В пользу советов нужно сказать
“Рузвельт спросил, имеет ли смысл, чтобы правительство Соединенных Штатов посоветовало финнам поехать в Москву. Сталин ответил, что они готовы поехать в Москву, но эта поездка будет бесполезна, если, они поедут туда со своей нынешней программой.
Я сказал, что в дни первой русско-финской войны я сочувствовал Финляндии, но после того, как она вступила в войну против Советского Союза, я против Финляндии. Россия должна добиться безопасности Ленинграда и подступов к нему. Положение Советского Союза как морской и воздушной державы на Балтике должно быть обеспечено. Однако народ Соединенного Королевства был бы огорчен, если бы финны были включены в состав Советского Союза против их воли. Поэтому я был рад услышать то, что сказал маршал Сталин.”
“Когда вскоре после вступления Америки в войну я прибыл в Вашингтон и Иден сообщил мне о желании Советского правительства проглотить Прибалтийские государства, моя реакция на это была отрицательной. Но теперь, тремя месяцами позже, под давлением событий, я не думал, что эту моральную позицию физически возможно сохранить. В борьбе не на жизнь, а на смерть неправильно брать на себя большее бремя, чем в состоянии нести те, кто сражается за великое дело. Мои взгляды в вопросе о Прибалтийских государствах были и остаются неизменными, но я считал, что в то время я не мог на них настаивать.”
Прибалтийские гос-ва для США и Англии (Рузвельта и Черчилля) – были ничем иным, как предметом торга – и это хорошо видно по мемуарам Черчилля, признающего, между тем, разумность и адекватность действий СССР:
“Как только Германия оказалась втянутой в войну с Англией и Францией, Советская Россия в духе заключенного ею с Германией пакта приступила к блокированию всех линий, ведущих в Советский Союз с запада. Одна из этих линий проходила из Восточной Пруссии через Прибалтийские государства; вторая — через воды Финского залива; третья – через Финляндию и Карельский перешеек и заканчивалась на финской границе в пункте, отстоявшем от ленинградских пригородов лишь на двадцать миль. Советы не забыли опасностей, которым подвергся Ленинград в 1919 году. Даже белогвардейское правительство Колчака уведомило мирную конференцию в Париже, что базы в Прибалтийских государствах и Финляндии были необходимой защитой для русской столицы.”
“я комментировал положение следующим образом:
“Самое главное — нельзя терять времени. Прошло уже десять или двенадцать дней с тех пор, как было сделано русское предложение. Английский народ, который, пожертвовав достойным, глубоко укоренившимся обычаем, принял теперь принцип воинской повинности, имеет право совместно с Французской Республикой призвать Польшу не ставить препятствий на пути к достижению общей цели. Нужно не только согласиться на полное сотрудничество России, но и включить в союз три Прибалтийских государства — Литву, Латвию и Эстонию. Этим трем государствам с воинственными народами, которые располагают совместно армиями, насчитывающими, вероятно, двадцать дивизий мужественных солдат, абсолютно необходима дружественная Россия, которая дала бы им оружие и оказала другую помощь. Нет никакой возможности удержать Восточный фронт против нацистской агрессии без активного содействия России. Россия глубоко заинтересована в том, чтобы помешать замыслам Гитлера в Восточной Европе. Пока еще может существовать возможность сплотить все государства и народы от Балтики до Черного моря в единый прочный фронт против нового преступления или вторжения. Если подобный фронт был бы создан со всей искренностью при помощи решительных и действенных военных соглашений, то, в сочетании с мощью западных держав, он мог бы противопоставить Гитлеру, Герингу, Гиммлеру, Риббентропу, Геббельсу и компании такие силы, которым германский народ не захочет бросить вызов”. “
Ещё:
“Все эти годы Польша была авангардом антибольшевизма. Левой рукой она поддерживала антисоветские Прибалтийские государства. Однако правой рукой она помогла ограбить Чехословакию в Мюнхене.” (Германии).
“В пользу Советов нужно сказать, что Советскому Союзу было жизненно необходимо отодвинуть как можно дальше на запад исходные позиции германских армий, с тем чтобы русские получили время и могли собрать силы со всех концов своей колоссальной империи. В умах русских каленым железом запечатлелись катастрофы, которые потерпели их армии в 1914 году, когда они бросились в наступление на немцев, еще не закончив мобилизации. А теперь их границы были значительно восточнее, чем во время первой войны. Им нужно было силой или обманом оккупировать Прибалтийские государства и большую часть Польши, прежде чем на них нападут. Если их политика и была холодно расчетливой, то она была также в тот момент в высокой степени реалистичной.”
