Тебе бы пользы все на вес ты ценишь
Пушкин без устали твердит, «оспаривая глупца»:
Не для житейского волненья,
Не для корысти, не для битв —
Мы рождены для вдохновенья,
Для звуков сладких и молитв.
«Поэзия бывает исключительно страстью немногих, родившихся поэтами: она объемлет и поглощает все наблюдения, все усилия, все впечатления их жизни» («О предисловии Г-на Лемонте», 1825 г.). Он пишет Жуковскому (1825 г.): «Ты спрашиваешь, какая цель у Цыганов? Вот на! Цель поэзии – поэзия, как говорит Дельвиг… «Думы» Рылеева и целят, а все невпопад»{39}. Он требует для поэта полной свободы от каких бы то ни было «целей» и «польз»:
Таков поэт. Как Аквилон,
Что хочет, то уносит он:
Увядший лист, иль прах площадный…
И, не спросясь ни у кого,
Как Дездемона, избирает
Кумир для сердца своего.
У него Моцарт говорит:
Нас мало избранных, счастливцев праздных,
Пренебрегающих презренной пользой,
Единого прекрасного жрецов.
У него поэт отвечает «черни»:
Молчи, бессмысленный народ,
Поденщик, раб нужды, забот!
Несносен мне твой ропот дерзкий.
Ты червь земли, не сын небес:
Тебе бы пользы все – на вес
Кумир ты ценишь Бельведерский.
Ты пользы, пользы в нем не зришь.
Но мрамор сей ведь бог!. Так что же?
Печной горшок тебе дороже:
Ты пищу в нем себе варишь.
Он повторял то же и в прозе: «Между тем как эстетика со времени Канта и Лессинга развита с такой ясностью и обширностью, мы все еще остаемся при понятиях тяжелого педанта Готшеда; мы все еще повторяем, что главное достоинство искусства есть польза…», но «какая польза в Тициановой Венере или в Аполлоне Бельведерском?» («О драме», 1830 г.). И почти одновременно с «Памятником» он писал: «Мелочная и ложная теория, утвержденная старинными риторами, будто бы польза есть условие и цель изящной словесности, сама собою уничтожилась. Почувствовали, что цель художества есть идеал, а не нравоучение» («Мнение М. Е. Лобанова о духе словесности», 1836 г. – статья, в которой Пушкин защищает французскую литературу против упреков в безнравственности).
«Памятник» есть завершительный акт этой борьбы, этой проповеди и самозащиты, Пушкин знал: элементарная сила его поэзии – Божье дыханье в ней – не пройдет бесследно; люди почувствовали ее и будут еще долго чувствовать; это – слава; слава ему обеспечена. Но в попытках осмыслить свое волнение, возбуждаемое его поэзией, люди неизбежно откроют в ней то, чего в ней вовсе нет, и проглядят ее истинное содержание: они откроют в ней полезность, нравоучительность. Отсюда горький сарказм этого Пушкинского слова: буду любезен народу тем,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я свободу
И милость к падшим призывал,
то есть, что «сердца собратьев исправлял». Всю жизнь он слышал от толпы это требование, и всю жизнь отвергал его; но едва он умолкнет, толпа объяснит его творчество по-своему.
В «Памятнике» точно различены – 1) подлинная слава – среди людей, понимающих поэзию, – а таковы преимущественно поэты:
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит;
и 2) слава пошлая, среди толпы, смутная слава – известность:
Слух обо мне пройдет по всей Руси великой…
Эта пошлая слава будет клеветою. Навеки ли упрочится непонимание? По-видимому, Пушкин думал, что со временем оно уступит верному пониманию его поэзии; оттого он и говорит:
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал.
3
Что Пушкин не ошибся в своем предвидении, что потомство нашло в его поэзии и с торжеством вынесло наружу именно то, чего он не хотел и не мог ей дать: нравоучительность, – тому наилучшим доказательством являются как раз бесчисленные отзывы критиков о его «Памятнике». Из необозримого множества их я приведу для образца лишь немногие; они все тождественны по смыслу.
В ранней книге своей, в «Характеристиках литературных мнений», писанных еще тогда, когда 4-я строфа «Памятника» была известна только в искажении Жуковского, Пыпин говорит: «…Но, с другой стороны, поэтическое творчество имеет свои более реальные цели: вдохновение и сладкие звуки не могут быть бессодержательны, должны иметь какое-нибудь отношение к людям, к обществу [как будто иного содержания, кроме «имеющего отношение к людям, к обществу» не может быть!] – и сам Пушкин объясняет, в чем должна быть цель поэзии и чем сам он воздвиг себе нерукотворный памятник. В знаменитом, почти предсмертном стихотворении он указывает, что его поэзия не была одним витанием в чистой области фантазии, что в ней он служил обществу: он убежден, что был полезен «прелестью стихов» (которая действительно довершила формальное образование нашей литературы), что он пробуждал добрые чувства и призывал милость к падшим; наконец, он думал, что восславил свободу «в жестокий век». – Много лет спустя, в «Истории русской литературы» Пыпин повторил то же: «Под конец жизни, в стихотворении «Из Пиндемонте» (1836), он опять защищает свою личную независимость, свободу художественного наслаждения [!], хотя и ценою общественного индифферентизма [!] Но вслед затем он написал еще знаменитое стихотворение с эпиграфом «Exegi monumentum»: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный». Он в последний раз [как будто в августе он мог знать, что в следующем январе будет убит!] говорил о своей поэзии с гордым сознанием исполненного подвига, но и с сознанием своей гражданской заслуги перед обществом и народом.
