в его удовлетворении, сославшись на отсутствие предусмотренной законодателем возможности поворота исполнения судебного приказа.

Очевидно, что сложившаяся ситуация является явным примером несовершенства гражданского процессуального законодательства, приведшим к существенному нарушению прав должника. Невозможность поворота исполнения связана опять же с чрезмерно конкретными и ограниченными формулировками ст. 443 ГПК РФ, которая вряд ли может быть применена к судебному приказу в связи с его особой природой и серьезным отличием от других видов судебных актов.

В соответствии с ч. 1 ст. 121 ГПК РФ судебный приказ — это постановление, вынесенное судьей единолично на основании заявления о взыскании денежных сумм. Процедура выдачи судебного приказа, равно как и его содержание и свойства, направлена на ускорение процедуры оказания судебной защиты и как следствие — повышение ее эффективности.

В отличие от искового в приказном производстве отсутствуют стадии подготовки дела и судебного разбирательства. При выдаче судебного приказа не проводится судебное заседание, не извещаются стороны и лица, участвующие в деле, не заслушиваются их объяснения. Судебный приказ выносится на основании заявления и приложенных к нему документов в течение пяти дней со дня его поступления в суд судьей единолично. Копия приказа высылается должнику, который в течение десяти дней со дня его получения имеет право представить возражения относительно его исполнения.

Безусловно, что по некоторым своим признакам он схож с судебным решением, например, в приказе, так же как и в решении, содержится указание суда о форме и способе защиты права взыскателя (истца). С другой стороны, в нем, как правило, не дается оценка представленных взыскателем доказательств и отсутствует мотивировочная часть <2>.

Кроме того, судебный приказ сам по себе является исполнительным документом, который сразу же после его выдачи взыскателю может быть предъявлен судебному приставу-исполнителю и послужить основанием для принудительного взыскания с должника денежных средств.
———————————
<2> Отсутствие нормативного требования о мотивированности судебных приказов также рассматривается как недостаток и подвергается критике. См.: Загайнова С.К. Судебные акты в механизме реализации судебной власти в гражданском и арбитражном процессе. М., 2007. С. 222.

В отличие от судебного решения ГПК РФ не предусматривает возможности обжалования судебного приказа в апелляционном или кассационном порядке. Такой подход представляется логичным и обоснованным, так как в случае наличия у должника возражений относительно исполнения судебного приказа он может быть отменен тем же судьей, который его выдал.

С другой стороны, если такие возражения не поступили в течение десяти дней со дня получения судебного приказа должником, он считается вступившим в законную силу и может быть сразу предъявлен к исполнению и обжалован только в порядке надзора, что прямо закреплено в п. 1 ч. 2 ст. 377 ГПК РФ.

Таким образом, законодатель предусмотрел возможность должника обжаловать уже вступивший в законную силу или даже уже исполненный судебный приказ и добиться его отмены по общим правилам надзорного производства, однако не предоставил возможности должнику добиться поворота его исполнения, что приводит к существенному нарушению прав и незаконному изъятию имущества, в котором суды становятся невольными участниками по причине явного несовершенства процессуальных механизмов защиты гражданских прав.

ВЫВОД. Реальная защита прав граждан и организаций зависит не только от соблюдения судами сроков рассмотрения дел и последующего исполнения судебных решений, но и от того, насколько государство способно обеспечить реальную сохранность их имущества и личную безопасность.

Очевидно, что содержащиеся в ГПК РФ процессуальные механизмы в части поворота исполнения, как и некоторые другие, в их современном состоянии не отвечают современным стандартам правосудия и нуждаются в системной доработке.

Как следует из представленных выше примеров, в погоне за соблюдением процессуальных сроков в рамках гражданского процесса судами нередко создаются «патовые ситуации», в которых под угрозу ставится имущественное и личное благополучие граждан. Исключение таких ситуаций путем создания в ГПК РФ четких процессуальных механизмов, не допускающих разночтений, не требующих широкого судейского усмотрения и применения аналогии закона — первостепенная задача реформы процессуального законодательства.

Очевидно, что последние неоднозначные законодательные инициативы в сфере арбитражного и гражданского процесса показывают стремление законодателя максимально модернизировать современный судебный процесс, вводя в него все новые институты и нормы.

Вместе с тем недостаточная урегулированность вполне традиционных процессуальных институтов не позволяет современному гражданскому процессу добиваться основных целей и задач правосудия и часто делает суды невольными пособниками в их стремлении к обогащению недобросовестных участников гражданского оборота.

Автор: Аболонин В.О.