“Эти Прибалтийские государства были самыми ярыми антибольшевистскими странами в Европе. Все они освободились от Советского правительства в период гражданской войны 1918 – 1920 годов и грубыми методами, свойственными революциям в этих районах, создали общества и правительства, главным принципом которых была враждебность к коммунизму и России”
(там же, др. тома)
А очередные брехуны всё заводятся от близости дня Победы…
Наши либералы называют Пакт ошибкой и преступлением.
Что скажет выдающийся представитель “просвещенной” европы ?
Из книги “Уинстон Черчилль / Как я воевал с Россией “
Скачать бесплатно можно тут
https://territa.ru/load/1-1-0-4491
Часть 7
Пакт Молотова — Риббентропа
Отрывок.
“
Вечером 19 августа Сталин сообщил Политбюро о своем намерении подписать пакт с Германией. 22 августа союзнические миссии лишь вечером смогли разыскать маршала Ворошилова. Вечером он сказал главе французской миссии: «Вопрос о военном сотрудничестве с Францией висит в воздухе уже несколько лет, но так и не был разрешен. В прошлом году, когда погибала Чехословакия, мы ждали от Франции сигнала, но он не был дан. Наши войска были наготове… Французское и английское правительства теперь слишком затянули политические и военные переговоры. Ввиду этого не исключена возможность некоторых политических событий…» На следующий день в Москву прибыл Риббентроп.
Из материалов Нюрнбергского процесса и из документов, захваченных и опубликованных Соединенными Штатами, нам теперь известны подробности этой незабываемой сделки. По словам главного помощника Риббентропа Гаусса, который летал с ним в Москву, «днем 22 августа состоялась первая беседа между Риббентропом и Сталиным… Имперский министр иностранных дел вернулся с этого продолжительного совещания очень довольный…». В тот же день, быстро и без затруднений, было достигнуто соглашение относительно текста советско-германского пакта о ненападении. «Сам Риббентроп, — говорит Гаусс, — включил в преамбулу довольно далеко идущую фразу относительно установления дружественных германо-советских отношений. Сталин возразил против этого, заметив, что Советское правительство не может внезапно представить своей общественности германо-советскую декларацию о дружбе после того, как нацистское правительство в течение шести лет выливало на Советское ушаты грязи. Поэтому данная фраза была исключена из преамбулы».
В секретном протоколе Германия заявила, что не имеет политических интересов в Латвии, Эстонии и Финляндии, но считает, что Литва входит в сферу ее интересов. Была намечена демаркационная линия раздела Польши. В Прибалтийских странах Германия претендовала только на экономические интересы. Пакт о ненападении и секретный протокол были подписаны поздно вечером 23 августа 1939 г.
Невозможно сказать, кому он внушал большее отвращение— Гитлеру или Сталину. Оба сознавали, что это могло быть только временной мерой, продиктованной обстоятельствами. Антагонизм между двумя империями и системами был смертельным. Сталин, без сомнения, думал, что Гитлер будет менее опасным врагом для России после года войны против западных держав. Гитлер следовал своему методу «поодиночке». Тот факт, что такое соглашение оказалось возможным, знаменует всю глубину провала английской и французской политики и дипломатии за несколько лет.
В пользу Советов нужно сказать, что Советскому Союзу было жизненно необходимо отодвинуть как можно дальше на запад исходные позиции германских армий, с тем чтобы русские получили время и могли собрать силы со всех концов своей колоссальной империи. В умах русских каленым железом запечатлелись катастрофы, которые потерпели их армии в 1914 году, когда они бросились в наступление на немцев, еще не закончив мобилизации. А теперь их границы были значительно восточнее, чем во время первой войны. Им нужно было силой или обманом оккупировать Прибалтийские государства и большую часть Польши, прежде чем на них нападут. Если их политика и была холодно расчетливой, то она была также в тот момент в высокой степени реалистичной.
“
Страна широко и торжественно готовится отпраздновать 65-ю годовщину Победы. Отшумели, навсегда ушли в прошлое буйнопомешанные 90-е, когда знатоки и поклонники «общечеловеческих ценностей» остервенело пытались записать эту Победу в «нети». Когда единственными книгами о Великой Отечественной, предлагавшимися в магазинах, были сочинения Суворова-Резуна. Когда по приказу господ демократизаторов 23 февраля 1992 года дубинками были избиты и разогнаны ветераны, пришедшие возложить венки к могиле Неизвестного солдата. Когда ветераны опасались надевать свои боевые награды. Когда во время погромов музеев боевой славы уничтожались десятки тысяч ценнейших экспонатов. Теперь не то. Теперь другие песни. Теперь даже тех, кто тогда цинично рукоплескал всему этому, от переизбытка умиления при одном слове «победа», похоже, прошибает скупая мужская слеза. Но существует рубеж, который будет обороняться до последнего. Вопреки любым самым красноречивым фактам означенные господа никогда не признают вклада в победу Сталина. А между тем эти самые факты – вещь весьма и весьма упрямая.