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я свободу
И милость к падшим призывал.
И эти заслуги были именно тем, о чем просил его «народ» в стихотворении «Чернь». – К цитате из «Памятника» у Пыпина есть еще выноска: «Третий стих первоначально написан был: «Что вслед Радищеву восславил я свободу», – тому Радищеву, которого еще недавно (1834, 1836) он так сурово осуждал». Этой выноской Пыпин хочет сказать: Пушкин-де часто противоречил себе в своих суждениях о цели поэтического творчества, но, конечно, решающее значение имеет его предсмертная исповедь – «Памятник»; в «Памятнике» выражена его окончательная мысль о своей поэзии.
Это же понимание «Памятника» весьма обстоятельно развернул проф. С. А. Венгеров, посвятивший «Памятнику» в своем большом издании Пушкина особенную статью под заглавием: «Последний завет Пушкина»{40}. Напомнив читателям свою ранее высказанную мысль о том, что русская литература «всегда была кафедрой, с которой раздавалось учительное слово», и что все крупные деятели ее были «художниками-проповедниками», автор продолжает: «Не составляет исключения и Пушкин, хотя взгляды его на задачи искусства всего менее отличаются устойчивостью. Сердито говорит он в одном из своих писем: «цель поэзии – поэзия». Но не говорит ли нам последний завет великого поэта – его величественное стихотворение «Я памятник себе воздвиг нерукотворный» – о чем-то совсем ином? Какой другой можно сделать из него вывод, как не тот, что основная задача поэзии – возбуждение «чувств добрых?» Общественные и литературные настроения Пушкина, утверждает автор, «шли зигзагами»; поддаваясь то влияниям общества, то порывам своей пылкой натуры, Пушкин в разные периоды исповедовал различные, подчас даже противоположные мнения; он мог «в минуту полемического раздражения» провозглашать, что поэты рождаются только для сладких звуков и молитв, но фактически он на каждом шагу, притом совершенно сознательно, нарушал этот принцип, давал обществу «уроки жизни», учил и учил. – «И не только стал Пушкин учителем жизни», продолжает проф. Венгеров, «но в учительном характере литературы усмотрел ее высшее назначение». В 1836 году Пушкина усиленно занимает мысль о смерти, он заказывает себе даже могилу в Святогорском монастыре, где вскоре и пришлось ему опочить вечным сном. Правильно или неправильно – это другой вопрос, он чувствует потребность подвести итоги своей деятельности, определить сущность своего значения в истории русского слова. Он пишет: «Я памятник воздвиг себе нерукотворный», где с тою величавою простотою, которая характеризует истинно великих людей, говорит без всякого жеманства, без всякой ложной скромности о своем бессмертии. Создатель русской поэзии не сомневается в том, что будет «славен, доколь в подлунном мире жив будет хоть один пиит», что слух о нем «пройдет по всей Руси великой» и назовет его «всяк сущий в ней язык».
Источник
ПОЭТ И ТОЛПА
Procul este, profani.
{См. перевод}
Поэт по лире вдохновенной
Рукой рассеянной бряцал.
Он пел — а хладный и надменный
Кругом народ непосвященный
Ему бессмысленно внимал.
И толковала чернь тупая:
«Зачем так звучно он поет?
Напрасно ухо поражая,
К какой он цели нас ведет?
О чем бренчит? чему нас учит?
Зачем сердца волнует, мучит,
Как своенравный чародей?
Как ветер песнь его свободна,
Зато как ветер и бесплодна:
Какая польза нам от ней?»
Поэт
Молчи, бессмысленный народ,
Поденщик, раб нужды, забот!
Несносен мне твой ропот дерзкий,
Ты червь земли, не сын небес;
Тебе бы пользы всё — на вес
Кумир ты ценишь Бельведерский,
Ты пользы, пользы в нем не зришь,
Но мрамор сей ведь бог!.. так что же?
Печной горшок тебе дороже:
Ты пищу в нем себе варишь.
Чернь
Нет, если ты небес избранник,
Свой дар, божественный посланник,
Во благо нам употребляй:
Сердца собратьев исправляй.
Мы малодушны, мы коварны,
Бесстыдны, злы, неблагодарны;
Мы сердцем хладные скопцы,
Клеветники, рабы, глупцы;
Гнездятся клубом в нас пороки.
Ты можешь, ближнего любя,
Давать нам смелые уроки,
А мы послушаем тебя.
Поэт
Подите прочь — какое дело
Поэту мирному до вас!
В разврате каменейте смело:
Не оживит вас лиры глас!
Душе противны вы, как гробы.
Для вашей глупости и злобы
Имели вы до сей поры
Бичи, темницы, топоры;—
Довольно с вас, рабов безумных!
Во градах ваших с улиц шумных
Сметают сор,— полезный труд!—
Но, позабыв свое служенье,
Алтарь и жертвоприношенье,
Жрецы ль у вас метлу берут?
Не для житейского волненья,
Не для корысти, не для битв,
Мы рождены для вдохновенья,
Для звуков сладких и молитв.
Переводы иноязычных текстов
- Прочь, непосвященные. (Латин.)
Примечания
ПОЭТ И ТОЛПА. Напечатано под названием «Чернь» в «Московском вестнике», 1829 г., ч. I. Настоящее название стихотворению дано Пушкиным в 1836 г. при подготовке нового издания стихотворений, не вышедшего в свет.
Эпиграф — восклицание жреца из 6-й песни «Энеиды» Вергилия.
Стихотворение является ответом на требования дидактического морализма, какие предъявлялись Пушкину. Еще в начале 1828 г. в «Московском вестнике», к редакции которого тогда близок был Пушкин, отмечались обращенные к Пушкину советы «строгих Аристархов» преподавать уроки нравственности». Но не столько на страницах журналов, сколько в самом обществе, особенно в кругах, близких правительству, было заметно стремление «направить» перо поэта для служения практическим целям и интересам, далеким от тех идеалов, какие ставил себе Пушкин в своем творчестве. Было бы ошибочно видеть в этом стихотворении проповедь так называемого «искусства для искусства». Этому противоречит всё творчество Пушкина, взятое в целом.
Из ранних редакций
Первоначально Пушкин начал стихотворение следующими стихами:
Толпа холодная поэта окружала
И равнодушные хвалы ему жужжала.
Но равнодушно ей, задумчив, он внимал
И звучной лирою рассеянно бряцал.
В рукописи в заключительном обращении поэта к толпе вместо стиха «Довольно с вас, рабов безумных!»:
Довольно с вас. Поэт ли будет
Возиться с вами сгоряча
И лиру гордую забудет
Для гнусной розги палача!
Певцу ль казнить, клеймить безумных?
Источник
À.Ñ.Ïóøêèí. «ÏÎÝÒ È ÒÎËÏÀ»
Procul este, profani
Ïîýò ïî ëèðå âäîõíîâåííîé
Ðóêîé ðàññåÿííîé áðÿöàë.
Îí ïåë à õëàäíûé è íàäìåííûé
Êðóãîì íàðîä íåïîñâÿùåííûé
Åìó áåññìûñëåííî âíèìàë.
È òîëêîâàëà ÷åðíü òóïàÿ:
«Çà÷åì òàê çâó÷íî îí ïî¸ò?
Íàïðàñíî óõî ïîðàæàÿ,
Ê êàêîé îí öåëè íàñ âåä¸ò?
Î ÷¸ì áðåí÷èò? ×åìó íàñ ó÷èò?
Çà÷åì ñåðäöà âîëíóåò, ìó÷èò,
Êàê ñâîåíðàâíûé ÷àðîäåé?
Êàê âåòåð, ïåñíü åãî ñâîáîäíà,
Çàòî, êàê âåòåð, è áåñïëîäíà
Êàêàÿ ïîëüçà íàì îò íåé?»
Ïîýò
Ìîë÷è, áåññìûñëåííûé íàðîä,
Ïîä¸íùèê, ðàá íóæäû, çàáîò!
Íåñíîñåí ìíå òâîé ðîïîò äåðçêèé!
Òû ÷åðâü çåìëè, íå ñûí íåáåñ;
Òåáå áû ïîëüçû âñ¸ íà âåñ
Êóìèð òû öåíèøü Áåëüâåäåðñêèé.
Òû ïîëüçû, ïîëüçû â í¸ì íå çðèøü.
Íî ìðàìîð ñåé âåäü áîã! Òàê ÷òî æå?
Ïå÷íîé ãîðøîê òåáå äîðîæå:
Òû ïèùó â í¸ì ñåáå âàðèøü.
×åðíü
Íåò, åñëè òû íåáåñ èçáðàííèê,
Ñâîé äàð, áîæåñòâåííûé ïîñëàííèê,
Âî áëàãî íàì óïîòðåáëÿé,
Ñåðäöà ñîáðàòüåâ èñïðàâëÿé.
Ìû ìàëîäóøíû, ìû êîâàðíû,
Áåññòûäíû, çëû, íåáëàãîäàðíû;
Ìû ñåðäöåì õëàäíûå ñêîïöû,
Êëåâåòíèêè, ðàáû, ãëóïöû
Ãíåçäÿòñÿ êëóáîì â íàñ ïîðîêè!