Здесь я привожу выдержку из книги кандидата исторических наук, контр-адмирала запаса Алексея Арсентьевича Белоусова «А если бы победил Гитлер в войне с Советским Союзом» (Владивосток: «Уссури», 2005), в которой, в частности, разоблачается расхожий миф о том, будто победа была одержана не благодаря, а вопреки Сталину. Вот что автор пишет по поводу пресловутого пакта «Молотов-Риббентроп»:
«…Многие убеждены и утверждают, что Гитлер перехитрил Сталина. Правда, не объясняют, почему. Вероятно потому, что Сталин разрушил тайные намерения Франции и Англии, подкрепленные Мюнхенским соглашением 1938 года и направленные на то, чтобы всю военную мощь Германии повернуть на Восток в условиях полной изоляции СССР от всего мира. К тому же СССР, как мы уже отметили, получил крайне жизненно необходимые полтора года на подготовку к обороне, к войне, порты в Прибалтике, базы в Финляндии, исключил ведение войны на два фронта – с Германией, Японией, а в последующем и с Турцией. Что же это за «обман» Сталина Гитлером, СССР присоединил, а не отдал Германии исконно русские земли западных областей Украины и Белоруссии, исключил оккупацию Прибалтики войсками вермахта, «перенес» границу на сотни километров на от Москвы, Киева, Минска, Ленинграда, что явилось одной из основных причин срыва плана «Барбаросса», рассчитанного на молниеносный первый удар. Японский историк-советолог профессор X. Тэратани о пакте «Молотов-Риббентроп» от 23 августа 1939 года сказал следующее: «Сталин проявил себя государственным деятелем высшей квалификации… Не будь пакта о ненападении, судьба мира сложилась бы по-иному и отнюдь не в пользу СССР. Заключив договор с Германией, Советский Союз спутал карты всех своих противников. Технически это было выполнено просто ювелирно…». X. Тэратани считает, что когда позднее (август 1941 года) японское руководство принимало решение, развивать ли экспансию на север против Советского Союза, или на юг (было, как известно, избрано южное направление), не последнюю роль сыграл шок, испытанный в августе 1939 года подписанием именно этого пакта.
Черчилль по поводу подписания пакта «Молотов-Риббентроп» писал: «Тот факт, что такое соглашение оказалось возможным, знаменует всю глубину провала английской и французской политики и дипломатии за несколько лет. В пользу Советов, – продолжал он, – нужно сказать, что Советскому Союзу было жизненно необходимо отодвинуть как можно дальше на запад исходные позиции германской армии с тем, чтобы русские получили время и могли собрать силы со всех концов своей колоссальной империи. В умах русских каленым железом запечатлелись катастрофы, которые потерпели их армии в 1914 году, когда они бросились в наступление на немцев, еще не закончив мобилизации. А теперь их границы были значительно восточнее, чем во время Первой войны. Им нужно было силой или обманом оккупировать Прибалтийские государства и большую часть Польши, прежде чем на них нападут. Если их политика и была холодно-расчетливой, то она была также в тот момент в высокой степени реалистичной». По оценке Черчилля: «Требования маршала Ворошилова, в соответствии с которым русские армии, если бы они были союзниками Польши, должны были занять Вильнюс и Львов, было бы вполне целесообразным требованием. Его отвергла Польша, доводы которой – нельзя считать удовлетворительными в свете настоящих событий».
Пакт о ненападении с Германией был заключен в обстановке, когда СССР после провала переговоров с Англией и Францией оказался без союзников в условиях приближающейся войны Германии с Польшей. При этом в случае неизбежного поражения Польши вермахт выходил к границам СССР. И это в то время, когда шли бои на Халхин-Голе. Договор о ненападении ставил предел германскому продвижению на Восток, позволял урегулировать конфликт с Японией у реки Халхин-Голе и в мирных условиях готовиться к неминуемой схватке с фашизмом.
Гений Сталина, позволивший отодвинуть нашу западную границу 250-350 км, создал условия, которые во многом предопределили срыв «блицкрига» против СССР. До начала Смоленского сражения 10 июля 1941 года немецкие войска, наступая со средним темпом до 34 км в сутки, продвинулись в глубину СССР на 680 км. 10 сентября – к концу сражения – они углубились еще на 250 км, но темпом до 3,7 км в сутки, а оставшиеся до Москвы 250 км войска вермахта преодолевали с огромными потерями со средним темпом уже до 2,9 км в сутки. Если бы не вырванные у Гитлера 250-350 км пространства от старой границы СССР Смоленское сражение по времени стало бы битвой за Москву со всеми вытекающими последствиями. Такой провал Гитлера, наверное, стоил того тоста Сталина за него, который так уж «нравится» преподносить с экранов телевизора журналисту и телеведущему Николаю Сванидзе.
Как только Германия оказалась втянутой в войну с Англией и Францией, чего добился Сталин, подписанием пакта о ненападении с Германией, СССР в духе заключенного им пакта с Германией приступил к блокированию линий, ведущих в Советский Союз с запада. СССР не забыл опасностей, которым подвергся Ленинград в 1919 году: «Даже белогвардейское правительство Колчака уведомило мировую конференцию в Париже, – писал У. Черчилль, – что базы в Прибалтийских государствах и Финляндии были необходимой защитой для русской столицы». «Антисоветская политика этих малых государств, – по выражению У. Черчилля, – служила препятствием англо-французскому союзу с Россией и проложила путь соглашению «Молотова-Риббентропа».
На основании подписанных в сентябре-октябре 1939 года пактов о взаимопомощи с правительствами Литвы, Эстонии, Латвии, Советский Союз получил право размещать в этих странах гарнизоны Красной Армии и базы ВМФ. В последующем, с 3 по 6 августа 1940 года, все Прибалтийские государства, как мы уже раньше отмечали, вошли в ее состав СССР. Таким образом, южный путь на Ленинград и половина береговой линии Финского залива оказались блокированными войскам Красной Армии. Гитлер не получил стратегически важный плацдарм, которого он в течение первой недели начала войны против СССР гарантированно овладел бы Ленинградом, отстоящем всего в 140 км от границы с Эстонией, а до середины сентября 1941 года овладел бы и столицей СССР – Москвой, отстоявшей от границ Латвии всего лишь в 600 км. Таким образом, Гитлер до начала боевых действий против СССР проиграл Сталину две самые важные стратегические операции – битву за Пространство и битву за Время, чем и обрек себя на поражение у 1941 году. Только так и не иначе и надо понимать пакт «Молотов-Риббентроп».
Что касается разных мнений о сговоре Сталина с Гитлером в конце 1940 года по разделу сфер влияния после победы над Англией, то это очередная попытка фальсификации поставить знак равенства между фашизмом и коммунистами. К сожалению, мало кто знает, что в ответ на предложения Гитлера утвердить для России «территориальные устремления к югу от границ Советского Союза в направлении Индийского океана», Сталин выдвинул заведомо неприемлемые для Гитлера условия:
1.Немецкие войска будут немедленно выведены из Финляндии, которая … входит в сферу влияния Советского Союза ….
2.В течение ближайших нескольких месяцев безопасность Советского Союза и проливов будет гарантирована заключением договора о взаимопомощи между СССР и Болгарией … и созданием базы для Сухопутных и Военно-Морских сил Советского Союза в пределах досягаемости Босфора и Дарданелл на основе долгосрочной аренды;
3.Район к югу от Батуми в общем направлении к Персидскому заливу признается как сфера устремления Советского Союза;
4.Япония аннулирует свои права на концессии по добыче угля на Северном Сахалине.
Кроме того, Сталин на «всякий случай» оговорил, что если Россия встретит препятствия со стороны Турции при решении вопроса о базах для контроля над проливами, то все державы оси предпримут военные меры против нее.
Цена «союза» оказалась неизмеримо выше, чем предполагал Гитлер. Он попытался держать Россию вне Европы, а тут Сталин требует Финляндию, Болгарию, добивается контроля над проливами, а по существу, над нефтяными районами Аравии и Персидского залива, откуда поступала основная часть потребляемой Европой нефти.
Гитлер заведомо не мог принять подобных условий. А Муссолини писал в 1939 году Гитлеру: «не участвуя в войне, Россия получила большой выигрыш в Польше, Прибалтике… вы не можете постоянно жертвовать принципами вашей революции из тактических соображений текущего момента… Мой прямой долг добавить, что еще один шаг сближения с Москвой будет иметь катастрофические отзвуки в Италии».
Один из первых отцов фашистской идеологии был куда белее рационально мыслящим, чем племя современных идеологов «демократии» некоторых историков и журналистов ничтожных, по сути, и подлых по конечным целям. Сталин без единого выстрела, дипломатическим путем, не только отстоял интересы СССР на ближайшие 1,5 года, но и предопределил еще до начала войны падение фашистских режимов Италии, Германии и Японии. Это почерк гения и истинно государственного деятеля».