Òû ìîæåøü, áëèæíåãî ëþáÿ,
Äàâàòü íàì ñìåëûå óðîêè,
À ìû ïîñëóøàåì òåáÿ.
Ïîýò
Ïîäèòå ïðî÷ü êàêîå äåëî
Ïîýòó ìèðíîìó äî âàñ!
 ðàçâðàòå êàìåíåéòå ñìåëî,
Íå îæèâèò âàñ ëèðû ãëàñ!
Äóøå ïðîòèâíû âû, êàê ãðîáû,
Äëÿ âàøåé ãëóïîñòè è çëîáû
Èìåëè âû äî ñåé ïîðû
Áè÷è, òåìíèöû, òîïîðû
Äîâîëüíî ñ âàñ, ðàáîâ áåçóìíûõ!
Âî ãðàäàõ âàøèõ ñ óëèö øóìíûõ
Ñìåòàþò ñîð ïîëåçíûé òðóä!
Íî, ïîçàáûâ ñâî¸ ñëóæåíüå,
Àëòàðü è æåðòâîïðèíîøåíüå,
Æðåöû ëü ó âàñ ìåòëó áåðóò?
Íå äëÿ æèòåéñêîãî âîëíåíüÿ,
Íå äëÿ êîðûñòè, íå äëÿ áèòâ
Ìû ðîæäåíû äëÿ âäîõíîâåíüÿ,
Äëÿ çâóêîâ ñëàäêèõ è ìîëèòâ!
Ýòî ñòèõîòâîðåíèå çàèíòåðåñîâàëî ìåíÿ òåìîé è æàíðîì. Ìíå çàõîòåëîñü ïîíÿòü, ÷òî Ïóøêèí õîòåë èì ñêàçàòü, à ãëàâíîå íà ÷üåé îí ñòîðîíå: Ïîýòà èëè òîëïû. Ðàçóìååòñÿ, âíà÷àëå ÿ ïîïûòàëàñü îáðàòèòüñÿ ê âûñêàçûâàíèÿì ó÷¸íûõ, ëèòåðàòóðîâåäîâ è ôèëîñîôîâ. Ê ñâîåìó óäèâëåíèþ, ÿ íå íàøëà íè îäíîãî ìíåíèÿ, ñ êîòîðûì ÿ áû áûëà ñîãëàñíà.
Ìíå êàæåòñÿ, ÷òî â ïåðâóþ î÷åðåäü ñòîèò ïðîàíàëèçèðîâàòü òâîð÷åñêèå è áèîãðàôè÷åñêèå îáñòîÿòåëüñòâà íàïèñàíèÿ ñòèõîòâîðåíèÿ, åñëè ìû õîòèì ïðîÿñíèòü äëÿ ñåáÿ åãî ñìûñë. Ñòèõîòâîðåíèå «Ïîýò è òîëïà» äàòèðóåòñÿ 1828 ã. Ýòî áûë ãîä èíòåíñèâíûõ ñòðàíñòâèé ìåæäó äâóìÿ ñòîëèöàìè è äåðåâíåé, ïîèñêîâ íåâåñòû; ýòî áûë ãîä ñóäåáíûõ ðàçáèðàòåëüñòâ ïî äåëó î ñòèõîòâîðåíèè «Àíäðå Øåíüå» è îá àâòîðñòâå «Ãàâðèèëèàäû». Ýòî áûë ãîä ãëóáî÷àéøåãî êðèçèñà âî âíóòðåííåé æèçíè Ïóøêèíà, êîãäà áûëè íàïèñàíû ñòðîêè: «Äàð íàïðàñíûé, äàð ñëó÷àéíûé, æèçíü, çà÷åì òû ìíå äàíà
», âûçâàâøèå ñòèõîòâîðíóþ ïîëåìèêó ìèòðîïîëèòà Ôèëàðåòà.  òîì æå ãîäó ó Ïóøêèíà ïîÿâëÿåòñÿ ïîêàÿííîå «Âîñïîìèíàíèå»: «È ãîðüêî æàëóþñü, è ãîðüêî ñë¸çû ëüþ, íî ñòðîê ïå÷àëüíûõ íå ñìûâàþ»
Â.Ñ. Íåïîìíÿùèé ñâÿçûâàåò ïóøêèíñêèé êðèçèñ êîíöà 1820-õ ãîäîâ ñ îùóùåíèåì åãî âèíû çà âíåøíåå áëàãîïîëó÷èå ïî ñðàâíåíèþ ñ äðóçüÿìè-äåêàáðèñòàìè: «È ÿ áû ìîã, êàê øóò » (ïîäïèñü ïîä ðèñóíêîì âèñåëèöû â ÷åðíîâèêàõ Ïóøêèíà). Âåäü íå ñêîïëåíèå äóðíûõ ïðèìåò íå ïóñòèëî åãî â Ïåòåðáóðã â êàíóí 14 äåêàáðÿ. Îí çíàë, êîãäà áóäåò âîññòàíèå. Íî íå ïîåõàë íå ïîòîìó, ÷òî èñïóãàëñÿ. Ñêîðåå óæ íà ïåðåïóòüå æèçíåííûõ äîðîã «øåñòèêðûëûé ñåðàôèì» åìó óêàçàë åãî ïóòü. Òî åñòü ïðîèçîøëî ãðàíäèîçíîå ñîáûòèå âíóòðåííåé æèçíè: Ïóøêèíó áûëî ÿâëåíî åãî ïðåäíàçíà÷åíèå ïðåäíàçíà÷åíèå ïîýòà, áîæåñòâåííîå «âîççâàíèå», ðàäè ÷åãî ñëåäîâàëî ïîæåðòâîâàòü âñåì îñòàëüíûì, è óæ òåì áîëåå äàâíî ïåðåæèòûìè ðåâîëþöèîííûìè èäåÿìè.
Òåìà ïîýòà è åãî îòëè÷èÿ îò íå-ïîýòîâ çâó÷èò â ðÿäå ñòèõîòâîðåíèé ïåðèîäà ïîñëå ññûëêè è ïîñëå «Ïðîðîêà». Èõ ïðèíÿòî óñëîâíî îáúåäèíÿòü â òàê íàçûâàåìóþ ñòèõîòâîðíóþ òðèëîãèþ î ïîýòå.  1827 ãîäó ñîçäàíî ñòèõîòâîðåíèå «Ïîýò».  í¸ì Ïóøêèí ïðîòèâîïîñòàâëÿåò äâå ñèòóàöèè: ÷òî ïðîèñõîäèò ñ ïîýòîì, «ïîêà íå òðåáóåò ïîýòà ê ñâÿùåííîé æåðòâå Àïîëëîí», è ÷òî «ëèøü áîæåñòâåííûé ãëàãîë äî ñëóõà ÷óòêîãî êîñí¸òñÿ». Ê 1828 ãîäó îòíîñèòñÿ ðàññìàòðèâàåìîå íàìè ñòèõîòâîðåíèå «Ïîýò è òîëïà».  òå æå ãîäû âîçíèêàåò ïîâåñòü «Åãèïåòñêèå íî÷è», à â 1830 ñîçäà¸òñÿ ñîíåò «Ïîýòó», ãäå ïðîâîçãëàøåíà íåçàâèñèìîñòü òâîð÷åñòâà îò ìíåíèÿ òîëïû: «Òû öàðü. Æèâè îäèí; äîðîãîþ ñâîáîäíîé èäè, êóäà âëå÷¸ò òåáÿ ñâîáîäíûé óì
Òû ñàì ñâîé âûñøèé ñóä, âñåõ ñòðîæå îöåíèòü óìååøü òû ñâîé òðóä
»  Áîëäèíå îñåíüþ íàïèñàíà ïîëåìè÷åñêàÿ, çàäèðèñòàÿ ïîýìà «Äîìèê â Êîëîìíå» ñ òîé æå èäååé ñâîáîäû òâîð÷åñòâà.
Áåç ñîìíåíèÿ, äàííàÿ òâîð÷åñêàÿ öåëü ñâÿçàíà áûëà ñ òîãäàøíåé ñèòóàöèåé â æóðíàëèñòèêå, êîòîðàÿ áîëüøå íàïîìèíàëà ïîëèöèþ, òðåáóÿ, ÷òîáû ñî÷èíèòåëè âîñõâàëÿëè ïîäâèãè íèêîëàåâñêîé àðìèè íà Êàâêàçå è â Ïîëüøå.
Ïîçäíåéøóþ ïóøêèíèñòèêó ïðèâëåêàëî ñòèõîòâîðåíèå «Ïîýò è òîëïà». Î í¸ì ïèñàëè Â.Ã. Áåëèíñêèé, Ä.È. Ïèñàðåâ, Ì.Í. Êàòêîâ, Â.Ñ. Ñîëîâü¸â, Â.Â. Âåðåñàåâ, Þ.Í. Òûíÿíîâ, ãîâîðèëè È.Ñ. Àêñàêîâ, À.À. Áëîê. Íî ÷òî ïðèìå÷àòåëüíî êàæäûé àâòîð íèìàëî íå èíòåðåñîâàëñÿ ñìûñëîì ñòèõîòâîðåíèÿ, à òîëüêî íàõîäèë â í¸ì ïîäòâåðæäåíèÿ ñâîèõ ìûñëåé èëè ïðîòèâîðå÷èÿ èì. Âåäü òåìà òâîð÷åñòâà è èñêóññòâà âîëíóåò êàæäîãî õóäîæíèêà.
Òàê, Áåëèíñêèé è Ïèñàðåâ, ïðîòèâîïîëîæíûì îáðàçîì îöåíèâàÿ òåêñò, ñîãëàñíû â îäíîì: ÷òî ìíåíèå ïîýòà èç ñòèõîòâîðåíèÿ ýòî ìíåíèå Ïóøêèíà. È.Ñ. Àêñàêîâ òàêæå ñ÷èòàåò ïîñëåäíåå ÷åòâåðîñòèøèå ïîýòè÷åñêèì êðåäî ñàìîãî àâòîðà. È äëÿ Êàòêîâà «â èñïîâåäè ïîýòà âûðàçèëàñü íåâîëüíî ëè÷íîñòü ñàìîãî Ïóøêèíà». Â.Ñ. Ñîëîâü¸â, â îòëè÷èå îò íèõ, óâèäåë â ïðîèçâåäåíèè îïðåäåë¸ííûé êîíôëèêò, áîðüáó «çà áåçóñëîâíûå ïðàâà âäîõíîâåíèÿ». Â.Â. Âåðåñàåâ, êàê èçâåñòíî, ðàññìàòðèâàë ëè÷íîñòü Ïóøêèíà «â äâóõ ïëàíàõ», òàê ÷òî äàííîå ñòèõîòâîðåíèå ïðåêðàñíî èëëþñòðèðîâàëî åãî êîíöåïöèþ. Îí îòêàçûâàåò òâîðöó, ãåíèþ â ïðàâå èíòåðåñîâàòüñÿ «æèòåéñêèìè âîëíåíèÿìè», «çàáîòèòüñÿ î íóæäàõ íèçêîé æèçíè». À.À. Áëîê ïîä ïîýòîì è òîëïîé ïîäðàçóìåâàåò íå÷òî ñâî¸, ñîâðåìåííîå åìó, æèâîòðåïåùóùåå, ãëóáîêî ëè÷íîå, âûñòðàäàííîå.
Þ.Í. Òûíÿíîâ, êàñàÿñü ñòèõîòâîðåíèÿ, àêöåíòèðóåò âíèìàíèå íà èñòîðèêî-ëèòåðàòóðíîì àñïåêòå: «Êîíêðåòíàÿ íàïðàâëåííîñòü ïüåñû ïðîòèâ ñîâðåìåííîé Ïóøêèíó îôèöèàëüíîé æóðíàëüíîé êðèòèêè: òàêîâû íàïàäêè íà òðåáîâàíèÿ ïðÿìîé äèäàêòèêè, èñõîäèâøèå ãëàâíûì îáðàçîì îò Áóëãàðèíà». Òî åñòü äëÿ íåãî íåñîìíåííî, ÷òî ó äàííîãî ñî÷èíåíèÿ åñòü àáñîëþòíî êîíêðåòíàÿ, çëîáîäíåâíàÿ, ñèþìèíóòíàÿ öåëü.
Êàê íàì êàæåòñÿ, íå â ýòîì äåëî, íå äëÿ ýòîãî Ïóøêèí ïèñàë ñâî¸ äðàìàòèçèðîâàííîå ñòèõîòâîðåíèå. Ìíîãèå âåùè îñòàëèñü âíå ïîëÿ çðåíèÿ èíòåðïðåòàòîðîâ.
Íàïðèìåð, â ÷¸ì ñìûñë äðàìàòèçèðîâàííîé ôîðìû ñòèõîòâîðåíèÿ? Êòî ñ÷èòàåò ëèðó «âäîõíîâåííîé», à ðóêó ïîýòà «ðàññåÿííîé»? ×òî ñëåäóåò èç òàêîé îöåíêè? Äëÿ êîãî íàðîä «õëàäíûé», «íàäìåííûé», «íåïîñâÿùåííûé», îäíèì ñëîâîì, «÷åðíü òóïàÿ»? Äëÿ ïåðñîíàæåé èëè æå äëÿ ñàìîãî àâòîðà? Âñå ýòè ñëîâà â íà÷àëå ïðîèçâåäåíèÿ äàíû îò ëèöà àâòîðà. Ýòî, òàê ñêàçàòü, «ïðåäëàãàåìûå îáñòîÿòåëüñòâà». Çàòåì ïîâåñòâîâàíèå ñìåíÿåòñÿ íåïîñðåäñòâåííûì äèàëîãîì äåéñòâóþùèõ ëèö.
Íàì êàæåòñÿ íåïðàâèëüíûì ïðèïèñûâàòü ñàìîìó Ïóøêèíó ìíåíèå êàêîé-òî îäíîé ñòîðîíû, õîòÿ áû äàæå è Ïîýòà. Äðàìàòèçèðîâàííàÿ ôîðìà âûáðàíà äëÿ òîãî, ÷òîáû ïîêàçàòü îáúåêòèâíóþ èñòèíó, ÷òîáû ïîñòàâèòü ïåðåä ÷èòàòåëåì âîïðîñû, íà êîòîðûå îí äîëæåí íàéòè îòâåòû ñàì.
Ïî ìíåíèþ òóïîé ÷åðíè, ïîýò ïî¸ò çâó÷íî, ïðè ýòîì íàïðàñíî óõî ïîðàæàÿ. ×åðíü çàäà¸òñÿ âîïðîñàìè î «ñâåðõçàäà÷å», òåìàòèêå áðåí÷àíèÿ è äèäàêòè÷åñêîé öåëè ïîýòà. Îíà ïðèçíà¸ò âîçäåéñòâèå ïîýòà íà å¸ ñåðäöà è ñðàâíèâàåò åãî ñ ÷àðîäååì, ïðè÷¸ì ñâîåíðàâíûì, à íå êàêèì-íèáóäü òàì ïîêîðíûì, èëè êóïëåííûì. Òîëïå íå ÷óæäû ñðàâíåíèÿ: «Êàê âåòåð, ïåñíü åãî ñâîáîäíà» âðîäå, õîðîøî. «Çàòî, êàê âåòåð, è áåñïëîäíà» à ýòî óæå íå íðàâèòñÿ òîëïå. Ó íå¸ âîçíèêàåò âîïðîñ î ïîëüçå âûøåóïîìÿíóòîé ïåñíè. Ïîñêîëüêó ñ ñàìîãî íà÷àëà ÷åðíü ñ÷èòàëà, ÷òî ïîýò íàïðàñíî ïîðàæàåò åé óõî, ïîñëåäíèé âîïðîñ, ïî-ìîåìó, ðèòîðè÷åñêèé.
Ïîýò â ñâî¸ì îòâåòå íå âûãëÿäèò íè àäðåñàòîì «áîæåñòâåííîãî ãëàãîëà», íè ÷åëîâåêîì âûñîêîé êóëüòóðû, íè ïðîñòî äæåíòëüìåíîì. Ýòî ïëîùàäíàÿ òîðãîâêà: ÷òî íè ñëîâî, òî ðóãàòåëüñòâî. Ïîýò îáâèíÿåò òîëïó, ÷òî îíà öåíèò âñ¸ íà âåñ, äàæå ìðàìîðíóþ ñòàòóþ ãðå÷åñêîãî áîãà ïîêðîâèòåëÿ èñêóññòâ Àïîëëîíà. Ïå÷íîé ãîðøîê â åãî ðåïëèêå ñòàíîâèòñÿ ñèìâîëîì «íóæä íèçêîé æèçíè», ÷òî âîçìóòèëî ðåâîëþöèîíåðà-äåìîêðàòà Ïèñàðåâà: ìîë, à ñàì-òî ïîýò èç ÷åãî êàøó êóøàåò?!
Íà ýòî áåññìûñëåííûé íàðîä, êîòîðîìó ïîýò îòêàçûâàåò â ïðàâå áûòü ñûíîì íåáåñ, îòâå÷àåò îáîñíîâàííîé äåðçîñòüþ: ìîë, ðàç ìû òàêèå ïëîõèå, à òû òàêîé óìíûé, òî ñåðäöà ñîáðàòüåâ èñïðàâëÿé, äàâàé íàì ñìåëûå óðîêè à ìû ïîñëóøàåì òåáÿ! Èçäåâàòåëüñêàÿ èíòîíàöèÿ òàê è ñëûøèòñÿ çäåñü!
Ïîýò â ïîñëåäíåì ìîíîëîãå çðèòåëüíî ïîäíèìàåòñÿ íà êîòóðíû. Îí âåëè÷åñòâåííî ïîñûëàåò òîëïó ïî èçâåñòíîìó àäðåñó, ÷òî, âïðî÷åì, ïåðåêëèêàåòñÿ ñ ëàòèíñêèì ýïèãðàôîì, â ïåðåâîäå: «Ïðî÷ü, íåïîñâÿù¸ííûå!» ïîøëè âîí, ïðîôàíû! Îí ñåáÿ íàçûâàåò «ìèðíûì», ïðÿìî êàê öàðü Äàäîí, êîãäà ïîä ñòàðîñòü çàõîòåë îòäîõíóòü îò ðàòíûõ äåë!
Ïîýòó íåò äåëà äî ïðàãìàòè÷íîé òîëïû. Îí ïîñûëàåò å¸ «êàìåíåòü» â å¸ ðàçâðàòå (íå ñâÿçàí ëè ýòîò ãëàãîë èäåéíî ñ öåëîé ãàëåðååé îáðàçîâ æèâîãî íåæèâîãî ó Ïóøêèíà Êàìåííûé ãîñòü, Çîëîòîé ïåòóøîê, Ïèêîâàÿ äàìà è ò.ä.?).
«Íå îæèâèò âàñ ëèðû ãëàñ!» ïàðàëëåëüþ ê ýòîé ñòðî÷êå ïîòîì ïðîçâó÷èò îò ëèöà ñàìîãî Ïóøêèíà, áåç âñÿêîãî òåàòðàëèçîâàííîãî ýôôåêòà: «×óâñòâà äîáðûå ÿ ëèðîé ïðîáóæäàë», ìåæäó ïðî÷èì! Ïîýò èç ñòèõîòâîðåíèÿ îêàçàëñÿ íåñîñòîÿòåëåí â ñâîåé íðàâñòâåííîé äåÿòåëüíîñòè, â ÷¸ì è ïðèçíà¸òñÿ. «Äóøå ïðîòèâíû âû, êàê ãðîáû» èíñòèíêòèâíûé ñòðàõ ñìåðòè ïåðåíîñèòñÿ íà ìåðòâåöîâ (äóõîâíûõ, òî áèøü, íà
«ì¸ðòâûå äóøè»!) è íà èõ «îäåæäó» ãðîáû. À ñ äóøåâíûìè íåäîñòàòêàìè ïîýò ïðåäëàãàåò áîðîòüñÿ ñòàðûìè, èñïûòàííûìè ñðåäñòâàìè, íå èìåþùèìè îòíîøåíèÿ ê ïîýçèè, çàòî ïîëåçíûìè: «áè÷è, òåìíèöû, òîïîðû». Ïîñëåäíèå ñòðîêè ïîêàçûâàþò ñàìîèäåíòèôèêàöèþ çàðâàâøåãîñÿ ïîýòà, íå æåëàþùåãî ñìåòàòü ñîð ñ óëèö, ñî æðåöàìè. Çàíàâåñ.
Êòî òóò ïðàâ? Ìíå êàæåòñÿ, ÷òî íèêòî. Áîëåå òîãî, âñïîìíèâ åù¸ îäíîãî ïóøêèíñêîãî ãåðîÿ, ÿ íàøëà ó íåãî îáùåå ñ îáåèìè ñïîðÿùèìè ñòîðîíàìè. Ïåðñîíàæ ìàëåíüêîé òðàãåäèè Ñàëüåðè, êàê Ïîýò ñòèõîòâîðåíèÿ, ñ÷èòàåò èñêóññòâî ñôåðîé äëÿ èçáðàííûõ è, êàê òîëïà, òðåáóåò îò íåãî ïðàêòè÷åñêîé êîíêðåòíîé, îñÿçàåìîé ïîëüçû. «×òî ïîëüçû, åñëè Ìîöàðò áóäåò æèâ è íîâîé âûñîòû åù¸ äîñòèãíåò?» Ñàëüåðè êàê áû âêëþ÷àåòñÿ â òîëïó èç ñòèõîòâîðåíèÿ, òðåáóÿ ïîëüçû îò èñêóññòâà è îò òâîðöà. Ïîíÿòíî, ÷òî Ïóøêèí íå ñîãëàñåí ñ òàêèì ìíåíèåì. «Öåëü õóäîæåñòâà åñòü èäåàë», ïèñàë îí.
Ñàëüåðè ïðè÷èñëÿåò ñåáÿ ê «÷àäàì ïðàõà», â êîòîðûõ «ïåñíè ðàéñêèå» âîçìóùàþò «áåñêðûëûå æåëàíüÿ». «Çà÷åì áðåí÷èò? ×åìó íàñ ó÷èò? Çà÷åì ñåðäöà âîëíóåò, ìó÷èò, êàê ñâîåíðàâíûé ÷àðîäåé?» ñïðàøèâàåò òîëïà è ïðè ýòîì ïî÷åìó-òî âîçìóùàåòñÿ, ÷òî å¸ íàçûâàþò «ðàáîì íóæäû», «÷åðâåì çåìëè».
Âîçðàæåíèå ïîýòà: «Íî, ïîçàáûâ ñâî¸ ñëóæåíüå, àëòàðü è æåðòâîïðèíîøåíüå, æðåöû ëü ó âàñ ìåòëó áåðóò?» êàê íè ñòðàííî, òîæå íàïîìèíàåò ðàçìûøëåíèÿ Ñàëüåðè, êîòîðûé ñ÷èòàåò ñåáÿ ïðèíàäëåæàùèì ê «æðåöàì, ñëóæèòåëÿì ìóçûêè», íå äîïóñêàåò ñìåøèâàíèÿ «ñâÿùåííîãî äàðà», «áåññìåðòíîãî ãåíèÿ» ñ ïðîÿâëåíèÿìè ïîâñåäíåâíîé æèâîé æèçíè.
Äà, èñêóññòâî íå èìååò ïðàêòè÷åñêîé, ñèþìèíóòíîé, ìàòåðèàëüíîé ïîëüçû. Íî îáîñîáëÿòüñÿ îò æèçíè ÷åëîâåê èñêóññòâà íå âïðàâå. Èíà÷å, âûíåñÿ æèçíü çà ñêîáêè, îí ïðèíåñ¸ò å¸ â æåðòâó èñêóññòâó, à «òîãäà á íå ìîã è ìèð ñóùåñòâîâàòü», ïîòîìó ÷òî ýòàêèé «æðåö» óíè÷òîæèë áû åãî ðàäè ïðåêðàñíîé èäåè.
Òàêîé âûâîä ñäåëàëà ÿ èç äàííîãî ñòèõîòâîðåíèÿ. Ê ñîæàëåíèþ, ðåàëüíàÿ æèçíü òîëüêî ïîäòâåðæäàåò ýòè, íà ïåðâûé âçãëÿä, «èçìûøëåíèÿ».
Источник